Книга Ради милости короля - Элизабет Чедвик

– Он отказал, верно? – безжизненно спросила она.

Госселин поглядел на полотно и понюхал ароматное бурое месиво.

– Нет, заявил, что ему нужно подумать.

Ида потыкала ложкой в осадок.

– С тем же успехом он мог отказать или ответить, что будет размышлять очень долго. – Вдруг защипало глаза, Ида с трудом сглотнула.

А что она рассчитывала услышать?

– Полагаю, он не лукавил, – убежденно произнес Госселин. – Предложение застало его врасплох… и он сомневается в Роджере Биго. Не доверяет ему. – Его лицо чуть просветлело. – Однако король не прочь, чтобы я нашел вам мужа. Не беспокойтесь об этом.

Ида сжала губы. При дворе имелось несколько холостых баронов и рыцарей, которые внушали ей мысль, что лучше быть любовницей, чем женой любого из них.

– Я рада, что он считает нужным выдать меня замуж, – произнесла она через мгновение, – но мне бы не хотелось попасть из огня да в полымя.

– Роджер Биго не единственный мужчина на свете, сестра. – Госселин расправил плечи. – Другие тоже могут украсить наше родословное древо.

– Несомненно, но я не выйду замуж только потому, что жених подвернулся под руку.

Брат выглядел уязвленным.

– Разве не вы говорили, что недовольны своей долей? Если единственный, на кого вы согласны, – Роджер Биго, вы можете прождать очень долго.

Ида выпрямилась и подняла полотно, глядя, как гуща медленно капает в миску. Терпкий запах был сильным и женственным, он укрепил ее решимость.

– Значит, я подожду, – бросила она на брата упрямый взгляд.

– Вы встречали его только при дворе, – нетерпеливо передернул плечами Госселин.

– Разве я могу узнать мужчину ближе?

– А если я тем временем найду кого-нибудь подходящего? Вы хотя бы подумаете?

Ида пожала плечами.

– Да, – ответила она только для того, чтобы польстить его мужскому самолюбию.

Он долго смотрел на нее, затем покачал головой и раздраженно произнес:

– Что ж, держитесь за Биго и молитесь, чтобы король сделал его графом. Тогда вы станете графиней.

Ида обдумала его мысль. Графиня Норфолк. Леди Восточной Англии. Это все равно что смотреть на море с безопасного берега. Но пусть Госселин считает, что дело в этом. Графский титул в семье весьма престижен и намного надежнее, чем благосклонность, которой располагает любовница.

– Что это, приворотное зелье? – понюхал брат результат ее трудов.

Ида разглядывала его.

– Попробуйте – и узнаете.

– Я не осмелюсь, – засмеялся он и покачал головой. Затем поклонился другим женщинам и вышел из комнаты.

– Ну что? – спросила Годьерна, вернувшись к Иде.

Она подняла маленького Уильяма и усадила на свое пышное бедро.

Ида вздохнула и взяла сына на руки.

– Нам остается только ждать, – ответила она, гадая, сколько еще выдержки ей потребуется.

Глава 13

Шинон, Пасха 1181 года

В последние годы Иде часто приходилось иметь дело с новыми переживаниями, которые испытывали ее силу духа на прочность, но никогда еще она не находилась во власти подобного страха, никогда не ощущала себя настолько беспомощной. Лежа на кровати рядом с маленьким сыном, она следила, как грудная клетка бурно поднимается и опускается от нестерпимого жара, словно у задыхающегося пса. Кожа была покрыта сыпью, и за ночь его несколько раз стошнило. В последнее время рвота утихла, сменившись лающим кашлем, который сотрясал его так, что сил для дыхания почти не оставалось, не говоря уже о слезах. Ида сумела влить в него немного медовой болтушки и дала грудь, от которой уже почти отлучила, не для того, чтобы накормить, а для того, чтобы успокоить.

Осторожными движениями она протирала розовой водой горячее тело сына и напевала бессмысленную песенку о птице в клетке. Уильям хныкал и сопел. Глаза были открыты, но ничего не видели и походили на тусклые коричневые камешки. Она слышала, что в городе гуляет лихорадка, и, хотя другие женщины пытались скрыть это от нее, знала, что несколько детей умерли, в том числе малютка кузнеца, ровесник ее сына. Снедаемая ужасом и чувством вины, Ида просила о заступничестве святого Клемента и святого Буено, ставила свечи, раздавала милостыню и молила Господа пощадить Уильяма.

Она в очередной раз выжала тряпку и, омывая сына, ощутила сквозь влажную ткань жар его кожи.

– Пресвятая Богородица, – прошептала она, – не наказывай его за мои грехи. Не дай ему умереть. Возьми лучше меня!

Года подошла к кровати и осторожно тронула Иду за плечо:

– Миледи, вас ищут.

Оторвавшись от сына, Ида встретилась взглядом с Бономом, одним из церемониймейстеров Генриха. В его глазах светилось сочувствие, но лицо оставалось бесстрастным.

– Король требует вашего общества, госпожа.

Ида была потрясена.

– Ради всего святого! Его сын так болен, жизнь малыша в опасности. Король требует, чтобы я пренебрегла материнским долгом?

– Леди, это дело короля, а не мое. – Боном переступил с ноги на ногу. – Я только повинуюсь ему, как и следует всем нам. Мне жаль, что ребенок болен, но женщины позаботятся о нем, пока вы отсутствуете.

– Они не заменят мать! – процедила Ида сквозь зубы.

– И все же, госпожа… – Он поклонился, но взглядом дал понять, что выбора у нее нет.

Ида заставила себя встать. Она знала, что выглядит ужасно, но не собиралась умываться и душиться ради Генриха. Пусть видит ее подлинное лицо – лицо измученной, отчаявшейся матери, пытающейся поддержать жизнь в крошечном тельце ребенка. Может быть, Генрих, увидев, в каком она состоянии, сжалится и немедленно отправит обратно к сыну.

– Я позабочусь о нем, – подошла к кровати Годьерна. – Со мной он будет в полном порядке, правда, солнышко? – Она с трудом согнула подагрические колени, взяла у Иды тряпку и принялась обтирать малыша. – Идите и исполняйте свой долг. – Годьерна бросила на Иду взгляд, полный предостережения и жалости.

Ида сумела отодвинуть беспокойство на задний план и сосредоточиться на желаниях Генриха. Чем скорее она исполнит свой долг перед ним, тем скорее сможет вернуться к сыну.

Генрих ждал ее в спальне, расхаживая перед огнем. Слуги держались в тени, и король явно наслаждался одиночеством. Когда Ида вошла, он поднял взгляд, улыбнулся и поманил ее к себе.

– Я скучал по вас, милая. – Взяв Иду за руки, он поцеловал ее в губы и отстранился, чтобы посмотреть на нее. – Вы плачете? – Он потрогал большим пальцем мокрую щеку. – Что случилось?

Ида шмыгнула носом и вытерла руку широким рукавом платья.

– Прошу прощения, сир. Мой сын… Наш сын Уильям… У него сыпная лихорадка, и я боюсь за него. Я думала… Я думала, вы знаете, – надтреснутым голосом договорила она.