Книга Океан Безмолвия - Катя Миллэй

Крис возвращается с пакетом льда, протягивает ей. Она как будто удивлена, хочет отказаться. Я снова вспоминаю тиски и думаю: может, она и впрямь сумасшедшая. Потом вижу, что она передумала. Берет лед, никак не выражая ни признательности, ни благодарности. Я рад, что она не благодарит его. Вид у него чертовски виноватый. Глядя на его лицо, можно подумать, что ему больнее, чем ей. Однако не Крис должен извиняться. Это Кевину следует молить ее о прощении, но у него ума точно не хватит. Мистер Тернер возвращается от своего стола с пропуском в медпункт и посылает с Настей Валери Эстес — единственную девчонку в классе, не считая Насти, — чтобы та несла ее рюкзак.

На самом деле Крис принес лед буквально через несколько секунд после удара, но мне кажется, прошла целая вечность. Может быть, время остановилось. И лишь когда Настя покинула мастерскую и все успокоились, я снова проиграл всю сцену в голове. И осознал, что она не издала ни звука, когда молоток пригвоздил к столу ее руку, а ведь боль была умопомрачительная.

Издеваешься, да?

Это была моя первая мысль, когда я увидел, что она снова входит в мой гараж — второй вечер подряд. Мой взгляд сам по себе устремляется на ее руку, и я вижу, что два пальца зашинированы вместе. Сегодня она не проявляет нерешительности. Я думал, она снова усядется на верстак, как вчера. С минуту кажется, что она так и поступит. Потом она опускается на пол, садится, скрестив ноги, и спиной прислоняется к выдвижным ящикам. Ей как будто плевать, что пол устлан опилками. Но почему все-таки она решила устроиться там? На верстаке, конечно, тоже не чисто, но не так, как на полу. Потом я смекаю, что она, наверно, не в состоянии запрыгнуть на верстак, опираясь на одну руку.

Я снова принимаюсь за работу, она сидит. Мы оба молчим. И так продолжается полчаса. Я работаю, она смотрит.

— Больно? — наконец спрашиваю я, потому что хочу это знать, даже если не получу ответа. Она вертит рукой перед собой, словно пытается определить, больно ей или нет. Пожимает плечами. Достойный ответ. А на что я рассчитывал? Я жду еще несколько минут, пытаясь отрегулировать круглопильный станок, потом задаю свой главный вопрос.

— Что тебе нужно? — спрашиваю я грубее, чем намеревался, но, пожалуй, это и к лучшему. Никакой реакции. Я не могу понять, что тянет ее сюда, и меня это сводит с ума. Я не особо дружелюбен. Может, сегодня она поймет намек и больше не явится. Я пытаюсь убедить себя, что меня это устроит на все сто. Не получается. Я отбрасываю эту мысль и пытаюсь сосредоточиться на пиле.

Снова погружаюсь в молчание. Не знаю, долго ли еще она будет торчать здесь, слоняясь вокруг меня, наблюдая. Как будто в моем гараже поселился призрак. У меня такое чувство, что меня преследуют духи. Ну да, я почти всех родных и близких похоронил, дух кого-нибудь из них должен же меня навестить. Если честно, я мечтал об этом. Молил бога. Встреча с призраком — это подарок судьбы. С мамой, сестрой, отцом, бабушкой. С тех пор, как все они умерли, я не терял надежды на то, что они вернутся, хотя бы раз, позволят увидеться с ними снова. Подадут мне знак, что есть что-то еще, что-то хорошее, что у них все хорошо. Но ни один из них так и не пришел ко мне. Дедушка убеждал меня перед тем, как отправиться в хоспис, что существует загробная жизнь, и однажды, давным-давно, он видел ее одним глазком. Я слушал его, но не верил. Его рассказ про жизнь после смерти был порождением его болезни и обезболивающих препаратов, а не настоящими воспоминаниями. Со дня на день он умрет, и я больше не буду ждать знака свыше. Я просто вздохну с облегчением, потому что мне уже некого будет терять.

В десять тридцать девушка-призрак поднимается с пола, здоровой рукой отряхивает со штанов опилки и снова исчезает.

Глава 16

Настя

В воскресенье Джош у моего дома в пять сорок пять, точно по расписанию. Как только он подъезжает, я бегу к холодильнику. На десерт я испекла тирамису, поскольку все, как выяснилось, любят кофе. Все, кроме Сары, а Сару я не принимаю в расчет. Пальцы мои все еще зашинированы, приходится брать блюдо одной рукой, а это не так-то просто. Утром Марго по моей просьбе поставила торт в холодильник, но она на работу ушла рано, и я теперь вынуждена управляться самостоятельно. Жутко неудобно, но мне с горем пополам удается обхватить блюдо одной рукой. Как раз когда я подхожу к двери, раздается звонок, но теперь у меня блюдо в правой руке, а левой я не в состоянии взяться за дверную ручку. С минуту я просто стою с тирамису в руке и смотрю на дверь. Наконец ставлю блюдо на пол, чтобы правой рукой повернуть дверную ручку.

Джош стоит на крыльце, руки в карманах. Вид у него такой, будто он пригласил меня на свидание. Волосы, как обычно, падают на лоб. Челка чуть длиннее, чем нужно. Как у мальчишки без матери — некому заставить подстричься. Как это ни противно, я вынуждена отдать ему должное: выглядит он свежо и аккуратно, в бордовой тенниске и брюках цвета хаки, хотя я ничего не имею против потертых джинсов, в которых он обычно ходит. Но как-то непривычно, что он не в своих грубых ботинках. Я уже начала думать, что они срослись с его ногами.

Нам нужно поторопиться, чтобы опередить дождь. Я вижу, что небо у Джоша за спиной темнеет. Весь день я возилась на кухне и не обращала внимания на погоду. Обычно я люблю сидеть у окна, наблюдая, как собираются тучи и небо наливается свинцом; это происходит ужасно быстро, за считаные минуты.

Сегодня мне некогда было прохлаждаться у окна: я пекла тирамису, ругая себя за то, что не сходила в торговый центр и не купила себе новое платье, а потом пытаясь придумать блестящий план, чтобы уклониться от предстоящего ужина. Верхнюю строчку в моем списке отговорок сегодня занимала дизентерия. Было бы куда легче, если б в прошлый раз родители Дрю не расположились ко мне и за столом возобладала тягостная атмосфера неловкости, но они меня приняли как родную, и обстановка была непринужденная. Лейтоны ведут себя так, будто я для них своя, но ведь я никогда не стану им своей. Не понимаю, зачем они вообще снова меня пригласили. Мой единственный вклад в тот вечер — торт. Хотя, по словам Дрю, нельзя недооценивать силу воздействия торта на его мать. Очевидно, они столь радушны со мной ради Дрю. И если это так, значит, они не рассчитывают, что я надолго у них задержусь. Интересно, сколько девчонок побывали на Воскресном Ужине у Лейтонов один раз и больше никогда не возвращались?

В конце концов я решила, что с притворством покончено. Ну его на фиг, это милое скромное строгое платье. Чем скорее расставим все точки над «i», тем скорее разбежимся в разные стороны. И я надела черный топ с бретелькой через шею и низким вырезом, черную мини-юбку — мини-мини — и высокие, до колен, кожаные сапоги на шпильках. Если в прошлое воскресенье я смотрелась в их доме неуместно, посмотрим, что Лейтоны скажут сегодня. После этого вечера все вернется на круги своя. Дрю найдет себе славную цыпочку, которая будет заниматься с ним ни к чему не обязывающим сексом, а я вернусь к комфортному существованию, без каких-либо ожиданий.

Джош с минуту изучающе смотрит на меня, оценивает мой внешний вид, словно ищет ответ на незаданный вопрос. Его приветствие состоит из одного слова: «Солнышко». Мое — вообще без слов.