Книга Пожалуйста, позаботься о маме - Кун-Суук Шин

В ворота навстречу тебе вбегают две девочки, крича:

— Дедушка!

Это дети Тай Сопа, который живет около ручья. Вскоре они оставляют тебя в покое и разбредаются по дому. Должно быть, они ищут твою жену. Тай Соп держит китайский ресторанчик в Тайхоне, поэтому оставил своих детей на попечение старухи матери, настолько дряхлой, что она о себе толком позаботиться не может и никогда не умывается. Возможно, он поступает не очень хорошо. Твоя жена, каждый раз видя этих детей, щелкала языком и говорила:

— Ладно, Тай Соп так поступает, но как могла его жена бросить детей?

Соседи шептались, что жена Тай Сопа и повар из его ресторана сбежали вдвоем. Именно твоя жена, а не их родная бабушка, следила за тем, чтобы дети были сыты. Однажды твоя жена заметила, что девочки голодны, и, пригласив их в дом, накормила завтраком. На следующее утро, едва проснувшись, заспанные дети снова оказались на пороге вашего дома. Твоя жена достала две ложки и усадила девочек за стол, и с тех пор они стали приходить к каждой трапезе. Иногда они появлялись слишком рано и тогда играли во дворе, а когда твоя жена накрывала на стол, усаживались есть вместе с вами. Они запихивали еду в рот так лихорадочно, словно ели последний раз в жизни. Ты не переставал этому удивляться, но твоя жена всегда защищала их, будто они доводились ей родными внучками:

— Должно быть, они очень голодны. Сейчас ведь совсем другое время, и нам не так тяжело, как раньше… Это замечательно, что они приходят сюда, мне не так одиноко.

С тех пор как девочки стали приходить к вам в дом, твоя жена даже утром готовила блюда из баклажанов и макрель на пару. Когда ваши дети приезжали в гости из Сеула, привозя фрукты или пирожные, она приберегала угощения, дожидаясь, когда девочки около четырех часов пополудни заглянут в ворота. Вскоре девочки привыкли к дополнительным лакомствам, а твоя жена считала своей обязанностью кормить их. Ты не представляешь, как ей удавалось заботиться о девочках, после того как однажды Пун Сик, владелец магазина в городке, привел ее домой, заметив, что она сидит на остановке, не в силах вспомнить, на каком автобусе можно доехать до дома. А в другой раз она отправилась в сад набрать немного редиса, но каким-то странным образом оказалась в поле за железнодорожными путями, где ее заметил проходящий мимо Ок Чол. А что ели дети в твое отсутствие? Ты даже не вспоминал о девочках в Сеуле.

— Дедуля, где бабушка? — спрашивает старшая девочка, поняв после тщательного осмотра всех комнат, сарая и заднего двора, что твоей жены нет в доме.

Старшая девочка задает тебе вопрос, а ее сестра подходит к тебе, ожидая ответа. Ты хочешь задать тот же самый вопрос. Где она? Жива ли? Ты просишь детей подождать и отсыпаешь немного риса из банки, промываешь его и укладываешь в электрическую пароварку. Девочки носятся по дому, на всякий случай заглядывая в каждую комнату еще раз, словно твоя жена в любой момент может выйти оттуда. Ты медлишь, не зная, сколько воды необходимо налить, потому что раньше никогда не пользовался пароваркой, а затем добавляешь чуть больше полчашки и нажимаешь кнопку.

В тот день, когда ты сел в вагон сеульской подземки, сколько времени тебе понадобилось, чтобы понять, что твоя жена осталась одна на станции метро? Ты думал, что она идет следом за тобой. Когда вагон остановился на станции Намюн, а затем снова тронулся, тебя вдруг обуял ужасный страх. Прежде чем ты успел понять причины этого чувства, твою душу вдруг парализовало отчаяние, ощущение непоправимой ошибки, которую уже не исправить. Ты слышал бешеное биение своего сердца. Ты боялся обернуться. И в тот момент, когда ты был вынужден признаться в том, что оставил свою жену одну на станции, когда, проехав целую остановку, ты, наконец, обернулся, случайно толкнув плечом стоящего рядом человека, ты вдруг осознал, что твоя жизнь безнадежно разрушена. Тебе потребовалось мгновение, чтобы понять, что жизнь отклонилась от привычного курса, и все из-за твоей стремительной походки, из-за того, что все годы брака, начиная с молодых лет и до старости, все ваши совместно прожитые пятьдесят лет ты шел вперед, не оглядываясь на жену. Если бы ты обернулся, чтобы проверить, заходит ли она в вагон следом за тобой, возможно, все сложилось бы по-другому? Долгие годы твоя жена, которая изо всех сил пыталась поспеть за тобой, когда вы куда-нибудь шли вместе, задыхаясь и отирая пот со лба, сердито ворчала тебе вслед:

— Неужели ты не можешь идти помедленнее, я не успеваю за тобой… Куда мы так торопимся? — Когда ты останавливался подождать ее, она смущенно улыбалась и спрашивала: — Я иду слишком медленно, да?

Она говорила тебе:

— Прости, но что подумали бы о нас люди, увидев, как один из нас все время мчится вперед, а другой остается позади? Они решили бы, что эти двое настолько друг друга ненавидят, что даже не желают идти рядом. Нехорошо выставлять себя в таком свете перед другими людьми. Я ведь не пытаюсь взять тебя за руку, просто давай пойдем немного помедленнее. Что ты будешь делать, если потеряешь меня из виду?

Должно быть, она предчувствовала, что когда-нибудь так и произойдет. С тех пор как ты познакомился со своей женой, она часто просила тебя идти помедленнее. Но как ты мог не замедлить шаг, когда твоя жена просила тебя замедлить течение вашей ускользающей жизни? Ты останавливался и ждал ее, но никогда не шел рядом с ней, спокойно разговаривая, как ей этого хотелось. Никогда.

С тех пор как пропала твоя жена, тебе кажется, что твое сердце вот-вот разорвется, стоит только вспомнить о быстрой ходьбе.

Ты мчался впереди своей жены всю вашу жизнь. Порой ты поворачивал за угол, даже не оглянувшись на нее. Когда жена окликала тебя издали, ты сердито ворчал, почему она так медленно плетется. И так незаметно пролетело полвека. Когда ты останавливался подождать ее, она подходила к тебе с раскрасневшимися щеками и с улыбкой говорила:

— И все-таки я прошу тебя идти немного помедленнее.

Теперь ты вынужден признать, что так вы и жили всю жизнь. Но с того момента, как ты сел в вагон сеульского метро, в тот день, когда вас разделяло всего несколько шагов, твоя жена не смогла тебя догнать.

Ты поднимаешь больную артритом ногу, которую недавно прооперировали, и вытягиваешь ее вперед, сидя на крыльце и наблюдая, как девочки жадно поглощают недоваренный рис с кимчхи. После операции ты больше не ощущаешь боли, но теперь левая нога не сгибается.

— Хочешь, приготовлю тебе грелку?

Ты почти слышишь, как твоя жена произносит эти слова. Ты вспоминаешь ее руки, усыпанные темными веснушками, руки, которые ставят кастрюлю с водой на плиту, а затем окунают полотенце в горячую воду и прикладывают к твоему колену, даже если ты ее об этом не просил. Каждый раз, когда ты смотрел на ее некрасивые, распухшие от работы руки, осторожно прикладывающие полотенце к твоему колену, ты надеялся, что она переживет тебя хотя бы на один день. Ты надеялся, что, когда ты умрешь, руки жены в последний раз закроют твои глаза, омоют твое холодное тело в присутствии детей и оденут тебя в саван.

— Где же ты? — кричишь ты, чья жена пропала, ты, оставшийся совсем один, сидящий на крыльце, беспомощно вытянув ногу.