Книга Вилла "Аркадия" - Джоджо Мойес

– И что дальше?

– Я подумал, что кто-то должен все-таки отвезти ее домой. До той минуты она, в общем-то, легко отделалась, но была в таком состоянии, что запросто могла уснуть в поезде… Нельзя было оставлять ее одну… тем более в таком виде.

– Действительно…

Он пожал плечами:

– Поэтому я проводил ее до самого дома. Ее тетя поначалу отнеслась ко мне с большим подозрением, но я представился и дал телефонный номер, чтобы она могла позвонить моей маме и проверить, кто я такой… Ну, ты понимаешь. Селия позвонила мне на следующий день с извинениями и благодарностью, мы встретились, чтобы выпить чашку кофе… А потом…

Лотти была настолько огорошена этой версией событий, что не осознала подтекста последних слов, и затрясла головой:

– Ты говоришь, она была пьяна? Ты позаботился о ней, потому что она напилась?

– Ах да. Она рассказала мне, как было дело. Она-то думала, что пьет имбирный эль, но кто-то на этих танцах, очевидно, плеснул ей туда водки или еще чего-то. Поэтому она и глазом не успела моргнуть, как потеряла контроль над собой. Скверная, конечно, история.

– Это она тебе сказала.

Гай нахмурился:

– Да. Если честно, мне было ее очень жаль.

Наступила долгая пауза. Небо теперь четко разделилось на черное и голубое, солнце уже отражалось в мокрой дороге.

Первой нарушила тишину Лотти. Она поднялась, и Мистер Бинс радостно выскочил на тропу, навострив уши в сторону удаляющейся грозы.

– Пора возвращаться, – коротко бросила она и зашагала к дому.

– Селия – хорошая девушка, – донесся до нее подхваченный ветром голос.

Лотти на секунду обернулась, ее сердитое лицо было напряжено.

– Этого мог бы и не говорить.

* * *

Дамы почему-то воспринимали ее утренние прогулки в штыки, поэтому Дейрдре Колкухоун была не склонна рассказывать им о своем последнем открытии, как бы ее ни распирало.

Да, Сара Чилтон позволила себе резкость, когда она во вторник упомянула о мистере Арманде, поэтому с какой стати рассказывать им, что вот уже два утра подряд она наблюдала нечто драматическое. Мужчины больше не выходили на утренний заплыв, и, увидев ее, Дейрдре Колкухоун была настолько потрясена, что даже достала из сумочки театральный бинокль, дабы убедиться, что это одна и та же женщина. В облегающем черном купальнике, с забранными назад в немодный узел волосами, она брела прямо навстречу волнам, словно не замечая ни холода, ни ветра. Она шла, как показалось Дейрдре Колкухоун, едва ли не по-мужски и всхлипывала. Да, всхлипывала, громко, средь бела дня, словно сердце ее разрывалось.

6

Не такую встречу планировала миссис Холден. В том, задуманном, варианте она, одетая с иголочки, в новом шерстяном платье, подпоясанная в тон, предшествуемая двоими младшенькими, открывала дверь гостям – состоятельной космополитной паре, людям, с которыми им предстояло породниться. В той версии Банкрофты подкатывали в своем блестящем «Ровере-90» с четырехдверным салоном (в модели машины она не сомневалась, поскольку миссис Ансти узнала о ней от Джима Фаррелли, работавшего за стойкой администратора в отеле «Ривьера»), а она, пробежав по аккуратнейшей лужайке, приветствовала их как давно потерянных друзей. И возможно даже, в эту самую секунду Сара Чилтон с одной или двумя дамами из их общества случайно проходили мимо.

В той версии, предпочтительной, муж появлялся из-за ее спины, по-хозяйски опустив ладонь ей на плечо, этот простой доверительный жест очень много говорил о браке. Дети тем временем мило улыбались, не пачкали своих парадных костюмчиков и протягивали ручки, чтобы в совершенно очаровательной манере обменяться рукопожатиями с Банкрофтами, прежде чем предложить им пройти в дом.

Они не ждали, пока до появления гостей останется две минуты, чтобы признаться в содеянном: мало того что они нашли дохлую лису на дороге у методистской церкви, так они еще запихнули ее в детское ведерко, доставили в гостиную, где разложили на полу, и с помощью лучших портновских ножниц миссис Холден решили выкроить горжетку.

В предпочтительной версии доктор Холден не объявлял, что его вызвали к больному и он вернется не раньше ужина, несмотря на то что была суббота и почти весь Мерхем знал, что его секретарша, рыжеволосая девица, которой всегда удавалось разговаривать тоном превосходства, когда она отвечала по телефону жене доктора Холдена, на следующий день уезжала из города в Колчестер, где ей предложили работу. Миссис Холден на секунду прикрыла глаза и вызвала в воображении картину розария. Она всегда так поступала, когда гнала прочь мысли о той женщине. В подобных ситуациях важно подумать о чем-то хорошем.

Но, наверное, самое главное, что в той, предпочтительной, версии миссис Холден не была вынуждена разбираться с тремя самыми несчастными молодыми людьми, с которыми ей когда-либо приходилось иметь дело. Селия и Гай, вместо того чтобы купаться в счастье, радуясь недавней помолвке, ходили все утро надутые и едва разговаривали друг с другом. Лотти тихо маячила на заднем плане, как обычно погруженная в мрачные мысли, и при этом теряла последние остатки привлекательности. И ни одному из них не было дела до того, что она столько сил положила, стараясь, чтобы встреча прошла гладко: каждый раз, когда она их подбадривала, призывая встряхнуться или хотя бы помочь ей обуздать детей, двое только пожимали плечами и опускали глаза, а Селия, с блестящими от слез глазами, бросала многозначительный взгляд на Гая и заявляла, что нельзя же ожидать от человека, чтобы он веселился каждый проклятый день.

– С меня хватит, дорогие. Я серьезно. В этом доме атмосфера как в похоронном бюро. Лотти, ступай и заставь детей убрать то треклятое животное. Пусть Вирджиния поможет. Гай пойдет ждать машину на улице. А ты, Селия, поднимись наверх и приведи себя в порядок. Немножко подкрасься. В конце концов, это же твои будущие родственники. У тебя скоро свадьба.

– Если она еще состоится. – Селия вздохнула с таким несчастным видом, что Лотти сразу на нее оглянулась.

– Не будь смешной. Разумеется, свадьба состоится. А теперь иди и подкрасься. Можешь подушиться моими духами. Это улучшит твое настроение.

– Что, даже «Шанелью»?

– Если хочешь.

Селия, моментально развеселившись, помчалась наверх. Лотти, недовольная, поплелась в гостиную, где Вирджинию по-прежнему трясло после обнаружения дохлого животного, а Фредди, лежа на софе, картинно обхватил себя руками и жаловался, что больше никогда, никогда-никогда не сможет сидеть, и все из-за родной матери.

Лотти понимала, почему Селия так несчастна, и это вызывало в ней столько же восторга, сколько и презрения к самой себе. Накануне вечером, когда гроза утихла, Селия попросила Лотти подняться к ней в комнату и там, усевшись на кровати, сообщила, что ей нужно поговорить. Лотти почувствовала, что краснеет. Она присела и замерла.