Книга Поцелуй ночи - Ярослава Лазарева

По правде говоря, мне это название ни о чем не говорило. Я открыла было рот, чтобы уточнить, как вдруг увидела, что над флоксами сгустилось белое облачко. Я замерла. Обычно из такого облачка возникала Лила. Я быстро огляделась по сторонам. Народу в кафе было немного, и все посетители сидели довольно далеко от нас. Я вспомнила, что Лилу могу видеть лишь я. Но Ганс тоже вдруг замолчал и вперил взгляд на покачивающиеся на ветерке флоксы.

— Что это? — спросил он и потряс головой.

Сгусток приобрел очертания детской фигуры. Но это была не Лила, а мальчик-флайк. Он подлетел к нам и невозмутимо уселся на край стола, побалтывая ногами.

— Привет, — улыбнулась я. — А где Лила?

— Привет, — прошелестел его голосок. — Лила сейчас занята. Меня зовут Лол.

Ганс протер глаза и испуганно посмотрел на меня.

— Это что, галлюцинация?

— Что-то вроде вампирского ангелочка, — пояснила я, глядя в безмятежные глаза Лола.

Он очень походил на Лилу, только волосы были короче и светлее, почти белые. Глаза не такие голубые, как у Лилы, а скорее цвета сирени.

— И нас тут уже много, — сообщил Лол.

— Наверное, из-за завтрашнего Лунного дня, — догадалась я.

Он кивнул и улыбнулся, обнажив крохотные клыки. Затем повернулся к замершему Гансу. Тот все никак не мог закрыть рот и смотрел не моргая. Лол, облитый лучами клонившегося к закату солнца, походил на светящуюся куклу. Вдруг он достал из складок одежды рулончик белой бумаги, спокойно развернул его и четко прочитал, повернувшись к Гансу:

«И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщавший всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним… Они победили его кровью Агнца и словом свидетельства своего и не возлюбили души своей даже до смерти».[6]

Я вскинула брови, так как не могла вспомнить, откуда цитата. Ганс побледнел и так сильно вздрогнул, что уронил пустую кружку. Она покатилась со стуком по столу, он схватил ее, а когда выпрямился, Лол исчез.

— Господи Иисусе! — с испугом произнес Ганс и начал креститься. — Что это было?

— Говорю же, это флайк, — сказала я. — Разве Рената тебе не рассказывала об их существовании? Я, например, знакома с Лилой, она сейчас ухаживает за моим любимым. Сейчас их тут много из-за завтрашнего обряда.

— Зачем он мне читал отрывок из Апокалипсиса? — взволнованно спросил Ганс. — Надеюсь, его никто не видел и не слышал? — добавил он и стал оглядываться.

Но на нас никто не обращал внимания.

— Навряд ли! Флайки обладают невероятными способностями. Так что, думаю, он был виден лишь нам. Он и появился только из-за тебя, — решила я перевести разговор в нужное мне русло.

— В смысле? — удивился Ганс и вытер вспотевший лоб.

— Я как раз говорила о бессмертии твоей души, помнишь?

— Ах да, — кивнул он. — Но как все это странно! Он читал о гибели Сатаны и о крови Христа, о его искупительной жертве. А ведь такие тексты должны зачитывать скорее настоящие ангелы, никак не вампирские. Не находишь, Лада? — с тоской спросил он. — Я должен обо всем подумать!

— Вот-вот, — согласилась я. — Подумай хорошенько. Завтра назад пути уже не будет. А то, что флайк цитирует Евангелие, не кажется мне таким уж странным. Мы же ничего не знаем об истинном устройстве Вселенной.

— Это так, — сказал Ганс и встал.

— Пойдем? — уточнила я. — Точно хочешь в клуб?

Он взглянул на меня и нахмурился. Я видела, что Ганс о чем-то мучительно размышляет. Но вот он поднял подбородок, его лицо приняло решительное выражение.

— Почему мы должны отказываться от концерта? — совсем другим тоном спросил он. — Пусть все идет своим чередом!

Он подхватил меня под руку, и мы бодро зашагали по улице.

Возле клуба я увидела компанию парней и девушек. Они о чем-то оживленно разговаривали и периодически громко смеялись. Ганс тут же выпрямил спину и зачем-то обнял меня одной рукой за талию. Приблизившись, он громко поздоровался. Ребята развернулись к нам и замолчали. Я, почувствовав на себе любопытные взгляды, смутилась. Но потом тряхнула волосами и всем улыбнулась. Ребята восхищенно присвистнули и тут же выразили Гансу шумное одобрение. Он представил меня как русскую подружку по переписке, на ходу придумав, будто познакомился со мной по Интернету. С грехом пополам, перемежая английскую речь немецкими словами, я начала общаться. Вопросы мне задавали стандартные из разряда: «Как дела?», «Как там в России?», «Как тебе Гослар и вообще Саксония?». Ганс стоял рядом, помалкивал и смотрел на всех с нескрываемым превосходством.

Скоро мы пошли в клуб. И почти сразу на сцену вышла команда «Негатив-лайт». Это были обычные на вид рокеры, с длинными «хаера-ми», с тату на всех видимых частях тела, в черных кожаных прикидах со множеством металлических аксессуаров. Вступление к первой песне порадовало меня тяжелыми басами и тягучей мелодией. По крайней мере, это было в любимом мной стиле doom. Текст был на русском, что меня чрезвычайно удивило. Но слушатели не обратили на это внимания, подбадривая музыкантов громкими выкриками и поднятыми вверх руками.

И потянулся я к любимой, но со мной

Лежал раздувшийся бурдюк, в котором гной;

Я в ужасе закрыл глаза и содрогнулся,

Когда же я потом в отчаянье очнулся,

Увидел я: исчез могучий манекен,

Который кровь мою тайком сосал из вен;

Полураспавшийся скелет со мною рядом,

Как флюгер, скрежетал, пренебрегая взглядом,

Как вывеска в ночи, которая скрипит

На ржавой жердочке, а мир во мраке спит,[7]—

услышала я и содрогнулась.

Стихи произвели на меня отталкивающее впечатление, мне стало противно до тошноты. И в то же время отчего-то страшно. Я посмотрела на возбужденно орущего Ганса и решила, что еще раз попытаюсь его отговорить.

Из клуба мы вышли около десяти вечера. Я настояла, что пора бы и по домам. Ганс был чрезвычайно деятелен, взвинчен и никак не хотел расставаться с друзьями. Я понимала, что эта ночь для него последняя в облике человека, и решила, что прекрасно доберусь на такси, но Ганс упорно рвался меня проводить.

— Хорошо, — согласилась я, — доведи меня до гостиницы, а потом возвращайся в клуб.

Я попрощалась с ребятами, сделала вид, что не слышу весьма двусмысленных шуточек и напутствий, которые они кричали нам вслед, взяла его под руку, и мы направились в сторону гостиницы. На улицах, к моему удивлению, оказалось немало народа. Как пояснил Ганс, это были в основном туристы, а добропорядочные госларцы рано укладывались спать. Мы шли медленно, Ганса слегка пошатывало. Заметив лавочку под густыми кустами, он пробормотал, что ему неплохо бы немного передохнуть.