Книга Расплата - Лайза Джексон

– Если вам холодно, мы можем зайти внутрь, но мне здесь нравится. На улице, но с крышей над головой. Да и к богу как-то ближе. – Он сложил лестницу и убрал ее вместе с ведром и перчатками обратно в чулан.

– Если когда-нибудь отпадет надобность в священниках, вы всегда сможете устроиться рабочим, – заметила она, когда он запирал дверь.

Он засмеялся и провел рукой через свои почти черные волосы, убирая их со лба.

– Не совсем высокое призвание. Итак, скажите мне, что вас беспокоит?

– Вы не поверите.

– А вы попробуйте. – И снова улыбнулся. – Я много чего слышал.

– Ладно, – ответила она, когда они шли по периметру внутреннего двора под навесом. Запах Миссисипи витал над двухсотлетними стенами церкви. – Меня зовут Оливия, – сказала она. – Бенчет. Я переехала сюда несколько месяцев назад, чтобы ухаживать за больной бабушкой, пока она не умерла. Я унаследовала ее дом и кое-что еще. Говорят, это дар, своего рода экстрасенсорика.

– Своего рода что?

– У меня бывают видения, отец. Иногда ужасные. – Она засунула руки в карманы джинсов и задумалась о том, в чем она может признаться. Ветер гонял сухие листья по каменному полу портика. – Иногда эти видения заставляют меня сомневаться в своей вере. – Она искоса бросила на него взгляд, но он смотрел прямо вперед, нахмурив брови, и был немного красным от холода.

– Все сомневаются время от времени, – ответил он. – Даже священники.

– А священники грешат? – поинтересовалась она.

– А как вы думаете? – спросил он, и его губы чуть сжались. – К несчастью, мы люди.

Она задумалась. Человек, которого она видела в своих видениях, вовсе не был человеком. Он был ужасен. Самый настоящий зверь. Воплощение зла в пристойном облачении. Начался дождь, и струи потекли по наклонной крыше и зажурчали по карнизу.

– Значит, вы верите, что я обладаю таким «зрением»?

– Пути господни неисповедимы.

– Продолжайте, это не ответ.

– Нет, думаю, что нет. Это чрезмерно употребляемое клише. – Он остановился у двери в часовню. – Что вы на это скажете? Я думаю, существуют дары, которыми господь награждает нас всех. Некоторые мы можем видеть, или трогать, или доказать, если хотите. Другие же непостижимы, но тем не менее тоже являются дарами. Нам везет, если мы осознаем, чем обладаем.

– А что, если я считаю свой дар проклятьем?

– Тогда вам следует постараться смотреть на него по-другому. Поверните его. Господь желает, чтобы мы использовали все дары, которыми он нас награждает, чтобы приносить пользу роду человеческому и прославлять его. Уверен, что если вы присмотритесь, то сможете обнаружить положительные стороны ваших видений.

– Это будет трудно.

– Уверен, что вы можете это сделать, – сказал он с ободряющей улыбкой, которая коснулась и его глаз.

Если бы вы только знали. Ей хотелось признаться ему, рассказать о том, что она видела, но она сдержалась.

– Я попытаюсь, – пообещала она, думая, не лжет ли она служителю бога. – Значит, вы и отец О'Хара – единственные священники в церкви Святого Луки.

– На данный момент. Иногда к нам приезжают другие, которые проводят службу. И чтобы не было недоразумений – он прелат О'Хара. Иногда он немного щепетилен в отношении этого.

– О! Постараюсь запомнить. Так вы знаете других священников в Новом Орлеане, которые работают в различных приходах?

– Конечно. – Он улыбнулся, словно его это позабавило. – А что?

– Просто любопытно, – ответила она, и это уж точно не было ложью. Несмотря на то, что ей очень хотелось довериться этому служителю бога, она знала, что, поведав ему ужасную правду, она его оттолкнет. А сейчас ей просто нужен был друг в церкви. Такой, с которым она сможет поговорить. – Спасибо, что уделили мне время. – Она протянула руку.

Он пожал ее своими холодными пальцами.

– Когда у вас появятся вопросы, приходите снова в любое время, Оливия. И... возможно, вы иногда захотите посещать мессу. Говорить со мной – хорошо, но, может, вам понадобится пообщаться с господом напрямую.

– Я могу сделать это дома, верно?

– Конечно, но дом божий – особое место. – Он улыбнулся, и она почувствовала себя лучше. – Вот. – Он вытащил из кармана бумажник и достал из него визитную карточку. – Можете приходить ко мне, звонить мне в любое время, и дверь церкви Святого Луки всегда открыта. – Он вложил визитку в ее протянутую руку. – Буду вас ждать.

Не слишком-то надейся, – подумала она, переворачивая карточку.

– Не говорите мне... будто не знали, что священники носят с собой визитки. Или что они пользуются электронной почтой, хорошо? Что ж, не все это делают. Я считаю, что это многое упрощает. А делать визитки на компьютере элементарно.

Она засмеялась, чувствуя облегчение, затем убрала карточку в сумочку.

– Спасибо.

– Не нужно меня благодарить. Тут действует более высокая сила. – Отец Джеймс придержал для нее дверь и принялся смотреть, как она идет к своему красному пикапу. Интересная женщина. Обеспокоенная. Красивая. И она солгала ему. Что ж, если и не солгала, то, по крайней мере, уклонилась от прямого ответа: он видел это в ее глазах. Ему было интересно почему, но он старался не осуждать ее. Никогда. Ибо ни один человек не должен судить другого.

Он понял давным-давно, что осуждение должно быть оставлено богу.

А не знал ли он сам, что значит грешить?

Каково это – чувствовать силу зла?

Сколь тяжело не преступать законы божьи?

Ему придется быть осторожным, подумал он, вспоминая, как легко грех постучал к нему в дверь и как быстро и охотно он ее открыл. Он пообещал господу и самому себе, что никогда больше ее не отопрет.

Он надеялся, что не солгал.

Из затеи с Интернетом ничего не вышло. Оливия выключила свой лэптоп и потерла шею. Сидя на старом бабушкином диване в гостиной, она взяла успевшую остыть чашку с чаем и нахмурилась. А что она, собственно, ожидала? Что все священники в штате Луизиана разместят свои биографии с фотографиями на каком-нибудь сайте типа «Все священники юга»? И даже если бы она нашла фотографии с информацией в Сети, что бы из этого вышло? Она в любом случае не смогла бы узнать этого парня в толпе. Да и вообще он, может, даже и не был священником. Вдруг он просто надевал стихарь, который обычно приберегал для Масленицы. Тот, которому он позволял сгорать в огне. В этом было больше смысла.

«Прекрати», – сказала она себе, направилась на кухню и поставила чашку в раковину. День уже клонился к вечеру, солнце быстро садилось, и над рекой постепенно темнело. Дождь почти прекратился, но по небу по-прежнему плыли тучи, отчего день казался безотрадным и унылым. Хайри С калачиком свернулся на тряпичном коврике возле задней двери. Он поднял взгляд, забил хвостом по полу, затем широко зевнул и снова положил подбородок на лапы. Чиа негромко свистнула, затем попила воды из своей мисочки.