Книга Цепные псы Империи - Андрей Белянин

Лакей послушно кивнул, хозяин дома потребовал бумагу и перо. А примерно через час к дому подъехала черная карета. Молчаливые офицеры увели трех пленников. К нам в комнату шагнул тот самый скромный господин, что допрашивал меня в Петропавловской крепости.

Он вежливо поздоровался с графом, чуть поклонился дочери английского посла, сдвинул брови в сторону налившего третью стопку Матвея и улыбнулся мне краем губ.

– А вы умеете о себе напомнить, господин Строгов. Не сочтите за труд, будьте любезны повторить ваш занимательный рассказ. Господа, к вам всем просьба не перебивать рассказчика. У вас будет время подать свою версию. Обещаю.

Он был очень вежлив и даже обходителен, но почему-то ни у кого не возникло желания улыбнуться в ответ. От чая и водки чиновник категорически отказался, наводящих вопросов не задавал, только слушал. После меня такому же мягкому допросу подверглась и мисс Челлендер. На папиного казака он даже не стал тратить время, просто махнул рукой.

– Любезный Павел Павлович, позвольте поблагодарить вас за участие. Дамы и господа, разрешите откланяться. Вы все свободны в передвижениях. Господин Строгов, кажется, что-то обещал нашему императору?

– И сдержу слово, – прокашлялся я.

– Но в связи с новыми обстоятельствами дело становится еще более запутанным.

– Увы. Однако это не причина отступать, – уперся я.

– Думаю, вам понадобится больше чем три дня. Что вы намерены предпринять?

– Китайцы. Буква «S». Возможно, это слово «Сибирь»? В записной книжке моего отца есть маленькая карта Байкала. Я поеду туда.

– Уверены? – ничуть не удивился он.

– Да.

– Что ж, я доложу об этом государю. – Высокий чин секретной канцелярии еще раз поклонился всем и уже в дверях неожиданно обернулся к рыжей англичанке: – Ах да, мисс Челлендер. Примите еще раз мои искренние соболезнования. Тело вашего отца, согласно его завещанию, уже отправлено пароходом в Лондон. Торжественные похороны будут проведены в его поместье под Йоркширом.

– Благодарю вас, – едва слышно прошептала она.

– И вот еще. Судя по линии удара ножом, уж простите за такие печальные подробности, бил левша. А господин Строгов праворукий. Боюсь, что вы зря на него грешили. Увы, увы…

После чего чиновник покинул нас, оставив всех в гробовом молчании, а бедную Энни вообще замершую с распахнутым ротиком. По-моему, я выдохнул первым, и мой выдох прошелся по комнате с шумом шекспировской бури в «Генрихе IV».

– Что ж, молодой человек, – приподнялся в кресле граф Воронцов. – Как я понимаю, вы были только что оправданы?

– А я и не верил, что это он сделал, – поддержал из угла папин денщик. – Куды ему ножом-то размахивать, он и кулачонками бьет, как муху на стене лупит. Слабоват, стало быть…

Энни Челлендер ничего не сказала. Вообще ничего. Она кусала губы и с трудом сдерживала слезы. Деликатно похлопав ее по плечу, старый граф предложил ей пройти в свободную комнату. Девушка сразу согласилась, и мы с Матвеем остались один на один.

– Когда ехать думаешь, твое благородие?

– Сегодня же.

– Добро. Собирай вещи, я коней приготовлю.

– А вам это зачем? Вы же меня постоянно высмеиваете, презираете, оскорбляете перед… дамой! Мой отец никогда бы не позволил такого обращения с собой.

– Он не ты, – задумчиво согласился старый казак. – Большой человек был твой батька, за Отечество ни сил, ни крови не жалел. Ты, навродь, и на него похож, и не наш какой-то. Вот потому вместе и поедем.

– Вы не ответили. Почему?

– Потому что без меня тебе, хлопчик, башку свинтят за милую душу, не успеешь и до первой заставы доехать!

Он с хрустом потянулся, разминая широченные плечи, и неожиданно предложил:

– А давай-ка вздремнем часок-другой. В дальний путь с ночи без сна пускаться сам Николай-угодник не велит.

Я хотел было высказать ему все, что думаю о нем, о его воспитании, уровне культуры, тактике, обращении с людьми, хамстве, грубости и фамильярности, но не успел. Этот здоровяк вдруг обернулся и сгреб меня в объятия так, что оторвал от пола. Не знаю, что у него был за душевный порыв, второй раз уже, но меня он придушил изрядно.

Выпустил так же неожиданно, как и схватил, я едва удержался на ногах. А папин денщик махнул ладонью по бровям, словно вытирая случайную слезу, и широким шагом покинул комнату, каким-то чудом ничего не задев и не снеся…

Я тупо опустился в свободное кресло с позолоченными ручками и бархатным сиденьем. Сам себе налил водки, воровато огляделся и тихо выпил в одиночку. В горло не пошло, я закашлялся, с трудом отдышавшись…

– Михаил, вы в порядке? – в дверях показался хозяин дома. – Право, я рад, что все так быстро разрешилось. Матвей сказал, что вы уезжаете вместе?

– Да, как я понимаю, мне предстоит ехать куда-то далеко, в Сибирь, на ваше озеро Байкал. А от папиного денщика никак уже не отвяжешься.

– Думаете, все ответы ждут вас там и они стоят всего этого?

– Павел Павлович, – честно взглянув ему в глаза, ответил я. – Мой отец отдал жизнь, защищая то, что было для него свято. Я хочу найти всех, кто причастен к его смерти. Хочу раскрыть загадку Цепных Псов. Хочу знать свое место в жизни, и, возможно, решение всех этих вопросов, согласно записной книжке отца, лежит на берегах вашего озера Байкал. Как я помню, именно это озеро было нарисовано на последней странице…

– Вы правы, мой мальчик, – совершенно по-отечески проговорил граф Воронцов, сунул руку за пазуху и протянул мне небольшой прямоугольный предмет, завернутый в тонкий платок. – Вот записная книжка вашего батюшки, она осталась в вашей комнате. Внутрь не заглядывал, боже упаси! Это ваш крест, но если я могу быть хоть в чем-то полезен…

– Благодарю. Как я понимаю, денег на дорогу у меня хватит, оружие есть, дорожные карты тоже.

– Вы непременно возьмете с собой Матвея, – твердо решил генерал. – И это не просьба, это требование. Без него вы никуда не поедете.

– Я уже понял.

– Кстати, где он сейчас?

– Пошел спать перед походом.

– Вот и отлично. Что ж, пойду распоряжусь собрать вам провизию в дорогу.

Павел Павлович еще раз тепло пожал мою руку и вышел, оставив меня одного, усталого и, кажется, не совсем трезвого. Иначе я бы спорил с ним по всем пунктам, требовал разъяснений, искал во всем виноватых, а так…

В голову стукнулась бесшабашная мысль о том, что неплохо бы налить еще стопочку за поэзию бессмертного Джона Китса, но я не дотянулся до графина. Просто опустил затылок на спинку кресла и уснул…

Мне снились китайцы в развевающихся одеждах, какие-то бешеные лошади, пытающиеся меня укусить, пустые казематы Петропавловской крепости, потом что-то вообще лишенное смысла, вроде пельменей на файф-о-клок в Оксфордском университете, и, кажется, все. Ну, вроде…