Книга Раб лампы - Марина Серова

— Да хватит тебе! Не до шуток! Навешали на нас всех собак, и теперь изволь доказывать, что ты не верблюд.

— Вот это совершенно справедливо, — сказал он. — Ты ведь, наверно, думаешь, что я в самом деле подложил взрывчатку, а? Потому что я лазал туда, на верхотуру.

— Хватит базарить, — внушительным басом проговорил один из конвоиров и подтолкнул меня дулом автомата в спину, так что я едва удержалась от того, чтобы не свалиться с крутой лестницы и сломать себе шею. — Еще успеешь наговориться.

Вова Крамер всплеснул руками и отозвался:

— А, значит, нас не собираются пришить?

— Зачем? — хохотнул тот. — Мы поступим по методике вашего замечательного общего друга, господина Маркаряна-старшего. Оказывается, юморным человеком был покойничек! Он сажал своего должника или просто недоброжелателя в лабиринт, и через пару суток тот готов был не то что долг выплатить или больше на Маркаряна не наезжать, а всю жизнь бомжевать, лишь бы больше не видеть вокруг себя замкнутое пространство. «Клаустрофобия» называется.

— Ага, — угрюмо добавил второй конвоир. — Мы там пошарились влегкую и набрели на такое кладбище… скелетов десять, не меньше, по всей этой галерее. Ну да че я вам рассказываю… сами увидите.

Под аккомпанемент этой милой беседы я и Вова Крамер спустились до самого центрального зала бункера и медленно направились вдоль ряда массивных железных дверей в глубь огромной искусственной пещеры. Трупов Бабкена Борисовича Маркаряна и Пугачева, конечно же, уже не было, но вода все так же хлюпала под ногами, и все так же лежал на сером бетоне огромный фрагмент металла со дна злосчастного бассейна.

…Именно на этом фрагменте и навернулся конвоир, шедший со стороны меня. Споткнулся и, стараясь удержать равновесие, схватился за мою руку. Конечно же, это было последним, что ему следовало бы сделать.

«До свиданья, мой ласковый Миша, до свиданья, до новых встреч», — как поется в олимпийском гимне Москвы-1980. И пропела бы я этот гимн, если имела бы на это время.

Но…

…Я перехватила шею опростоволосившегося парня в жестком захвате и буквально швырнула конвоира в его напарника. Который, по всей видимости, даже не успел заметить, что первый споткнулся. В шее у амбала что-то хрустнуло, и он с полного разгону врезался в своего напарника, который значительно уступал ему в размерах.

Туша первого подмяла второго, и в считаные доли секунды, пока это барахтающееся переплетение конечностей извивалось и конвульсивно разбрызгивало во все стороны холодную воду, мгновенно отреагировавший на нежданный зигзаг фортуны Вова Крамер подскочил и ударил нижнего конвоира правой ногой прямо в голову.

А я синхронно схватила за волосы его более массивного товарища и с силой ткнула того лбом в бетон. Все было кончено в какие-то доли секунды.

Парень потерял сознание.

А я уселась прямо на пол, проигнорировав, что мое платье насквозь промокло, и истерически рассмеялась. В голове брызнула оглушительная пронизывающая боль, словно раскачивались и надсадно вопили большие и малые колокола да лениво разворачивались в разные стороны ленивые веера фейерверков.

— Вот теперь верю, что ты в самом деле была на обучении в спецшколе… леди киллер! — наконец произнес Вова Крамер, резко меняя прежний свой тон на совершенно серьезный, почти угрюмый.

Я буркнула:

— У тебя-то откуда такая информация… деятель? И не надо называть меня киллером. Я никого не убивала, если только ты, не дай бог, поверил этому Савве Николаевичу. Ладно. Ну что… пошли? Надо сваливать отсюда, пока нас не пустили в расход окончательно!

— Но…

— Вова, драгоценный! Разберемся попозже! А сейчас пойдем-ка наружу… у нас там еще много дел!

— Но… что нам делать?

Я сверкнула мгновенной кривой усмешкой и, приблизив свое лицо к лицу Вовы Крамера так, что почувствовала на своих губах его легкое дыхание, проговорила:

— Есть замечательный способ… именуемый методом Колобка. Для него необходимо иметь быстрые ноги… Реализуется этот метод по известной с детства схеме: я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя, мусор поганый, и подавно уйду! Впрочем… еще посмотрим, кому от кого придется бегать. Хотя нет ничего неблагодарнее и глупее, чем строить из себя Рэмбо во Вьетнаме.

Я подцепила носком туфли автомат, легко подкинув его, поймала и каким-то приглушенным голосом — словно боялась, что его кто-то услышит в этом огромном пустынном бункере, так похожем на склеп ужасного великана, — добавила:

— А ведь есть человек, который знает настоящего убийцу.

* * *

— Ну где эти уроды? — Савва Николаевич, уже собирающийся сесть в машину, вопросительно глянул на широченную лестницу парадного входа, светло-серую в преддверии рассвета. — Неужели так долго открыть и потом закрыть две двери? Какой-то кретинизм.

— Может, что случилось? — предположил кто-то, а стоящий в группе своих (и не только) подчиненных Ашот пожал широкими плечами: дескать, мало ли что может еще произойти в этом доме, в котором разве что только землетрясения да извержения вулкана еще не было.

— Я не думаю, что это вероятно, — сказал Савва Николаевич. — С травмой головы многоуважаемая Евгения Максимовна, прямо скажем, не в лучшей форме… к тому же против двух вооруженных профессионалов. Нет, это маловероятно. Скорее всего, там заминка с замками. Господин Маркарян жалел на них смазки.

Сидевший в салоне «мерса» бледный, нет, прямо-таки зеленовато-бледный Гамлет Бабкенович вздрогнул. И тут же у него появился еще более основательный повод для страха.

Майор Бессонов повернулся к нему и, щелкнув пальцами, сказал:

— Ах да, чуть не забыл. Вы меня потом еще и благодарить будете, уважаемый Гамлет Бабкенович. Дело в том, что сегодня утром обнаружен мертвым неподалеку от своего дома ваш друг и по совместительству психоаналитик, некто Кругляшов. Проникающее ранение в мозг, сразу насмерть.

— Что-о? — тихо уронил Маркарян. — Как же… как же это? Этого не может быть!

— Вы сами прекрасно понимаете, что может, — отозвался Савва Николаевич. — После того как были убиты ваши друзья и ваш отец, после того, что случилось здесь, в вашем загородном доме, вы должны понимать, что с вами может произойти все, что угодно. Так что мы возьмем вас с собой, уважаемый.

— Я… ведь…

— Савва Николаевич, — подошел к нему один из его людей. — Тут вот с внешнего поста сообщают, что подъехали менты. Две машины.

— А, прекрасно, — проговорил Бессонов. — Пропускайте их. Им будет чем здесь заняться. И все-таки… где же эти два дегенерата, которых я столь поспешно назвал профессионалами?

* * *

— Я не понимаю только одного, — сказала я. — Если тут стоят все эти машины, то они каким-то образом выезжают на поверхность, так? Если, конечно, Маркарян не решил их законсервировать.