Книга Бумеранг Гейдриха - Олег Семергин-Каховский

Когда он проходил вдоль начавшего маршировать на месте строя, он заметил с краю мальчонку, который, закусив губу, старательно пытался чеканить шаг.

— Как тебя зовут, сынок? — спросил штабс-капитан.

— Рядовой Потучек, — отчеканил новобранец.

— И откуда тебя сюда взяли? — поинтересовался Моравек.

— С филфака университета, — стараясь говорить по-военному, четко ответил юнец.

— Ну, будем надеяться, что ты скоро туда вернешься, — попробовал подбодрить парня командир.

«Только вот на каких условиях», — с тоской подумал про себя Моравек.

Берлин, 11 июня 1938 года

Гейдрих вызвал к себе в кабинет Мюллера, и когда тот появился, усадил его перед своим письменным столом и спросил:

— Как у вас продвигаются дела с подготовкой списков на депортацию?

— Дело идет к завершению, — ответил Мюллер, — Нам не потребовалось много времени, так как все евреи и так стояли на учете. Оставалось только проверить, кто откуда взялся.

— Это хорошо. Не страшно, если отправите тысячу-другую и лишних. Но у меня к вам еще одно очень важное задание. Подберите из этого списка несколько семей, у которых есть родственники за границей. Я имею в виду не Польшу или Литву, а что-нибудь более цивилизованное, например Францию или Англию. Сделайте это как можно быстрее, до начала депортации. Естественно, мне нужно не только имя такой семьи, мне нужна и характеристика на тех, кто у них живет за границей. Этот родственник по своим данным должен подходить для того, чтобы мы могли его использовать. Вы понимаете, что я хочу сказать: такой, чтобы его можно было купить или пригрозить каким-нибудь разоблачением. Сами разберетесь?..

— Так точно, группенфюрер.

— Если потребуется, свяжитесь с Шелленбергом, он последнее время много занимался заграничными делами и, вполне возможно, сумеет помочь вам в этом деле. Но повторяю, подберите несколько человек, чтобы не бояться провала.

В этот субботний вечер Гейдрих вернулся домой пораньше. На пороге его радостно встретил восьмилетний сын Клаус. Обнимая сына, Гейдрих подумал, что ребенку надо бы уделять побольше внимания и тут же сообщил сыну:

— Завтра воскресенье, давайте все вместе поедем куда-нибудь в загородный парк.

— Ура! — закричал мальчишка. — А ты возьмешь с собой пистолет, чтобы там пострелять?

— Обязательно, — засмеялся Рейнгард.

Когда вся семья собралась за столом, Клаус вдруг спросил:

— Папа, нам учитель говорил, что евреи наши враги. Так почему же мы с ними не воюем?

Рейнгард внимательно посмотрел на сына, потом сказал:

— Ну, видишь ли, враги — это слишком громко сказано. Господь сотворил много разных тварей и не все они доставляют нам радость или пользу. Вот, например, такие паразиты, как вши или блохи. Заведутся у тебя такие твари: пока их несколько, то ничего страшного, ну укусят, ну, почешешься. Но когда их много, то это уже принесет тебе страдание, а еще хуже, если они занесут тебе какую-нибудь заразу. Поэтому надо соблюдать гигиену. Примерно то же и с евреями. А воевать с ними это уж слишком громко сказано. Просто гигиена, мой друг, гигиена. Так что можешь передать своему учителю, что воевать с евреями могут только им подобные, например, цыгане.

Берлин, 15 июня 1938 года

Как только Гейдрих появился в здании Управления безопасности, он тут же вызвал к себе Шелленберга, когда молодой офицер явился, Гейдрих сразу же перешел к делу:

— Как у вас продвигаются дела в совместной с абвером операции против английской резидентуры?

— Люди из абвера свели меня с резидентом английской разведки в Голландии. Вот уже год, как они пытаются через него выйти на агентурную сеть в Германии, но результаты пока незначительны. Я предложил им как-нибудь заинтересовать голландского резидента, например, имитировать группу высших офицеров, недовольных режимом и планирующих переворот. Они обещали это обдумать.

— Вальтер, вы забываете один небольшой нюанс: вы служите не в абвере, а в службе безопасности. Поэтому все подобные планы первым должен узнавать я, и только после моего одобрения эти планы могут проводиться в жизнь, независимо от решения руководства абвера. И все же, должен отметить, что идея ваша неплоха. Добавьте туда один небольшой штрих: пусть эта группа готовит покушение на фюрера и просит у англичан помощи. О том, какую помощь запросить, подумайте сами.

— Слушаюсь, группенфюрер.

— Меньше оглядывайтесь на абвер, берите на себя максимальную инициативу. Если потребуется, обращайтесь ко мне, и я постараюсь вообще освободить вас от опеки абвера. Мы с ними делаем одно дело, и руководить здесь должен тот, у кого это лучше получается. Идите и не забывайте держать меня в курсе дела.

Когда новоявленный начальник внешней разведки вышел, Гейдрих вызвал адъютанта и попросил пригласить к себе Мюллера.

Мюллер появился через несколько минут, он, как всегда, неуклюже отсалютовал, потом положил перед Гейдрихом на стол несколько папок.

— Я выполнил ваше поручение, группенфюрер, — доложил он. — Думаю, одно из них как раз то, что нам надо.

Гейдрих взял папки, начал перебирать их и спросил:

— Которое?

— Семья Гришпанов, группенфюрер. Сын проживает во Франции, занимается какими-то спекуляциями, жаден, психически неуравновешен.

— Очень хорошо. При депортации этих семей проявите особую жесткость. После депортации постарайтесь так, чтобы они отправили особо жалостные письма своим родственникам. Подумайте, может быть даже передать эти письма с нашими людьми. После передачи письма сразу начинайте обработку родственника. Если акцию будем проводить во Франции, то объектом акции должен стать фон Рат: последнее время он слишком пренебрежительно отзывается о нашей внешней политике в дипломатических кругах и становится объектом пристального внимания наших врагов.

— Слушаюсь, группенфюрер.

Мюллер уже собрался было уходить, но тут Гейдрих его остановил.

— Но я вас вызвал, собственно говоря, несколько по иному вопросу. Постарайтесь подыскать мне кого-то наподобие уголовника, который согласился бы выполнить очень щекотливое поручение, конечно, за определенное вознаграждение. Суть этого поручения я сейчас вам говорить не буду, но его исполнитель должен хотя бы мало-мальски разбираться во взрывном деле. Подумайте над этим, но не затягивайте.

— Слушаюсь, группенфюрер. Разрешите идти?

— Идите, Мюллер, и не забывайте, что оба эти задания относятся к категории чрезвычайно секретных.

— Так точно, группенфюрер.

Когда начальник гестапо вышел, Гейдрих какое-то время сидел погруженный в раздумья. Эта идея, которая сейчас крутилась у него в голове, пришла к нему случайно во время разговора с Шелленбергом, но чем больше он о ней думал, тем она ему казалась все более привлекательной.