Книга Полигон - Николай Гуданец

— Да наплюйка, — пояснил Ронч. — Ну, та, которая плюется кислотой. Ребята уже успели прозвище придумать. Вчера я такую же при вас подстрелил.

Квадр-офицер распахнул дверь лазарета, пропуская Кина вперед, и внимательно огляделся вокруг, стоя на крыльце. Только после этого он убрал икстер, застегнул кобуру и вошел в здание.

На сей раз в вестибюле за наблюдательным пультом дежурил десантник в накинутом на плечи поверх камуфляжного комбинезона белом халате. При появлении офицеров он вскочил и встал по стойке «смирно»: по-видимому, прибывшее с Брайда пополнение еще не успело проникнуться здешним духом пренебрежения к уставу. Кин поприветствовал десантника небрежным кивком и зашагал по коридору, сопровождаемый своим телохранителем.

Дойдя до двери под номером шестнадцать, Кин легонько постучался в нее костяшкой пальца. В ответ из палаты не донеслось ни звука. Снедаемый недобрым предчувствием, Кин еще раз постучал погромче, выразительно оглянулся на Ронча, вынул икстер. Квадр-офицер все понял без лишних слов и привалился к стене рядом с дверью, взявшись за кобуру. Еще по дороге в лазарет Кин ощутил мимолетную беспричинную тревогу, которую приглушил разговор с Рончем. А теперь гнетущая тишина веяла мертвенным холодом сквозь матовый пластик, оправдывая его наихудшие ожидания. Пусть Кин уже сам догадался, каким образом в турбоход подложили мину, однако версия, не подкрепленная свидетельством живого очевидца, ровным счетом ничего не стоила.

Резким движением он распахнул дверь, отпрянул вбок, немного помедлил и выглянул из-за косяка, держа оружие на изготовку. Лежащий навзничь на койке Даркоф мирно дремал, на экранчике в изголовье приплясывала зазубренная линия сердечного ритма. Донельзя сконфуженный Кин сунул икстер в кобуру и оглянулся на Ронча.

— Ничего, бывает, — вполголоса пробормотал тот. — Все нормально.

Наклонившись, Кин легонько коснулся лежавшей поверх одеяла руки с пристегнутым к запястью баллончиком внутривенного инъектора.

— Даркоф, проснитесь, — позвал он.

Раненый разлепил веки.

— А, это вы, — сипло пробормотал он. — Здравствуйте.

— Как ваше самочувствие? — спросил Кин, присаживаясь на табурет.

— Спасибо, хорошо. Нога только вот зудит… Как будто уже отросла.

— Привет, старина, — окликнул его Ронч.

Даркоф повернул голову на подушке, увидел квадр-офицера, который остался стоять в дверях, небрежно подпирая косяк плечом.

— Здра-асте… Так вы вдвоем пришли. — Бледное лицо парня расплылось в улыбке. — Ну спасибо… По правде говоря, тут зверская скукотища, лежу вот один, как бревно…

— К сожалению, мы ненадолго, — предупредил Кин.

— Я просил фельдшера позвонить…

— Да, он мне передал, что вы просите прийти. Вам удалось вспомнить?..

Кивнув, Даркоф потянулся к стоявшему на тумбочке стакану с желтоватым раствором какого-то лекарства. Кин опередил его, подал питье и, сунув руку под подушку, осторожно приподнял голову раненого, пока тот мелкими глотками утолял жажду.

— Спасибо, — выдохнул Даркоф, возвращая пустой стакан.

— Итак, вы попросили фельдшера позвонить мне, — мягко напомнил Кин.

— Да. Я ведь почему вам сказал, что никто не подходил к машине. Потому что фабры вроде как не в счет. У меня просто из головы вылетело, что рядом крутился фабр. Он довольно долго сновал туда-сюда, непонятно, кого высматривал. А потом шустро почесал в сторону рудника… Да, к руднику, точно.

Ну конечно, Кин так и предполагал. В прошлый раз Даркоф совершенно искренне уверял, что поблизости не было никого. Ведь фабры — это же никто. При всем своем наружном человекоподобии они кажутся неодушевленными предметами. Люди на Тангре практически не обращают внимания, когда поблизости бродит безучастный двуногий аппарат в черном комбинезоне…

— Кстати, вы не заметили, он двигался плавно или рывками? — поинтересовался Кин.

Он знал, что в телеметрическом режиме фабры отчасти утрачивают легкость передвижения.

Даркоф наморщил лоб, припоминая.

— Боюсь соврать, — наконец ответил он. — Не до него было, не приглядывался как-то.

— А чем вы занимались в это время?

— Машину проверял. Погонял турбины на холостом ходу, вылез глянуть, не подтекает ли где, потом заглушил…

— Ясно, — подытожил Кин. — Значит, фабр не все время был у вас в поле зрения. А сунуть магнитную мину под манжету воздухозаборника — секундное дело.

— Значит, фабр, — проворчал себе под нос Ронч. — Теперь понятнее расклад мастей. Ну-ну…

— Но я все равно не просекаю, — признался Даркоф. — Ведь не сам же фабр нам эту подлянку устроил, его кто-то послал. Зачем?

— Разберемся, — пообещал Кин. — Я думаю, теперь мы быстро разберемся, что к чему. Спасибо, что вспомнили, это крайне важно. Мы пойдем, пожалуй.

Он пожал вялую руку Даркофа и встал с табурета.

— Что там, снаружи, нового? — спросил Даркоф у Ронча.

— Да ничего особенного, — отозвался тот. — Вчерашнюю массовку вроде бы отутюжили, попадаются совсем редко. Ребята этих новых гадин прозвали наплюйками. Раненых больше нет. А сегодня прыгунчики шалят по мелочи. Ну что еще? Вроде все.

— А как моя машина?

— Еще вчера приволокли тягачом, стоит под чехлом на площадке. Думаю, скоро будете бегать оба как новенькие: и ты, и твоя турбашка.

— Ну хорошо, Даркоф, поправляйтесь, — вмешался Кин. — Нам надо идти, дел невпроворот, не обессудьте.

Когда они почти дошли до вестибюля, им встретилась Жиана Буанье. Остановившись посреди коридора, она улыбнулась Кину как старому доброму знакомому, чего тот совершенно не ожидал после вчерашней сцены.

— Добрый день, инспектор.

— Здравствуйте, сударыня, — сухо буркнул он, уступая дорогу.

— Как у вас проходит адаптация? — осведомилась Буанье, вовсе не торопясь пройти мимо.

— Благодарю, хорошо, — с неохотой ответил Кин.

— Наверно, все-таки заснуть трудно, — соболезнующе предположила врач.

— Как раз наоборот, легче легкого. До свидания, сударыня.

— Не спешите, инспектор, — деловито попросила Буанье, игнорируя нелюбезный тон собеседника.

— Я вижу, на лице у вас серьезные признаки переутомления.

— Это для меня не секрет, — согласился Кин. — Однако нет причин для особого беспокойства.

С учетом сферы, в которой специализировалась Буанье, подчеркнутый интерес к его состоянию здоровья скорее настораживал, чем радовал. К тому же слишком разителен оказался контраст между их вчерашней встречей и сегодняшней. Больше всего походило на то, что кто-то ей посоветовал диаметрально изменить линию поведения. Будь то Абурхад или Нариман, ничего хорошего тут не предвиделось.