Книга Майор из Варшавы - Николай Дмитриев

— Да, пан майор, понимаю, — у Вукса загорелись глаза. — А если и в центре связь не с резидентом, а через «почтовый ящик», как думаете?

— Думаю, будет хорошо, — сразу согласился пан Казимир. — Но все равно сначала нужно подумать как следует…

Майор вздохнул с облегчением. Он думал, ему придется доказывать, объяснять, но Вукс понял все с полуслова. В душе пана Казимира шевельнулась благодарность смешному, педантичному пану Пирожеку. Это тогда, при взгляде на его расчерченные под линеечку колонки цифр, майору вдруг показалось, что он держит в руках не ведомость, а шифрованное донесение…

— Да, Владек, — пан Казимир стряхнул короткое оцепенение. — Ты в Владиславовку съездить сможешь?

— К Рыбчинскому? — уточнил Вукс. — Конечно.

— Значит, поедешь прямо к поручику Рыбчинскому… Передашь приказ собирать оружие и формировать боевой отряд. Тем более, сам говорил, патриотические группы появились.

— Я понял, — Вукс подтянулся. — Будет сделано.

Пан Казимир некоторое время думал и, понимая, что, каковы бы ни были соображения конспирации, встречаться им предстоит часто, сказал:

— Я подберу квартиру. Адрес передам. Будешь приходить прямо туда. А пока, Владек, счастливо тебе…

Майор быстро, не затягивая прощания, сжал локоть Вукса и, ни разу не обернувшись, пошел к выходу. Возле ворот пан Казимир чуточку задержался, проверяя, нет ли какой опасности, свернул направо и размеренно зашагал к центру, как все прохожие, держась поближе к ограде…

* * *

Через Згарисько во все стороны тянулись протоптанные в снегу тропки. Выбрав ту, что вела к Старому городу, пан Казимир зашагал по ней навстречу разгулявшемуся на открытом пространстве пронизывающему ветру.

Идти пришлось долго. От холода деревянно стыли колени, жгло щеки и, наклоняя пониже голову, пан Казимир на все корки честил переменчивую погоду. Порой ветер становился таким сильным, что майор брел, сильно наклоняясь вперед.

Под замковым холмом ветер стих. Пан Казимир выпрямился, на всякий случай растер ладонями застывшие щеки и, ругнув напоследок бесконечный пустырь с его клятым ветром, поспешно нырнул в крученую улочку еврейского гетто.

Поглядывая по сторонам, пан Казимир свернул раз, второй и остановился перед полуподвальной, донельзя обшарпанной дверью. Не утруждая себя стуком, пан Казимир поднатужился и, открыв плохо поддающуюся створку, вошел внутрь. Темный коридор был пронизан сыростью и мерзостным запустением.

— Кто там? — раздался из глубины тускло-равнодушный голос.

— Это я, Мендель… — отозвался пан Казимир. — Посвети…

Внезапное появление майора было встречено Менделем как-то совсем безразлично. Он, правда, поднял свечу повыше и вежливо держал ее так, пока майор, осмотревшись в его каморке, присел к столу. Так же спокойно Мендель уселся напротив, покапал стеарином на середину грязного блюдца и, приладив туда свечку, бесстрастно спросил:

— Зачем я понадобился пану майору? Или, может, пан майор настолько любезен, что пришел попрощаться?

— Я пришел посоветоваться… — пан Казимир сел поудобнее.

— Да? — Мендель передвинул блюдце со свечой на середину стола. — А разве пану майору неизвестно, что ждет евреев? Будем напоследок откровенны, служба, нас связывавшая, человеколюбием не страдала. Так скажите мне просто, как человек человеку, зачем вы здесь, пан майор?

Пан Казимир внимательно посмотрел на собеседника. Наверное, ответить правду майор не смог, если б и хотел. Скорее всего, он и сам не понимал, что привело его сюда на самом деле. Но то, что последние события таки доконали Менделя, было совершенно ясно, и потому, вместо пустых, никому не нужных объяснений, пан Казимир тихо и задушевно сказал:

— Ну, если как человек человека, то хочу спросить, как дела?

— Дела? — Мендель скривил губы. — Люкс дела. Даже коммерц-агент из немцев есть. К тому же считает, что в России евреи самые богатые… Для него, конечно… Как говорит, во Франции у евреев заводы, в Польше магазины, а здесь самое главное — золото…

— И что, все безропотно платят?

— Что делать?.. — Мендель развел руками. — Дураки, вроде полицаев из «Макаби», надеются уцелеть, другие конец оттягивают, а когда мальчишка один, из комсомольцев, сорвался, так чуть не прибили. Еле живого к себе забрал…

— Зачем? — удивился пан Казимир.

— И сам не пойму… То ли он мне мою одесскую молодость напомнил, то ли помирать одному страшно, сказать по правде, не знаю…

— Подобрал? Комсомольца? — Пан Казимир покачал головой. — Так ведь и тебя с ним заодно прихлопнуть могут…

— И так и так прихлопнут… Но, чтоб отвязались, я кому надо шепнул, что он специально кричал. Так сказать, кое-кто проверял наших мишигене на лойяльность. Теперь нам обоим до земли кланяются…

— Да, удивляешь ты меня, Мендель…

— А вы меня нет? — одна бровь у Менделя поднялась кверху. — Так какое у вас ко мне дело, пан майор?

— Дело? — пан Казимир помолчал. — Сложное у меня дело, Мендель… Узел связи ставить надо, а где не знаю…

— Э-хе-хе, пан майор! — на какую-то секунду Мендель стал прежним. — Это вы-то не знаете? А базарная рулетка на что?

Пан Казимир вздрогнул. Конечно, он понимал, что тут нужен или аттракцион, или игра, но слова Менделя по странной ассоциации напомнили майору давнего портье из «Бристоля», с ловкостью фокусника забрасывавшего в гнезда номерные ключи. В следующий момент мысли пана Казимира приобрели четкую направленность, и только после паузы он тихо, вроде как самому себе, повторил:

— Рулетка, говоришь? — пан Казимир слегка стукнул по столу, и свечка в блюдце вздрогнула, качнув язычок пламени. — Неплохо, неплохо… Кстати, ты портье, из «Бристоля», не знал?

— Какого портье?

— Ну того, что ключи бросал за спину.

— Ах Метека… Ну как же не знал? — Мендель в первый раз улыбнулся. — Очень даже знал… Каждый свободный вечер у меня в пивной был. Любил он мое пиво…

— Любил? — майор поднял голову.

— Да нет, не в том смысле… — Мендель понял, о чем подумал пан Казимир. — Просто я теперь пивом не торгую.

— А-а-а… — пан Казимир улыбнулся. — Мне бы найти его.

— И стоечку его на базар, так? — хитро прищурился Мендель.

Пан Казимир видел, что пройдоха Мендель уже все прекрасно понял, и доверительно улыбнулся.

— Именно так. Не знаю только, согласится ли?

— Согласится, он с той войны злее черта пришел, даже я тогда удивился, откуда в нем столько… — Мендель подобрался. — Сами им займетесь или мне поручите?

— А сможешь?

— Спрашиваете!

— Ну, тогда…

Пан Казимир не спеша вытащил из внутреннего кармана шкалик и, весело подмигнув Менделю, начал доставать из других карманов завернутые в бумагу бутерброды…