Книга Семейная реликвия. Ключ от бронированной комнаты - Елена Зевелева

В одной руке — одноразовая тарелка, полная разнообразной вкуснятины, в другой — банка с пивом или джином, водой или колой — как и все, они стали перемещаться по лужайке от одной группки к другой. «Хай!», «Бай!» — только и слышалось здесь то с одной, то с другой стороны. Причем на кого ни глянешь, рот до ушей в приветственном оскале на все тридцать два ослепительно белоснежных зуба. И одеты все примерно одинаково. Американская униформа и миллионеров, и пенсионеров, сравнявшая всех, — то есть классические сине-голубые джинсы, удобные яркие короткие куртки и абсолютно вневременная обувь на толстой подошве. Причем у всех без исключения женщин, как всегда, минимум косметики, минимум украшений.

Ольга вспомнила, как в свой первый приезд в Баварию она набрала целый чемодан тряпок. Тщательно обдумывала тогда свой наряд на «светское», как ей казалось, мероприятие — вечеринку по поводу выпуска очередного курса в Центре. Остановилась, помнится, на подаренном дочкой брючном дорогом, шикарном даже костюме из последней коллекции Донны Каран. Специально подобрала и соответствующий макияж, изящные золотые украшения с брильянтами, обязательные для выхода в свет шпильки, маленькую сумочку. Посмотрев на себя в зеркало, Ольга осталась весьма довольна собой, подумав к тому же, что Станиславу будет приятно появиться с элегантной сестрой на их корпоративной вечеринке. Как же она ошиблась! Это она сразу поняла по вытянутым лицам брата и невестки, одетых в потертые джинсы, далеко не новые кроссовки и обычные майки. Как и все на вечеринке, Ольга тогда испытала острую досаду за свою оплошность. Хотя, надо честно признать, мужики из Центра головы себе просто свернули, без конца оглядываясь и откровенно пялясь на Ольгу, которая резко выделялась на фоне джинсово-кроссовочного унисекса всех присутствующих.

Ольга была понятливой, эпатировать, пусть даже неумышленно, здешнюю публику с того дня больше никогда и не пыталась. Но и выглядеть «как все» ей тоже не хотелось, хотя брат с женой пытались постоянно внушить ей такую мысль. И сегодня, вглядываясь в лица людей, фланирующих по огромной территории Маршалл-центра с тарелками в руках, она думала о том, что легко отличает с первого же взгляда среднего россиянина от среднего европейца или американца. У наших, по ее мнению, лица почти всегда озабоченные, сосредоточенные — чувствуется, что они своими проблемами, как пудовыми гирями, отягощены.

Что же касается европейцев да американцев, то они, наоборот, всегда пребывают в «позитивном вечном образе» с искусственной улыбкой во весь рот.

От калейдоскопа людей, с которыми непрерывно знакомили Ольгу ее брат с невесткой, у нее уже слегка рябило в глазах. Попадались и знакомые Ольге по прежним поездкам в Гармиш лица. Сюзанна, например, и Арамик Каспаряны, приятная, интеллигентная во всех смыслах пара средних лет. Выходцы из бывшей советской Армении, они давно стали гражданами США и уже много лет работали переводчиками в Центре имени Маршалла. Джейн Хопард, яркая кареглазая брюнетка, пришедшая на вечеринку с тремя черноглазыми и черноголовыми близняшками, с радостью встретила ее, но выглядела сегодня очень грустной. Станислав объяснил потом, что ее муж Ричард, кадровый военный, офицер американского флота, сейчас в спецкомандировке в Афганистане. Джейн волнуется за него. Но пытается делать вид, что ничего особенного не происходит.

«Уж не бен Ладена ли он там ищет?» — подумала Ольга, глядя на приятную полненькую филиппинку, с которой познакомилась в прошлом году, активности и общительности которой искренне тогда удивлялась и радовалась.

Михаил Черноглаз, переводчик-синхронист, который подошел к ним с банкой пива в руке, был невозвращенцем. В восьмидесятые годы он, тогда высокопоставленный работник советского МИДа, находясь с официальной делегацией в США, попросил там политического убежища и остался. Однако никаких дивидендов ему эта акция не принесла, одни неприятности родне, да и ему самому тоже. Рассказывали, что он долго скитался по Америке в поисках работы и лучшей жизни, потом по Европе. Чудом с кем-то из прежних знакомых разговорился и попал в результате на работу в Центр. Переводчик он, конечно, по рассказам сослуживцев, был классный. Но жизнь Черноглаза совсем не удалась. Жена его бросила, взрослая дочь с отцом не общалась. Неряшливо одетый, с копной седых нечесаных волос, с потухшими глазами, он представлял, как подумалось Ольге, довольно жалкое зрелище.

Подошла к ним и симпатичная полногрудая брюнетка Жанна Малкова — чешка русского происхождения, очень живая и энергичная женщина, соседка Станислава по дому. Они встречались довольно часто. Даже сегодня утром, выйдя на веранду, Ольга услышала ее приветливый окрик. В Гармише Жанна жила лет пять, занимаясь здесь писательством на исторические темы, проводя в жизнь не реализованные в Праге свои бесчисленные коммерческие проекты и занимаясь образованием своего сына, заканчивавшего элитную школу в Мюнхене. Ольга вспомнила, что в прошлый приезд Олег со Станиславом рассказывали, как встретили восторженную соседку в воскресный день в водно-спортивном комплексе. А точнее, в сауне, куда они зашли погреться после бассейна и куда, увидев их, следом просто вбежала — в чем мать родила — Малкова. Комплексов никаких она не испытывала, поэтому запросто подошла к сидевшим на нижней полке мужчинам и стала продолжать не оконченный вечером за чаем рассказ о себе и своих планах на будущее. Олег долго смеялся тогда, вспоминая ее явление в парилке и вызванное этим их со Станиславом смущение, из-за которого они даже не знали, как себя вести. Сидели как истуканы на полке и слушали ее непрекращающееся, довольно долгое щебетание. А потом Олег удивился еще больше, потому что неуемная Жанна, найдя в нем хорошего слушателя, в том же виде залезла вместе с ним в душ, где, намылившись, продолжала под струей воды вещать ему о своих творческих планах. Сегодня она выглядела, конечно, не так забавно. Да и одета была, не в пример многим участникам вечеринки, больше по-русски, чем по-европейски. В красивом модном костюмчике, с большими золотыми серьгами и очень элегантным кулоном с бриллиантами. Но времени у нее для них было нынче не так уж много. На празднике в Маршалл-центре Малкова очень хотела поговорить с шефом этого международного учреждения, бригадным генералом в отставке, доктором философии Джоном Роузом, что ей вскоре и удалось.

— Смотри! — толкнула Ольгу Наталья. — Это Фридрих Незнанский, известный российский детективщик, знаешь наверняка. Надо же! Обычно он на такие сборища не ходит. Вот это новость.

И, видя удивление на лице Ольги, вызванное ее словами, пояснила:

— Да, да, тот самый Незнанский. Он преподает в Центре русский язык, а живет то в Гармише, то в Мюнхене. О Центре, кстати, в одном из своих детективов писал. И очень даже неплохо, интересно.

Почему-то Ольге вдруг остро захотелось увидеть Андрея. Она, с одной стороны, сильно хотела, а с другой — даже боялась этой встречи. Боялась прежде всего себя самой. Чувствовала в себе некую только ей одной известную слабину. В определенных, казалось бы, до мелочей выверенных и продуманных обстоятельствах она вдруг могла сорваться, очертя голову пойти ва-банк, сжечь за собой все мосты.

«Не дай-то бог сейчас такого, — подумалось ей. — Не стоит придумывать себе кумира, тем более которого много лет назад сама же свергла без сожаления с былого пьедестала. Надо сосредоточиться на главном: Андрей должен вывести меня, что бы ни случилось, на немецкий след нашей семейной иконы».