Книга Покореженное эхо - Михаил Март

Они свернули в переулок и не спеша обошли здание с другой стороны.

– Вы спуститесь через окно, и я вас подберу? – спросил настороженно Уваров.

– Нет, конечно. Глупая затея. Ты подъедешь на грузовичке с открытым кузовом в двенадцать сорок пять ночи и притормозишь у окна на несколько секунд.

Из окна выпадет коробка или рулон прямо в кузов, и ты тут же уедешь. Машину возьми в прокате сегодня вечером, и мы проедем по твоему маршруту. За городом есть неплохая дачка. Там ты и будешь нас ждать. После твоего отхода, минут через Десять, мы начнем выходить из дома но одному на другую улицу с другой стороны дома и разъезжаться. Если нам уготовили ловушку, то они не станут хватать каждого по одиночке, а скорее всего, проследят. Для этого им понадобится шесть бригад, учитывая, что все мы поедем в разные стороны и каждый будет иметь в руках рулон свернутой бумаги.

– Вы берете огонь на себя?

– Не преувеличивай. Если нас арестуют, то ничего не найдут. Мы ничем не рискуем. У них есть только один способ накрыть нас – это устроить засаду в квартире. Но здесь живут приличные люди, и никто не захочет поднимать шум. Не исключено, что мы вооружены. О русских грабителях ходят всякие слухи. Так что брать нас будут на улице. Ночью в этом районе тишь да гладь, полная благодать. Прохожих практически нет, машин очень мало. Идет чемпионат мира по хоккею. Матч заканчивается около часа ночи. Вся полиция стянута к стадионам. Слежку мы увидим, если она будет. Облава нас вряд ли напугает. Важно, чтобы ты проскочил незамеченным.

– О квартире знают?

– Конечно. Ее снимал заказчик на подставное лицо. В день операции, когда мы туда приедем, я тут же сменю замки. На тот случай, если у них имеются запасные ключи. Потом мы накроем хлебосольный стол по-европейски и сядем веселиться. Стандартная вечеринка. Съезд назначен на шесть вечера. К семи все подтянутся. Квартира удобная. Окна на все стороны.

– Веня, но объясни мне, тугодуму, каким образом ты собираешься из этой квартиры попасть в музей?

– Не забивай себе голову мусором, Жорж. Твоя задача не самая легкая.

Придется думать одному. Уверен, ты справишься. Как-никак, а за эту работу через десять лет ты получишь около миллиона долларов.

Уваров остановился и открыл рот. Он чувствовал себя полным идиотом.

– Опять писательские бредни?

Пока он соображал что к чему, Гортинский успел отойти шагов на десять и не слышал его. Пришлось догонять.

– Послушай, Веня, ты долго будешь мне мозги парить? Какие десять лет?

– Мы не сдадим картины обратно в музей. Директор наш сообщник и заказчик.

Он выкупит у нас картины через десять лет по миллиону за штуку. Но не раньше.

Вывозить мы их из Швеции не будем. Надежное хранилище уже есть. Закончим дело и махнем на юг Франции, покатаемся на яхтах. Хочется отдохнуть без суеты. Но о плане ребятам лучше не знать до поры до времени.

– До какого времени? Веня? Платошу инфаркт хватит, а Гнат тебе этого никогда не простит. А Вяткин, так вообще трус. Он же всю оставшуюся жизнь трястись будет. Парень со своими бензоколонками такого натерпелся, что скрипа телеги боится.

– Не преувеличивай, Жорж. Каждый из вас проверен в деле и не раз.

– Но зачем тебе понадобился Платон, Гнат, Евдоким? Почему их не сменить на Костю, Яшку, Серегу? Тоже мужики проверенные. И вякать ничего не стали бы!

Гортинский шел по улице вальяжной походкой и снисходительно поглядывал сверху вниз на невысокого суетливого приятеля.

– Объясняю для непонятливых. Все перечисленные тобой кандидатуры – люди семейные. Жены всегда знают секреты мужей, куда реже случается наоборот. А что знают двое, то знают все. Тем более женщина. Эти существа опаснее динамита, когда речь идет о мужских играх. Ты не забывай, речь идет о десяти годах.

Сохранить тайну в течение такого срока, очень непросто. Все мы люди тщеславные и амбициозные. Подумай только, как поведет себя Костик или Яшка через год-два, когда все стихнет, а он, чувствуя себя астронавтом, побывавшим на другой планете, должен об этом молчать. И потом, у твоих кандидатур сомнительный бизнес. Они могут разориться через год-два, и им захочется денег. А где взять?

Вот когда закипят настоящие страсти. Шесть миллионов зарыто в земле, а они нищенствуют.

– Никто из нас не застрахован от разорения.

– Разумеется. Но у каждого есть воля и мозги. Мы выкрутимся и встанем на ноги. А они? Там семья, дети. А главное – язык.

– Ладно, будь что будет. Удочки сворачивать поздно.

– Хорошо, что ты это понял. Я в тебе не сомневался. А теперь нам стоит поискать грузовичок и прокатиться на дачу. Сделаем Марте сюрприз. Ты должен запомнить дорогу так, чтобы смог с закрытыми глазами найти путь к даче.

* * *

На следующий день Гортинский встретился с Германом Шверником, и они провели два часа, гуляя по зоопарку и уточняя детали. День и план утвердили.

После операции они уже не смогут встретиться, а потому арендовали один и тот же почтовый ящик на телеграфе, куда будут отправлять друг другу послания.

Придя к выводу, что нерешенных вопросов не осталось, они разошлись.

Через сутки команда начала съезжаться со всех сторон света. Сбор состоялся на арендованной квартире рядом с музеем. Каждый приехал на своей машине, взятой на прокат в разных фирмах. Встреча носила предварительный характер, ознакомительный.

Прибыли все, за исключением Жоры Уварова. Как это ни странно, но о нем никто и не вспомнил. Перед тем, как накрывать стол и отметить встречу, Гортинский выложил на скатерть длинный цилиндр из нержавеющей стали с герметично закручивающейся крышкой и ручкой посередине.

– Многие из вас, господа, когда-то ходили с похожими картонными тубами, обтянутыми дерматином и таскали в них чертежи. В квартире их шесть. В день «икс» каждый из вас выйдет из этого дома с металлической тубой; сядет в машину и поедет в свою гостиницу. Назовем этот трюк отвлекающим маневром. Если нам готовят западню, то они клюнут на приманку. Сначала выйдут двое сразу, сядут в автомобили и разъедутся в разные стороны. В тубах будут лежать скрученные подробные карты Европы. Смотрите в оба. Нам очень важно знать: находимся мы под наблюдением или нет. Захотят нас контролировать или не сочтут нужным. Приедете к себе и не ложитесь спать, а сохраняйте бдительность. Холл отеля, главный подъезд, вид из окна. Тубы оставьте в машине, нет смысла привлекать к себе внимание персонала нестандартным багажом. Уезжать из страны мы будем дня через три-четыре, так как нам предстоит уладить ряд формальностей с музеем.

– Красивое здание, – глядя на галереек" через окно, сказал Платон Пелевин. – Кажется, ты решил еще раз проверить наши способности скалолазов.

– От тебя ничего не скроешь, Платоша.

– А что тут скрывать. К музею не подойдешь. Он стоит посреди обозреваемой площадки, обнесен высоченной оградой, освещен…