Книга Оракул - Кэтрин Фишер

— Быстрее! — прошептал Орфет.

Путники бросились бежать. С боков, высоко над их головами смыкались блестящие каменные стены. Они ворвались в лабиринт туннелей, словно выплавленных в древнем базальте, свернули в первый попавшийся коридор, потом в следующий, стараясь держаться южнее. Звездный свет, пробиваясь сквозь стеклянную крышу, растекался тусклыми расплывчатыми пятнами.

Застучали по камням когтистые лапы. Собаки лаяли, подвывали. Злобно кричали люди.

— Они сюда не войдут! — Собственный голос изумил Сетиса: слова, произнесенные шепотом, усилились эхом, многократно отражаясь от сверкающих стен. — Собаки трусят.

— Мой отчим войдет. — Алексос был бледен. — Он не станет терять такое богатство.

Сетис невесело рассмеялся.

— Разве мы не говорили, что Аргелину ты не нужен? Что у него есть собственный Претендент?

Мальчик пожал плечами.

— Я Архон. Какое мне дело до Аргелина? Все егопоступки не имеют никакого значения.

— И, я очень надеюсь, долго он не проживет, — пробормотал Орфет. Он схватил мальчика и подтолкнул его вверх по лестнице из скользких камней, внезапно преградившей им путь. Топот ног за спиной слышался уже совсем близко; казалось, преследователи вот-вот выскочат из-за ближайшего поворота. С трудом карабкаясь вверх, Сетис понял, что пешком от погони не уйти. Орфет тоже это понимал:

— Сюда!

Последняя ступень лестницы, покрытая причудливыми разводами трещин, вывела их в идеально круглую — словно громадный воздушный пузырь в расплавленной толще стекла — пещеру.

В глуби пещеры стояла непроглядная темнота, на полу громоздились высокие кучи круглой стеклянной гальки.

Другого выхода из пещеры не было!

— Что дальше?

— Спокойно! — Орфет по локоть погрузил руки в высокую кучу стеклянных капелек, зачерпнул пригоршню и принялся задумчиво их рассматривать. У него в ладонях скользили и постукивали тысячи гладких шариков.

— Придумал. Мы столкнем на них эти груды.

— Этим их не остановишь!

— У тебя есть идеи получше, писака?

Идей у Сетиса не было. Разве что одна — вернуть мальчишку селянам.

— В худшем случае просто перегородим им лестницу. Выиграем время. Готов? Архон, ты готов? — Орфет нагнулся, широко расставив руки, и сгреб шуршащую груду стекла. Но Алексос не обратил на него внимания. Он опустился на колени и обхватил плечи руками.

— Царица Дождя, — прошептал он.

— Что?! — Сетис в ярости навис над мальчиком. — Шевелись!

— Она здесь! Она пришла!

Мальчишка явно сошел с ума. Все они чокнулись, хотя бы потому, что позволили втянуть себя в эту заварушку. Оказаться запертым в воздушном пузыре с толстым фанатиком и воплощенным Богом! Уж лучше бы он и дальше вел дела с Шакалом.

— Вставай! — Сетис схватил Алексоса за тонкую руку и почувствовал, что мальчик дрожит всем телом. Алексос поднял глаза. Глаза эти изумили Сетиса. Они изменились, стали узкими и холодными, как у змеи. Потом Алексос заговорил, и слова его сочились ядом.

— Не прикасайся ко мне!

Сетис поспешно отдернул руку. Пальцы стали влажными и холодными, как лед.

* * *

— Где я?

«В моем саду».

Она улыбнулась.

— Здесь очень красиво.

Здесь и вправду было красиво. Бескрайнее поле зелени, влажное и переливчатое. Над головой смыкались кроны деревьев, таких огромных, каких она никогда в жизни не видела, с густой листвой, дающей прохладную тень. И вода, вода из бесчисленных родников. Она с плеском бежала по гладким камням, струилась среди папоротников и мшистых валунов, над зелеными от водорослей лицами фавнов и нимф, словно выгравированных неугомонной пляской водяных струй под радугами водопадов.

Все вокруг журчало и сочилось влагой. Лепестки осыпались в прохладные колодцы. Яркие неведомые птицы порхали и щебетали нежные, незнакомые песни.

Сады Царицы Дождя.

— Значит, я умерла? — Она огляделась, увидела, что сидит на каменной ступеньке. Возле нее в глубокой синей чаше лежали шесть апельсинов. Их цвет изумил ее. Она взяла один из плодов и начала чистить, глубоко вонзая ногти в толстую кожуру, обрывая ее, и по пальцам ее струился сладкий сок. От терпкого запаха рот наполнился слюной.

«Разве ты чувствуешь себя мертвой?»

— Нет. Но там была змея... — Ее пальцы на миг остановились, потом она разломила апельсин и жадно впилась зубами в сочную мякоть. — Мне очень хочется пить! И жарко.

«Мирани! Нам нужна твоя помощь. Ты можешь зачерпнуть воды ладонями и вылить на ступеньки?»

Она рассмеялась. По подбородку стекал сладкий сок.

— Вызвать дождь? Вот как он, значит, делается...

«Пожалуйста. Поскорее. Я не хочу возвращаться к Калиму».

Это имя ничего ей не говорило. Она бросила апельсиновую корку в ручеек и смотрела, как та, крутясь, уплывает, исчезает под низким зеленым пологом. Потом сложила ладони лодочкой, зачерпнула воды и выпила, и снова зачерпнула. И еще раз.

«Скорее!»

— Вот так?

Она разжала пальцы. Вода выплеснулась на ступени, смочила пыль, потекла, побежала.

* * *

Это была вода. Настоящая вода. Сетис в изумлении отступил на шаг.

— Боже мой, — хрипло прошептал он. — Смотрите!

Орфет обернулся.

Море стеклянных капелек вздымалось и посверкивало. Шарики стукались друг об друга, перетекали один в другой, сливались в сверкающую массу, струились вокруг ног Сетиса, пенились, наливались неожиданной тяжестью, срывались с края лестницы фосфоресцирующим каскадом. Орфет пошатнулся; схватился за стену и издал победный клич.

— Архон! — взревел он. — Вот это да!

Изумрудная, освежающая вода. Она с грохотом падала вниз, и оттуда, из темноты доносились крики людей, смытых безудержным потоком, унесенных прочь.

Сетис вцепился в Алексоса, подтащил его к гладкой стене пещеры, лихорадочно озираясь по сторонам, ослепленный вихрем брызг, оглушенный рокочущим ревом.

Откуда она взялась?

Как это может быть?!

Алексос крепко держался за него. Он, казалось, спал на ходу. И тут Сетис заметил свет — не призрачное мерцание воды над камнями, а настоящий — бледный и холодный — отблеск зари. Орфет тоже увидел его: шатаясь под напором воды, раздвигая грудью белую пену, музыкант с усилием брел сквозь поток.

— Вверх! Вверх! Смотри!

* * *

Да, дорога вверх действительно была, но ей ужасно не хотелось по ней идти. Уж лучше спокойно лежать тут, на зеленой траве, и чувствовать, как ее мягкие стебельки щекочут ноги.