Книга На ее условиях - Триш Мори

— За что? — спросил Алесандер, целуя ее волосы.

— За то, что ты рядом.

Его рука заставила ее приподнять голову, в темноте комнаты Симона скорее чувствовала, чем видела его взгляд. Его выдох скользнул по ее щеке, и Алесандер поцеловал ее в губы. Совсем легко, но это прикосновение словно побегом скользнуло в ее память, пробуждая прошлые поцелуи. О, как Симона скучала по этим губам. Как она будет скучать по ним, когда все закончится. Скучать по Алесандеру.

Темнота была слишком густой, и Симона вдруг острее ощутила, как близко Алесандер прижимается к ней, в скольких местах соприкасаются их тела, как напряжен мужчина в попытке защитить ее от самого себя. Желание взяло верх над ее оцепенением, ее спокойствие превратилось в жажду. Завтра ей придется думать о делах, организовывать похороны, подписывать документы. Собираться перед отъездом домой. Но это завтра. А пока у Симоны была эта ночь. Возможно, их последняя ночь.

— Алесандер? — Ее груди налились, тугое тепло пульсировало внизу ее живота.

— Да?

Симона выгнула шею и прошептала в его губы:

— Поцелуй меня еще. Сдавленный стон был ей ответом.

— Если я…

— Я знаю, — шепнула девушка, скользя ладонью вдоль его сильной спины и по округлости его ягодиц, впитывая жар его кожи. — Мне это нужно. Нужно почувствовать себя живой.

Ей не пришлось просить дважды. Его губы накрыли ее рот, и она пила его жар и его вкус, по которому скучала так остро, что сейчас не сдержала стона. Алесандер приподнялся в тревоге.

— Ты уверена в этом?

«Как мило, что он спрашивает так, словно хочет меня, а не просто секса…»

— Совершенно.

Он не спешил. Это было совершенно не похоже на ту пылкую стычку на винограднике. Алесандер не спеша изучал тело Симоны, замечая, насколько она похудела, пока ухаживала за дедом. Ничего, он позаботится, чтобы она хорошо ела. Теперь ей придется хорошо питаться. Его ладонь обхватила грудь Симоны, тронула сосок, и девушка застонала от желания.

— Ты прекрасна, — шепнул Алесандер, приподнимаясь над ней. Он не понимал, как мог оставить ее одну так надолго. «Теперь, — пообещал он себе, — я ее не отпущу».

Симона открылась для него, и когда он провел вниз по ее бедрам, то нашел ее влажной, готовой.

Она вскрикнула и выгнулась на постели, когда его пальцы тронули самое чувствительное место. Алесандер знал, что должен уделить этой ласке больше времени, не спешить и приласкать ее как следует.

«Следующий раз». Он знал, чего она хотела сейчас.

Алесандер не надел презерватив, это больше не было нужно. Симона уже беременна, уже носит его ребенка. Он провел ладонью между ее ног, погладил пока еще плоский живот, идеальную грудь, которая будет кормить их дитя. Симона выдохнула стон, и Алесандер направил себя в нее, влажную, горячую, восхитительную. Одним движением погрузившись до конца, он застонал, когда весь его мир сократился до этого тугого охвата и ее податливых губ, в которые мужчина ворвался поцелуем. А потом он начал двигаться, и все стало еще лучше. Вот только это не могло продлиться долго. Слишком долгим был перерыв, слишком жадными были пальцы Симоны на его коже, слишком страстными ее стоны. Она хотела этого так же, как он. Может, сильнее. Она двигалась с ним и навстречу ему, тугая и горячая, такая совершенная, что он хотел, чтобы это длилось вечно. Но его вероломное тело не поддавалось контролю, настойчиво ускоряло жаркий ритм, и, когда Симона закричала, выгибаясь под ним, Алесандер ответил ей гортанным стоном, изливаясь в ее пульсирующую глубину.

Когда он устало устроился рядом с ней и притянул ее ближе, Симона прижалась к его боку.

— Спасибо, — прошептала она.

Алесандер поцеловал ее в макушку, слушая, как успокаивается ее дыхание, когда Симона соскользнула в сон. Он гадал, когда успел измениться так, что мысль о том, что она останется, начала вызывать у него удовольствие. А мысль о ребенке — ощущение счастья. Он не знал, когда это случилось и почему. Может, утром его мысли прояснятся. Хотя утра Алесандер ждал не только поэтому. Восход солнца означал, что женщина в его объятиях проснется, и они снова смогут заняться любовью. И может, потом Симона почувствует себя лучше и будет в настроении поговорить. Наверняка тогда она вспомнит, что хотела рассказать ему о ребенке.

Глава 14

Когда Симона проснулась в объятиях Алесандера, ее печаль никуда не исчезла, но она чувствовала себя лучше, чем несколько последних недель. Согретой, обласканной и, может, даже немножко любимой. Когда она уедет, ей будет приятно думать, что Алесандер хотя бы немножко ее любил. Потому что прошлая ночь доказала Симоне, что она любила его. Он помог ей прогнать оцепенение, показал, что жизнь продолжается, он подарил ей не только секс, но и нежность, и за это она любила его еще сильнее. Уехать от него мучительно, но она будет утешаться памятью об этой ночи.

Симона хотела заняться любовью еще раз, зная, что у нее оставалось мало времени, но Алесандер мягко отстранил ее, поцеловал в лоб и, сказав, что она не должна перенапрягаться, пошел готовить ей завтрак. Смущенная и немного обиженная, она заподозрила, что Алесандер уже отдаляется от нее, ожидая ее отъезда.

За завтраком, когда она ела приготовленный им омлет, мужчина смотрел на нее так, словно ожидал от нее чего-то. Боялся, что она внезапно начнет биться в рыданиях, поэтому так заботился?

— Что-то не так? — Она опустила вилку, снова поймав на себе его взгляд искоса.

— Не знаю, — отозвался Алесандер неискренне. — Ты, случайно, ничего не хочешь мне сказать?

Симона моргнула:

— Например?

— Ну… — Уголки его губ выгнулись в улыбке. — Может, ты знаешь что-то, чего не знаю я, и захочешь поделиться? Чем-нибудь интересным, какой-нибудь тайной?..

По спине девушке пробежали мурашки. Он не мог знать. Это было невозможно, он никак не мог догадаться. Они едва слово друг другу сказали за последний месяц, а прошлой ночью ей было не до слов…

— У меня нет секретов.

— Совсем никаких? Ничего, что ты хотела бы мне сказать?

«Ничего, что ты хотел бы услышать».

— Я понимаю, что тебе может быть трудно это сказать. Я столько раз тебя предупреждал, но теперь наши отношения изменились. Я не хочу, что бы ты что-то от меня скрывала.

Симона нервно сглотнула. А если он чувствовал к ней то же, что она к нему? Неужели он ее полюбил? После прошлой ночи она хотела в это верить. А с тем, как он смотрел на нее сейчас, как нежно и ободряюще взял за руку, это могло оказаться правдой.

— Не волнуйся. Скажи мне.

— Хорошо. — Симона попыталась найти смелость, чтобы сказать правду. — Есть кое-что…

— Я так и думал. Что?

Его рука была сильной и теплой, и девушка улыбнулась, глядя в его темные глаза: