Книга Осень на краю - Елена Арсеньева

Зинуля-то Рейнбот знала ту темную историю из первых, можносказать, рук, поскольку Николай Шмидт был родственником ее покойного мужа,Саввы Морозова. История же состояла в том, что Шмидт, точно так же, как и егодядюшка, играл в опасные игры с революционерами, которым отчислял крупныеденьги. Что для одного, что для другого «игры» кончились поражением: Зинаидабыла уверена, что муж ее убит, а вовсе не покончил с собой, и точно в такой жеуверенности пребывали близкие относительно Николая Шмидта. Зинаиде так и неудалось отсудить сто тысяч рублей, завещанных Саввой обожаемой им актрисе МарииАндреевой (гражданской жене писателя Горького) и перешедших в собственностьпартии, финансовым агентом которой служила сия обворожительная особа. Ну аденьги Шмидта (два миллиона), унаследованные его племянницами, по слухам,попали в руки партии большевиков, поскольку двое партийцев по заданию ЦК (илично товарища Ульянова-Ленина, который их курировал и направлял!) женились наглупеньких, страшненьких, засидевшихся в девках барышнях Шмидт и прибрали крукам все их состояние. Зинаида Морозова-Рейнбот была в этом совершенноубеждена, однако позволяла себе лишь намеки, да и то в узком кругу – потому чтобоялась за свою жизнь: просто-напросто боялась, что и она однажды может точнотак же «покончить с собой», как Савва в Ницце или его племянник в Москве.

Мысли Лидии Николаевны начали выстраиваться в определенномнаправлении. А что, если Дмитрий Аксаков тоже явился финансовым агентомТуманского и той партии, к которой Туманский принадлежал? Что, если деньгамСаши Русановой надлежало после свадьбы быть переведенными на какой-нибудьсекретный счет в Цюрихе, Женеве, Париже, Лондоне? Что, если Дмитрийпросто-напросто воспользовался неразберихой войны и попытался улизнуть отвыполнения своих обязательств?

Ну и ну… Русановы живут сейчас довольно скромно – совсем нетак, как могли бы жить владельцы огромного состояния. Видимо, Саша имеет правона совсем небольшой процент от денег, потому что весь капитал находится враспоряжении Дмитрия Аксакова, а он… Вот именно, он! Где же он?

– Зачем вам знать о судьбе Аксакова? – спросила Лидия, почтине сомневаясь, что ответа никакого не получит, а если получит, он не будетиметь никакого отношения к правде.

И угадала – Силантьев пожал плечами:

– Этого я не знаю, и знать сего мне не надобно. Не мое дело!Я человек маленький – поручили мне передать просьбу Андрея Дмитриевича, васкасаемую, я все и исполнил. Теперь ваша работа началась.

Лидия отвела глаза. С тех самых пор, как почти двадцать летназад она бросилась с волжского откоса, вне себя от горя, потому что не в силахбыла добиться любви молодого и красивого адвоката Константина Русанова (непогибла обезумевшая девчонка только чудом!), у нее остались два смертельныхврага на свете: сам Костя Русанов и счастливая соперница – сестра-близнецЛидии, Эвелина. И даже когда около десяти лет назад Лидия узнала, как поступилкрасавчик Константин со своей женой и в чем заключается тайна его вдовства,даже после того, как она внешне помирилась с сестрой, давняя ненависть иревность продолжали грызть ее душу. Третья сестра Понизовских, Олимпиада,по-прежнему глупо, по-девичьи (теперь уж по-стародевичьи!) обожавшая КонстантинаАнатольевича и посвятившая жизнь воспитанию его детей, стала Лидии совершенночужда и, пожалуй, входила в число вражеских пособников. К племянникам своим, водночасье сделавшимся несравнимо богаче ее собственных детей, Лидия не моглаиспытывать не только никаких родственных и даже не родственных, но и хотя бытеплых чувств. Саша и Шурка платили ей тем же и держались по отношению к тетевежливо, но настороженно. Ну и почему она должна теперь, оказавшись перед лицомсмертельной опасности, думать о них, заботиться о них, а не о себе?

Лидия Николаевна несколько преувеличивала опасность…Конечно, первое упоминание о Туманском и впрямь повергло ее в кошмарную панику,однако минуты шли, и она постепенно успокаивалась. Когда-то Туманский игралпротив нее очень сильными козырями. Но смерть Бориски освободила Лидию. Дажеесли Туманский через своих подручных выполнит старую угрозу и донесет Шатиловуо прежних постельных забавах его жены с эсеровским (или все же большевистским?Ах, да не один ли хрен, простите…) боевиком-пролетарием, вернее, вовсе люмпеноми преступником, доказательств тому нет никаких. Одна болтовня, одни наветы!

Наветы Туманского против оправданий Лидии…

Даже если Шатилов поверит (ему известен и огненныйтемперамент жены, и несколько ее прежних грешков, в том числе роман сЛаврентием, репетитором сына; собственно, с этого романа все и началось, началаплестись та самая паутина, в которой теперь увязла Лидия, словно неосторожнаямушка…), итак, даже если Никита Ильич поверит Туманскому, ну что он можетсделать? Развестись с женой? А зачем? Они с Лидией взаимно дают друг другусвободу, и если Лидия спокойно переносит присутствие в жизни мужа какой-тоМашеньки (по слухам, совсем юная сиротка, которую добрый управляющий хорошовыдал замуж за бессловесного мужа, много старше ее… отыскался же и в Сормовесвой Амфитрион), то и Никита, очень может быть, прекрасно знал о существованииБориски. Все возможно!

Поэтому Лидию ничто и никто не может заставить пойти наповоду у Туманского! Никто и ничто не властно над ней! Кроме… нее самой.

Как всегда! Как было, есть и будет всегда!

– Хорошо, – сказала она, совершенно спокойно глядя вотвратительно благообразное лицо Силантьева. – Я постараюсь узнать то, что выхотите. – И, помедлив, добавила глумливо: – Не забудьте при случае передать отменя ответный привет господину Туманскому!

Лидия не сомневалась, что доктор Туманский поймет: еговласть над мадам Шатиловой кончилась, и если она исполнит его просьбу, то лишьпотому, что сама захочет.

Только по этой причине. Ни по какой иной!

Ну да, ну да, конечно… Однако просьба-то все же исходила отТуманского!

* * *

Марина вернулась домой и только тут заметила, что потерялаподметку. Наверное, когда увязла в грязи, «форсируя» Чердымовку.

Сяо-лю очень огорчилась и разразилась длинной возмущеннойречью, сквозь смысл которой Марина продралась с трудом. А впрочем, чего туттрудного? Все совершенно понятно!

– Эта сапожника настоящий хунхуза еси! Товара бери, нисевоне делай, басмак не чини… плохой селовека! Как мозна такой селовека еси –бутунда, никак бутунда!