Книга Жена моего любовника - Ирина Ульянина

— Привет, Лидия, — обрадовалась я, подумав, что она теперь не просто моя коллега, а коллега по несчастью, невеста женатого мужчины. Невеста без места то есть… А еще я сразу вспомнила, что Лидке долго не удавалось сбагрить трешку в монолитном доме на Нарымской, где как раз живет мой Волков. Попросив гадского, капризного Владимира Ивановича подождать, поспешила вслед за Гаевой в закуток раздевалки.

— Ой, лучше не напоминай! Хата колом встала, словно заговоренная… Как раз оттуда возвращаюсь. Водила утром одну крейзанутую семейку, только время попусту потеряла. Представляешь, баба заявила, что в монолитных домах — блуждающие токи, которые разрушают то ли биополе, то ли энергетические связи между клетками. В общем, что-то разрушают, и жить там так же вредно, как сидеть в микроволновой печи. А зачем просила показать, спрашивается? Сама такая стремная. — Лидка свела глаза к переносице, скорчив дебильную рожу, как у клиентки. И спросила: — Катька, ты поправилась, что ли?

— Кхе-кхе-кхе! — ненатурально закашлялась я. — Не так чтобы совсем, но держусь на таблетках и микстурах.

Коллега увлеченно прихорашивалась. Крутясь перед зеркалом, подтягивала колготки, любовно оглаживала при этом свои налитые ляжки. Ее серо-зеленые глаза блестели, как ягоды крыжовника, промытые дождем. Чувствуется, роман с шефом поднял ее тонус прямо на недосягаемую высоту!

— Чего у тебя со щекой? — Гаевая, причесываясь, поймала мое отражение в зеркале.

— Да так, попугай случайно поцарапал, хотел сесть на плечо и промахнулся. — Мне не терпелось перевести стрелки. — Лидушка, скажи, вокруг того дома, наверное, милиции невпроворот?

— С чего бы это? — изумилась она. — Нет там никакой милиции.

— Ну-у… Я слышала, ночью в том доме, на третьем этаже прогремел взрыв, типа террористического акта…

— Иди ты, — грубовато осадила меня Гаевая. — Окстись! Собираешь какие-то сплетни — бабкины сказки, дедкины подсказки.

— А какую квартиру ты продаешь?

— В смысле?

— Номер какой?

— Девятнадцатая, на четвертом этаже. Говорю же, все нормально, если бы что произошло, жильцы бы на уши встали. Взрыв… Придумают же, хм!

Лида и не подозревала, каким гневом воспламенила меня ее недоуменная реакция! Да, это было все равно что поднести зажженную спичку к газовой горелке, — я вспыхнула синим пламенем. Выходит, Ольга меня обманула, наколола! Взорвали ее… Подорвалась незабудка! И меня среди ночи заставила подорваться… Стрекоза не только попрыгунья, но и отъявленная лгунья! Но зачем ей это понадобилось: ехать ко мне, ночь напролет хлестать коньяк, хвастать модельно-любовными успехами? Чего она добивается, что замыслила? Загадка без разгадки… Захотелось немедленно бежать домой, вытрясти душу из прохиндейки и вывести ее на чистую воду. Но возле рабочего стола восседал, упорно дожидаясь, нудный Владимир Иванович, присутствие которого несколько охладило пыл.

— Катерина, вы чем-то огорчены? — полюбопытствовал этот старый отрепыш.

— Конечно огорчена. Боюсь, мне не удастся быть вам полезной, — ответила я печально и, вместо того чтобы на этой томительной ноте и попрощаться, выпалила: — Узнала сейчас, что на продажу выставлена изумительная квартирка в новом монолитном, полезном для здоровья, как микроволновка, доме на Нарымской…

— В монолитном? — Владимир Иванович аж подпрыгнул на стуле. — На Нарымской?!

— Ну да…

— Случайно, не напротив цирка?

— Угу, напротив цирка, а за ним большой парк располагается — Нарымский сквер. Превосходное место, прямо зеленый оазис в асфальтовой пустыне, — без всякого энтузиазма, на автомате рапортовала я. Ведь в нашем деле положено всему подряд — и скворечнику, и трущобе, и мавзолею — набивать цену.

Вот попробуй пойми этих чудиков: Лидкину дебильную тетку отпугнули какие-то мифические блуждающие токи, а в моего клиента они точно вселились. Бобрик раззадорился, точно стакан водки на грудь принял, мигом накинул свою задрипанную куртку и вскричал: «Подходит!»

— Умм, погодите… Пожалуй, эта квартира для вас великовата — там сто тридцать квадратов.

— Не важно, пусть хоть все сто пятьдесят, хоть двести метров! Я с детства обожаю цирк!

— Но цирк-то наш закрыт. Вы что, не знаете? Крыша чуть не обрушилась, в нем реконструкцию собираются… производить… — мямлила я, недоумевая. Нет, конечно, все бывает: и миллионеры рядятся в обноски, и встречаются, наверное, такие фанаты циркового искусства, что… Но не до такой же степени, чтобы даже не поинтересоваться стоимостью жилья?! Сама не знаю зачем, я привела контраргумент: — Цирк закрыт, а вот ресторан «Скоморохи» при нем работает, — и сглотнула голодную слюну.

— Ресторан? Это то, что нужно мне, одинокому орлу! Готовить не умею, а чем-то кормиться же надо?.. Поехали, Катерина. Посмотрим квартиру, а заодно и пообедаем в тех «Скоморохах», отметим, так сказать… Одевайтесь и спускайтесь, я на машине, буду ждать вас внизу.

Может, если бы я успела позавтракать, то заартачилась бы, перенесла показ на более позднее время. А тут вдруг и Лидка Гаевая безропотно отдала мне ключи от трешки, изменив железному принципу насчет бизнеса, который важнее лирики, — ее внимание всецело принадлежало двери, ведущей в директорский кабинет. Она лишь заметила: «Могу поспорить на что угодно, он эту заподлянскую квартиру не купит».

Я вышла и, осмотревшись на парковке, направилась к худшей из машин — старому «москвичу», который не мыли, кажется, с осени, а то и вовсе никогда.

— Катя, куда вы? — басовито окликнул Владимир Иванович и отработанным жестом распахнул дверцу «гранд-чероки».

Никогда бы не подумала, что обтрепанный помазок гоняет на представительском джипе!.. На кресло, обитое бежевой кожей, я садилась, как на ежа, с опаской. Из подобного бронетранспортера нас с Серегой угощал свинцом мазила автоматчик. На всякий случай обернулась, осмотрела заднее сиденье: нет ли там стреляных гильз? Но ничего, кроме пары перчаток и мужской борсетки, не валялось…

— Вы что-то ищете? — среагировал на мои телодвижения владелец машины.

— Э-э-э… Думаю, может, сумочку назад положить, чтобы не мешалась.

Более глупое объяснение трудно и придумать. Места впереди хватило бы не то что дамскому ридикюлю, а и вместительному чемодану.

— Давайте ее сюда, Катенька. — Забирая мою сумку, Владимир Иванович задержал мои руки в своих ладонях.

— Не надо, я раздумала…

В смущении опустила глаза и оторопела. На безымянном пальце клиента красовалась шикарная печатка. Золото и платина, зеленый король-изумруд со свитой бриллиантов. Человек целое состояние носит с собой, не подозревая, что надевать столь вызывающие драгоценности светлым днем — это моветон, особенно в сочетании с убогим шмотьем. Лучше бы рубашку постирал, одинокий орел!.. Пальцы у Владимира Ивановича были совсем некрасивые — пухлые, точно свиные сардельки, с ногтями мелкими, похожими на кнопочки баянные. Зато чистые, без черных ободков… Но что-то меня насторожило. Напрягла зрительную память: вроде в агентство клиент заходил без печатки…