Книга Скарабей - Кэтрин Фишер

— Это? Но как?…

— Просто иди, и всё. — Его голос был печален. — Ох, Мирани, чтобы пройти сквозь Врата, требуется только смелость.

Ее руки коснулась маленькая ладонь. Дверь была окована медью, покрыта пылью, опутана паутиной трещин. Она ощутила ее гладкую твердость, поняла, что никакими силами не откроет ее. И тогда подняла диск.

Заря. Бледный свет. Он заливает комнату, крепнет, и наконец его жар затмевает полуденное солнце, раскаленную пустыню, адское пламя; металлическая дверь накаляется добела, плавится, стекает ручейками, петли слабеют, очертания растворяются, дрожат, как мираж.

В самом сердце плавятся золотые врата.

Они вышли на улицу.

* * *

Сетиса охватил ужас: он всё понял.

Оставшись один после того, как они ушли, он вдруг заметил, что никогда еще в палестре не было так тихо. Обычно народ сюда валил валом, и только наемникам удавалось сдерживать назойливую толпу. Неужели Ингельд в сговоре с ней? Разве это возможно?

Он широко распахнул дверь и очертя голову выбежал за ними. Его вела паника. Казалось, всё, что было в жизни ясного и определенного, рушилось под ногами, как крыша подземной тюрьмы.

Это ловушка, а Джамиль — приманка.

В мраморных коридорах стояла прохлада, на стенах блестела роса. Он мчался мимо купален, раздевалок, через косые столбы солнечного света, мимо вазонов с красной геранью, увядшей от жары. А выскочив в палестру, остановился как вкопанный.

Его ждал Ингельд. К нему бежала Ретия, за ней — Джамиль. Жемчужный принц в смятении остановился, опасаясь подойти ближе.

Ретия обернулась к нему.

— Всё в порядке! Так и надо!

— Это люди Аргелина.

— Уже нет. Теперь они работают на меня.

— Ты им платишь?

Она пожала плечами.

— Они боятся Бога. Они люди простые. Я им сказала…

— Аура!

Ее лицо вспыхнуло от гнева, но принц тоже рассердился не на шутку, и гнев его был холодным, внушительным.

— Тебя обманули, жрица. — Он посмотрел на Ингельда, стоявшего у нее за спиной. На голове у рослого наемника был бронзовый шлем, щитки на щеках угловато рассекали его лицо. Голубые, как лед, глаза были холодны. — Неужели ты ничего не поняла?

Она оглянулась. В руке у Ингельда был меч.

— Принц не ошибся, госпожа, — сказал он. — Говори же: где остальные?

* * *

— Почему бы просто не войти прямо туда? — Орфет наступил ногой на сцепленные руки Лиса и приподнялся. Черепицы крыши над купальней раскалились так, что трудно было дотронуться; он вскрикнул и обернул ладони плащом. Шакал возразил:

— Потому что слишком уж здесь тихо.

Грабитель могил проворно пополз по коньку крыши.

Сквозь темные складки ткани на лице виднелись только глаза.

— Пошли. — Он дал сигнал, его люди на соседней крыше соскочили на землю. Орфет вскарабкался; под его тяжестью черепица стонала и потрескивала. Последним взобрался Лис, держа наготове ножи.

В палестре стояла тишина. Шакал, ловкий и стройный, вел их по плоским крышам и черепичным скатам. Его тень под полуденным солнцем была совсем короткой. Они огибали пустые дворы и цистерны с драгоценной дождевой водой. Разбегались ящерицы, шипели греющиеся на солнце змеи. Из-под ноги Орфета воздел смертоносное жало черный скорпион. Добравшись до конька фронтона, Шакал остановился и присел на корточки.

— Слушайте.

Легкий ветерок донес до них далекие звуки из Порта, перестук молотков. Его дуновение высушивало пот на взмокших спинах. И совсем близко слышались голоса. Заговорщики осторожно перебрались на каменный парапет и заглянули внутрь.

* * *

— Какие еще остальные? — Ретия устремила на них горящий взгляд, полный ненависти. — Неужели я не могла придумать этот план в одиночку?

Ингельд пожал плечами.

— Женщины не умеют строить планы.

Не обращая внимания на ее гнев, он бросил взгляд вдоль колоннады, обрамляющей лоджию. Сетис проворно юркнул в тень.

Джамиль отрешенно скрестил руки на груди.

— Она говорит правду. Я больше никого не видел.

— Прошу прощения, принц, но я считаю, что никому из Девятерых нельзя доверять. — Из алькова вышел Аргелин. Он направился к Ретии и холодно, внимательно вгляделся в ее лицо. Потом сказал: — Я был уверен, что вы мертвы — и ты, и Мирани. Вижу, ненавистная Царица сохранила вам жизнь. Мы с ней ведем войну, и орудиями в ней служат мелкие людишки вроде вас, простые смертные, которые считают себя важными персонами. Но теперь я ненавижу тебя, и тебе не спастись от моего гнева.

Ретия побелела. Должно быть, силы давно уже покинули ее, однако она держалась с таким ледяным спокойствием, что Сетис невольно восхитился.

— Тогда убей меня, как ты убил Гермию, — заявила она. — Потому что я никогда не перестану бороться с тобой.

Аргелин не сделал ни шагу, не издал ни вздоха. Он протянул руку, и Ингельд вложил в нее меч. Сетис похолодел. Надо что-то делать. На лице генерала застыла пугающая решимость. Сетис вскочил, и в тот же миг среди колоннады заметил Мирани.

И Алексоса.

— Нет! — прошептал он. — Вернись!

У Мирани в руке что-то было — небольшой диск. Задыхаясь, она прошептала:

— Я подумала, ты в беде!

— Беды не было, пока ты не привела Алексоса! Уведи его отсюда! Скорее!

Поздно. Аргелин услышал их голоса, отдал приказ и вместе с Ингельдом зашагал между колоннами. По бокам рассыпалась стража. Сетис свирепо выругался и прижался спиной к круглой колонне.

— Уходи, Архон, прошу тебя! Если они обнаружат, что ты жив, нам обоим конец!

Мальчик, казалось, вот-вот заплачет. Он отступил на шаг.

— Прости, Сетис. Я совсем забыл.

Но в ушах Мирани звучали совсем другие слова.

«Распечатай Оракул».

Она испуганно обернулась.

— Но там же камни…

«Говори моими словами».

— Показать им, что я жива? Зачем?

«Не задавай вопросов Богу».

Аргелин взревел:

— Сетис?

Мирани сделала шаг, схватила Сетиса за руку и завела себе за спину.

— Схвати меня. Крепче!

— Мирани…

— Это единственный выход. — Не успел он ответить, как она выскочила из-за колонны, визжа, брыкаясь и молотя его кулаками. Он в ужасе вцепился в нее. Тут из-за другой колонны вышел Аргелин. Он схватил девушку, приподнял ей подбородок и с мрачной радостью всмотрелся в ее лицо. Мирани вырывалась и отбивалась.