Книга Искры из глаз - Марина Серова

Парень встал со стула, мельком взглянул на меня и исчез за пределами комнаты.

Я взяла освободившийся стул, развернула его и уселась, закинув ногу на ногу, лицом к троице.

— Меня зовут Евгения Охотникова. Вы что-нибудь слышали про десять тысяч долларов, которые Михаил Кузнецов брал взаймы у некоего Панина Олега Петровича якобы для нужд фирмы?

Присутствующие переглянулись между собой.

— Да, мы в курсе этого события, — ответил за всех Сизанов. — А в чем, собственно, дело?

— Я не хочу вдаваться в подробности ваших дел, чем вы торгуете или как-то иначе промышляете. Пусть это останется для меня тайной. Но я хочу знать судьбу этих денег.

— Почему они вас интересуют? — спросила Ольга Скворцова. — Какое отношение вы имеете к этим деньгам?

— Десять тысяч долларов требуют от Галины Кузнецовой, потому что Михаил не вернул долг. Я стараюсь обеспечить ее безопасность, но все зависит от того, найдутся эти деньги или нет.

— Не может быть! — воскликнул бородатый. — Мы заработали нужную сумму и вручили ее Михаилу! Он должен был отдать деньги Панину в день, когда истекал срок займа.

— Расскажите об этом подробнее, прошу вас, — произнесла я.

Очевидно, мой вид внушал полное доверие чужим людям, потому что о своих деньгах с посторонними вряд ли кто-нибудь станет говорить. Если только при этом не будет присутствовать амбал с пистолетом, направленным в вашу голову.

Разговор повел Игорь Сизанов.

— Нам нужны были деньги. Подворачивалось неплохое дело, можно было наварить сто процентов. Все абсолютно законно, никакого криминала. Вас интересуют подробности?

— Нет! — Я отмахнулась, словно от назойливой мухи. — Меня интересуют только десять тысяч долларов.

— Хорошо. Короче, благодаря слаженной деятельности коллектива мы заработали нужную сумму за три месяца упорной работы и могли вернуть деньги.

— Так, — прервала я собеседника, — начнем с самого начала. Вы получили десять тысяч третьего мая этого года. Два процента в месяц, набегавшие на данную сумму, тоже нужно было выплачивать. Как вы справились?

— Сначала мы решили выплатить проценты. Бывает так, что долг висит на арендаторе долгое время, но кредитор не возражает против пролонгирования договора, если ежемесячно выплачивается оговоренный ранее процент.

Мудрено загнули, ребята. Можно было то же самое человеческими словами объяснить. Хотя я и так поняла.

— Ладно, идем дальше. Третьего августа вы имели возможность вернуть деньги Панину. Правильно?

— Совершенно верно. Сумма была готова к этому сроку.

— Вы вручили ее Михаилу Кузнецову. Так?

— Именно так. Миша забрал деньги для возврата Олегу Петровичу четвертого августа.

— В котором часу?

— В половине шестого вечера, к концу рабочего дня.

— И в тот же день он умер от сердечного приступа.

— К сожалению, у Михаила было больное сердце, срыва можно было ждать каждый день.

— Совершенно верно, — согласилась я. — Однако несчастье случилось не до, не после, а именно четвертого августа. Кстати, почему, зная о серьезной болезни коллеги, именно ему вы поручили заниматься деньгами?

— Михаил сам настаивал. Ему не хотелось выглядеть перед нами каким-то ущербным. Мы сначала сопротивлялись, а потом сдались. Пусть делает что хочет, только не переживает из-за нас. Нам не хотелось становиться причиной очередного приступа.

— Приступы были частыми?

— Наоборот, Миша держался молодцом. Пил лекарства, следил за собой. Мы никак не ожидали такого резкого поворота событий.

— Наверное, так было предопределено, — печально произнесла Ольга Скворцова.

Я повернулась к ней:

— Вы так считаете?

— А вы не согласны с этим?

— Почему же, — усмехнулась я, — в ваших словах есть доля правды. Лично я верю в кризисные дни и во влияние Луны и Солнца на живой организм. Но… Если смерть человека наступает именно в тот день, когда он собирается вернуть кредитору десять тысяч долларов, не кажется ли вам это подозрительным?

— Досадное совпадение, — пожал плечами Володя Чернышев.

— Не то слово! — воскликнула я. — Владимир, вы верите в совпадения?

— Веришь — не веришь… Они существуют.

— Ладно, оставим это. Теперь расскажите мне вот о чем: как закончился ваш рабочий день четвертого августа?

— Послушайте, ребята! — поднялась с места Ольга Скворцова. — Какого черта мы ее тут слушаем? Кто она такая? Евгения Охотникова… Лично мне имя ни о чем не говорит. Вы развесили уши и готовы пойти на поводу неизвестно у кого! Мы не обязаны отвечать на вопросы постороннего человека. Я предлагаю позвонить в милицию, чтобы эту особу препроводили отсюда в наручниках. Будьте бдительны, ребята! И потом, скоро конец рабочего дня, мне лично нужно быть дома, у меня назначена важная встреча с моим будущим мужем.

Все трое уставились на меня. Наступило гнетущее молчание, будто мы находились в камере смертника, за которым скоро придут, чтобы привести приговор в исполнение.

Первой молчание нарушила я.

— Друзья, только что вы услышали речь, произнесенную по всем законам женской логики. Если бы я была мужчиной, то против меня восстали бы Игорь и Владимир. Но я всего лишь девушка. Поэтому, по вполне понятным внутренним причинам, я могу раздражать только себе подобных. Оленька, милая, если наш разговор вам так не нравится, вы можете присоединиться к вашему товарищу с плейером. Настоящие мужчины дослушают меня до конца и приведут массу доводов, чтобы опровергнуть мои подозрения. В противном случае все может обернуться по-другому, и у вашей фирмы и у каждого из вас в отдельности могут появиться крупные проблемы.

— В самом деле, Оля! — повернулся к ней Игорь. — Отдохни, дай довести разговор до конца. Если хочешь, сходи на перерыв. Сколько тебе нужно времени, чтобы помотаться по магазинам?

— Нет, я останусь здесь и дослушаю весь этот бред до конца, — прошипела Ольга. — Хорошо, я не произнесу ни слова вслух, но хочу знать, чем закончится этот дерьмовый разговор.

Я пропустила мимо ушей последний эпитет. Пусть разговор дерьмовый, я вполне согласна с этим, но от сознания этого он не станет другим.

— Так что? — спросила я. — Будем продолжать беседу?

— Почему нет? — проговорил Игорь Сизанов, но как-то неуверенно.

— Тогда все-таки опишите мне ваш последний вечер вместе с Михаилом Кузнецовым. Кто из вас это сделает? Ольга, как я поняла, не будет принимать участия в разговоре, поэтому послушаем Игоря или Владимира.

— Я могу рассказать, — произнес Чернышев. — Пусть Игорь отдохнет.

Мальчик явно искал признания публики. Ну что ж, известность еще никому не повредила. Кроме тех, кто воспользовался ею во вред всем остальным.