Книга Машины Российской Империи - Иван Крамер

– Но его охраняют. Этот офицер, Ухаров, он крайне щепетилен в исполнении своих обязанностей.

– В десять часов приедет император и начнется торжественное открытие. Что должно происходить? Вы пустите состав по парку?

– С Его Императорским Величеством внутри, – подтвердил инженер. Повел плечами с удивлением, только сейчас осознав, что на нем до сих пор надето пальто, встал и скинул его на стул.

– Правильно, а раз так, то перед столь ответственным запуском вам и трем вашим ближайшим помощникам необходимо тщательно перепроверить некоторые ключевые узлы «Самодержца». Мы будем в рабочей одежде. Просто поднимемся в радиовагон и вытащим детонатор, пока этого никто не видит. Вынесем наружу, завернув в куртку или в тряпье. И постараемся убраться как можно дальше от населенных мест, успеть до десяти часов бросить детонатор в реку или озеро.

Пока я говорил, лицо Брутман светлело, под конец он даже поднялся со стула… тут за окном снова громыхнуло, инженер упал обратно и сгорбился, закрыв лицо руками.

– Но что будет с моей семьей? Со мной, если я предотвращу взрыв, пойду против них?

– А что со всеми вами будет, если взрыв все же произойдет?

– О чем вы…

– О том, что вас убьют. Вы, конечно, осознаете это?

– Но я и собирался погибнуть, – вяло ответил он, отнимая руки от лица. – Я ведь тоже буду на поезде в десять часов. Чосер с Карибом исчезнут, а я останусь. Я иду на это, потому что моим родным обещали защиту и неприкосновенность, к тому же большие деньги.

– Зачем им это?

– Кому? Моей семье? Но ведь меня не станет!

– Нет, тем, кто стоит за происходящим. Вашу семью уничтожат, Брутман, сразу после взрыва.

У него задергался угол рта, и я безжалостно продолжал:

– Они просто лишние свидетели, которые могли что-то видеть, что-то слышать. Вся эта операция – дорогостоящее и очень трудоемкое в исполнении дело. Это ведь вы понимаете? Сами сказали, что в распоряжении Хозяина есть невероятные технологии. Организовать взрыв Выставки, уничтожить сотни или тысячи людей, убить императора, стравить Россию с Британией… В этом задействованы мощнейшие силы, Вилл, приведены в движение огромные шестерни. Ваша семья – даже не песчинки в этих шестернях, а так… – я потер пальцами перед носом инженера. – Просто ничто. Их сотрут без сожалений и раздумий.

Его глаза больше не бегали, но смотрели в упор на меня. В них были понимание и ужас.

– Так что же делать? – прошептал он.

– Предотвратить взрыв. Затем рассказать властям правду. Тогда Российская Империя будет на вашей стороне. Да, вас станут допрашивать, судить, возможно, в конце концов, отправят в тюрьму… Но вашу родню будут защищать хотя бы как свидетелей. Ну а позже тем, кто использует вас, станет попросту не до них.

Наступила тишина. Устав говорить и немного охрипнув, я потер горло. Прошелся вокруг стула, шелестя платьем, снова остановился перед инженером и спросил:

– Будете помогать или нет? Решайте немедленно, Вилл.

– Буду, – сказал он, привычно сунул руку в карман и заозирался в поисках фляжки. – Да, буду. Мы сделаем так, как вы сказали. Зовите своих соратников, отправимся к поезду немедленно. Сейчас ведь уже… сейчас… – он потянул часы из жилетного кармана, посмотрел. – Боже мой, половина шестого! Времени совсем мало, зовите же их!

– Оставайтесь здесь, мы сейчас будем, – сказал я, выходя из комнаты.

Распахнув дверь нашего номера, я почти выкрикнул с порога:

– Мы не уезжаем!

Генри поднял голову. Джейн выглянула из-за дверцы гардероба.

– Что?

– Я заставил Брутмана все рассказать. Он поможет.

– Не может быть! Как ты его заставил?

– Свернул в бараний рог, а потом развернул, – я бросил на диван шляпку и начал стягивать платье. – Он в своем номере, мы говорили только что.

– Но мы… – начала мама. – Мы же должны уехать? Это все слишком опасно, Генри ранен, и… – она замолчала, переводя взгляд с меня на отца и обратно.

– Сотни людей, Джейн, – сказал он. – Император. И, вероятно, война. А это значит – еще сотни тысяч жизней… Может, и миллионы.

Джейн, прикрыв дверцу гардероба, медленно пошла через комнату. Она смотрела в пол, и лицо ее было таким потерянным, поблекшим, что мне стало мучительно жалко ее, но тут она встряхнулась. А после села на «шпагат». Прямо в платье, разведя в стороны руки, с громким выдохом опустилась на пол – и тогда сквозь черты ее, как теплый солнечный луч в тусклом окне, проступила та цирковая девчонка, которую я иногда, из года в год все реже, замечал в ней.

Лицо ее стало задорным и бойким, молодым, даже юным, и еще оно порозовело, и небольшие морщины в углах глаз пропали, как не бывало. Потом Джейн Визарди оттолкнулась от пола, сложив ноги, будто ножницы, распрямилась и сказала:

– Мы сделаем это.

Всего пара минут ушла на то, чтобы в очередной раз сменить одежду. Теперь мы напоминали механиков или машинистов, только вместо кепи были вязаные шапочки, а вместо тужурок – куртки. Мы вышли в коридор, а когда приблизились к номеру инженера, услышали громкий раскат грома и увидели пробившуюся из-под двери вспышку молнии. Распахнув дверь, я прыгнул внутрь.

Штора была сдвинута, окно распахнуто, в номере никого. В темноте снаружи шелестел дождь.

– Где он? – спросила Джейн.

Я бросился к окну. В пелене дождя сверкнула молния, озарив силуэт, замерший на карнизе сбоку от окна.

– Брутман, назад! – приказал я, высовываясь дальше.

С высоты второго этажа было трудновато расшибиться насмерть, к тому же внизу рос кустарник. Хозяин номера просто решил сбежать. Когда я увидел его, он стоял, запрокинув голову, с фляжкой у рта. Мое появление сопровождалось мощным громовым раскатом, от которого екнуло в груди, а здание гостиницы дрогнуло. Выпустив флягу, инженер вскрикнул и попытался прыгнуть, но я ухватил его за плечо и рванул обратно.

Перевалившись через подоконник, Брутман упал на пол, я тоже едва не упал, но сумел удержать равновесие.

– Я… вы… – простонал он, встав на колени.

– Сбежать надумал?! – гаркнул я, склоняясь над ним и хватая за грудки. – Слабак!

– Да как вы смеете! – он вдруг с отчаянной силой оттолкнул меня, и в этот раз я бы точно опрокинулся на пол, если бы меня не поддержали стоящие сзади родители.

Ожесточение на лице Брутмана сменилось решимостью, он тряхнул головой, вскочил и воскликнул:

– Это была минутная слабость! Я хотел сбежать, но теперь я готов действовать! Говорю вам: я готов, господа! И дамы, – добавил инженер, приглядевшись к Джейн.

– Ваши сообщники точно покинули состав? – спросил Генри. Его раненая рука висела на перевязи под тужуркой, в другой был револьвер.