Книга Откровения танкового генерала СС - Курт Майер

Разбор операции проходит под стоны раненых и вопли получившего ожоги водителя самоходки. Он лежит на носилках и умоляет меня пристрелить его, чтобы не мучиться. Его изуродованные огнем руки прижаты к обожженному телу. Водитель обожжен весь — все тело один сплошной ожог. Нижнюю часть тела кое-как защитили форменные брюки, здесь ожоги не такие серьезные. Я бормочу слова утешения, — сплошная ложь. Мои товарищи испытующе смотрят на меня. А молодой солдат, почти мальчик, молит меня положить конец его мучениям. По словам нашего лекаря, надежд никаких — некуда даже всадить обезболивающую инъекцию. Врач беспомощно разводит руками. Как говорится, медицина бессильна.

Дикий, леденящий сердце вопль гонит меня прочь отсюда. Не хочу, не могу провожать его на тот свет в муках. Нет у меня на это сил! Не могу заставить себя еще раз положить ему руку на лоб. Бросаю на водителя прощальный взгляд и чуть ли не бегом устремляюсь прочь.

До 17 августа мы удерживаем Заселье, препятствуя всем попыткам русских овладеть этой деревней. Кроме того, мы проводим глубокую разведку в южном направлении и до Снегиревки. В 19 часов мне докладывают, что железнодорожная станция полностью очищена от неприятеля. В самой же Снегиревке полным-полно русских. БМР унтерштурмфюрера Теде подбита из противотанкового орудия. Теде считается пропавшим без вести, остальные члены экипажа все же находят стрелков-мотоциклистов. Унтерштурмфюрер Теде всего за несколько часов до этого узнал о рождении сына, своего первенца.

16-й танковой дивизии удается овладеть портом Николаева и оттеснить силы русских к Херсону. В порту Николаева пехотинцы, к своему величайшему изумлению, обнаруживают еще не сошедший со стапеля линкор водоизмещением 36 000 тонн.

18 августа наш батальон получает задачу провести разведку в направлении Херсона. Херсон расположен примерно в 60 километрах от Заселья ниже по Днепру и, начиная с 1918 года, развивался как важный промышленный центр. Однако на наших картах он обозначен всего лишь как второстепенный провинциальный городишко.

Задолго до рассвета мы начинаем марш в южном направлении. Несколько часов спустя над Днепром появляется ярко-красный диск солнца. Впереди, поднимая пыль, следует группа стрелков-мотоциклистов, поддерживаемая двумя БМР. За ними следует оставшаяся часть 1-го взвода и мой командирский танк. Командир головного отряда — гауптшарфюрер Эрих, на него я всегда могу рассчитывать.

Вскоре обнаруживаем, что навстречу следует колонна русских. Противник ищет способ переправиться через Днепр. Русские обезоружены и маршем отправлены в Заселье. Захвачены грузовики, они тут же включены в нашу маршевую колонну. Пленные рады, что для них война окончена, и с готовностью исполняют все наши распоряжения. По обеим сторонам дороги тянутся ухоженные поля помидоров, огурцов, виноградники. Батальон с охотой снимает пробу — но, надо сказать, до спелости помидорам еще далеко. Пологие берега Днепра покрывают виноградники. После непродолжительной остановки мы трогаемся в путь дальше на юг. Мои подчиненные хитровато улыбаются, подавая мне текст очередной радиограммы. Люди опытные, они прекрасно понимают, что мы никакой разведкой не занимаемся, скорее дикой охотой.

Подобные операции носят в сводках вермахта название «дерзкая операция». И все же подобные «дерзкие операции» в один присест не совершаются. И не зависят от вдохновения или оригинального замысла командира. Ни в коем случае! Дерзкая операция всегда результат тщательного анализа, кропотливого планирования, так, во всяком случае, происходит у ответственного командира, который постоянно следит за обстановкой. Предпосылкой к успеху данной операции являются военная выучка, боевой опыт и в первую очередь личные качества того, кто ведет за собой бойцов. Он должен пользоваться безграничным доверием подчиненных, быть в буквальном смысле слова «солдатом № 1» вверенного ему подразделения. На проведение таких операций приказов свыше не отдают! Для этого у вышестоящего командования нет ни соответствующих служебных полномочий, ни морального права. Успех завершения «дерзкой операции» целиком и полностью зависит от личности ее главного исполнителя — командира. Нередко такая и успешно проведенная операция представляется кое-кому результатом благоприятного стечения обстоятельств в пользу эдакого счастливчика-командира, короче говоря, заурядным везением. Но в действительности все выглядит по-другому. Такой командир вынужден в прямом смысле жить жизнью своего противника, мыслить, как он, предугадывать его возможные ходы, ощущать как его горести, так и радости. Такой командир обязан ощущать и воспринимать эмоциональную и физическую нагрузку своего противника как свою собственную, знать его сильные и слабые стороны. И отнюдь не всегда полагаться на данные, присланные вышестоящим штабом. Они — лишь рамки его будущих действий, но уж никак не истина в последней инстанции. Основа принятия решения разрабатывается самим командиром. Из множества, казалось, мелких, незначительных деталей складывает он портрет своего противника. Он прочитывает путь следования на марше, как книгу. Обостряются все позабытые, похороненные инстинкты. Он видит противника, чует, обоняет его. Одни лишь лица военнопленных скажут ему куда больше многочасовых допросов через переводчика. Он не главный начальник, он главный боец! Его воля — воля всего подразделения. Он черпает силы от своих бойцов, из их веры в него и готовности пойти с ним в огонь и в воду.

На горизонте вырисовывается силуэт Херсона. Над Днепром возвышаются башни элеваторов. В западной части города высятся заводские трубы, целый лес. Перед нами соблазнительная тень и прохлада под листвой деревьев — солнце скоро испепелит нас. В городе нас ждут вода и тень.

В нескольких километрах от Херсона я, забравшись на свою БМРку, долго присматриваюсь к раскинувшемуся перед нами городу. На реке оживленная навигация в северо-западном направлении. Снуют канонерки. Большие паромы переправляют груз на берег, после чего, разгрузившись, степенно следуют обратно в Херсон. До города рукой подать. Он влечет, предлагает себя, словно издевательски вопрошая: «А ты чего ждешь?» Командиры рот выжидательно смотрят на меня. По лицу артиллериста вижу, что он уже прикидывает, где удобнее всего расположить огневые позиции для наиболее эффективной поддержки нашей операции. Мои товарищи вновь уселись на грядки помидоров и объедаются овощами. Завидую их беспечности.

Зажигаю уже вторую сигарету и бездумно выпускаю дым. Я совершенно уверен в себе и моем подразделении, поэтому не пугаюсь, что этот огромный город сможет проглотить нас. Мое решение непреклонно. Город падет под нашим внезапным ударом. Русские ждут атаки со стороны Николаева. Именно там они и создали линию обороны, именно там и стоит полк «Лейбштандарт», что лишь подтверждает факт, что задача по проведению разведки выполнена и что мы вполне можем попытаться войти в Херсон, так сказать, с «черного хода». Вплотную к Днепру мы по проселочной дороге несемся в город. В одном из пригородов буквально сокрушаем роту русских, занятых сооружением заграждения. Русские от страха даже путают лопаты с винтовками. Перед нами вполне современные многоэтажные жилые дома. Вдруг, покрывая землю множеством черных фонтанчиков, прямо перед нами ложится пулеметная очередь. Битва за Херсон начинается.