Книга Сейчас вылетит птичка! - Курт Воннегут

— И женщины, которых вы разыскиваете, и еще десяток других, кого вы пока не разыскиваете, — кивнул Уимс. — Они пришли ко мне, богатые вдовы с неясными желаниями, но без веры, надежды, без неотразимой красоты, без мечты, в конце концов. У каких только докторов и разномастных шарлатанов они не побывали, прежде чем обратиться ко мне. Бедняжки не питали надежды на исцеление, ибо не могли описать симптомов своего недуга. Лишь я один способен был дать им и то, и другое.

— И что вы им говорили? — спросил Фольц.

— Разве вы еще не поставили диагноз на основании моих слов? — удивился Уимс. — Ну конечно, больным оказалось их будущее. А от больного будущего, — он обвел рукой сотни иллюзорных дверей, — я знаю только одно лекарство! — Уимс вдруг принялся громко звать: — Миссис Кантуэлл! Мэри! Миссис Форбс. — И затих, прислушиваясь, словно ожидая ответа.

— Кто такая миссис Форбс? — поинтересовался Фольц.

— Так по ту сторону зеркала зовут Мэри Кантуэлл, — сказал Уимс.

— Когда люди проходят в зазеркалье, у них меняются имена? — спросил Фольц.

— Нет… необязательно, — ответил Уимс, — тем не менее многие решают вместе с новым будущим, новой личностью получить и новое имя. Что касается Мэри Кантуэлл, она вышла замуж за человека по имени Гордон Форбс через неделю после того, как прошла через зеркало. — Он улыбнулся. — Я был свидетелем на свадьбе и скажу без ложной скромности: я заслужил эту честь.

— Вы можете проходить туда и обратно, когда захотите? — спросил Фольц.

— Конечно. Самогипноз — самая простая и распространенная форма гипноза.

— Хотелось бы посмотреть, — предложил Фольц.

— Так я для этого и пытаюсь позвать Мэри или кого-нибудь еще, — сказал Уимс. — Эй! Вы меня слышите? — крикнул он зеркалам.

— Я тут подумал, может, вы сами пройдете сквозь зеркало?

— Такими вещами я занимаюсь только по особым случаям, — сказал Уимс. — Таким, как свадьба Мэри или, к примеру, годовщина пребывания в зазеркалье семьи Картеров.

— Какой семьи? — переспросил Фольц.

— Картеров. Джордж, Нэнси и детишки: Юнис и Роберт. — Уимс ткнул пальцем в зеркало позади себя. — Год и три месяца тому назад я отправил их всех на ту сторону.

— Я думал, вы специализируетесь на богатых вдовах, — заметил Фольц.

— А я думаю, это вы на них специализируетесь, — нахмурился Уимс. — Только о них и толкуете — о богатых вдовах.

— Значит, вы отправили в зазеркалье целую семью, — проговорил Фольц.

— Несколько семей, — кивнул Уимс. — Думаю, вам нужны точные цифры, но на память я не скажу — нужно заглянуть в регистрационную книгу.

— И у них было плохое, больное будущее, — продолжал Фольц, — у этих семей, которые вы… гм… отправили?

— По меркам этой стороны зеркала? Вовсе нет, — сказал Уимс. — Но на той стороне их ждало куда более счастливое будущее. К примеру, никакой опасности войн, да и жизнь там куда дешевле.

— Ага, — оживился Фольц. — А отправляясь на ту сторону, они оставляли все сбережения вам, верно?

— Вовсе нет, они забрали все с собой, за исключением моего гонорара — всего лишь сотня за голову.

— Жаль, что они не слышат, как вы их зовете, — заметил Фольц. — С удовольствием пообщался бы с кем-то из них, послушал о всяких чудесах, что творятся по ту сторону.

— Загляните в любое зеркало — видите, по какому длинному, запутанному коридору идет мой зов, — сказал Уимс.

— Боюсь, придется вам все-таки продемонстрировать нам способность проходить сквозь зеркала, — настаивал Фольц.

Уимс явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Я же сказал, я делаю это крайне редко.

— Боитесь, фокус не сработает? — осведомился Фольц.

— Еще как сработает, — сказал Уимс. — Я боюсь, как бы он не сработал слишком хорошо. Ведь если я попаду на ту сторону, мне сразу же захочется остаться там. Так всегда бывает.

Фольц расхохотался.

— Если на той стороне так чудесно, что держит вас здесь?

Уимс закрыл глаза, потер переносицу.

— То же самое, что делает вас отличным полицейским, — проговорил он и открыл глаза. — Чувство долга.

Он был совершенно серьезен.

— И какого же рода этот ваш долг? — издевательски осведомился Фольц. Он больше не выглядел одурманенным, безвольно подчиняющимся Уимсу.

Заметив это преображение, Уимс вдруг превратился в несчастного маленького человечка.

— Я остаюсь здесь, — безжизненным голосом проговорил он, — потому что больше никто не поможет людям попасть на другую сторону. — Он потряс головой. — Вы ведь не под гипнозом, верно? — спросил он.

— Черт побери, конечно, нет! — воскликнул Фольц. — И он тоже.

Карни расслабился, повел плечами и ухмыльнулся.

— Если вам станет от этого легче, — сказал Фольц, извлекая из кармана наручники, — сообщаю, что вас арестовывает парочка ваших собратьев-гипнотизеров. Потому нас и послали на это задание. Мы с Карни оба когда-то баловались гипнозом. Само собой, по сравнению с вами мы жалкие любители. Давайте, Уимс… Румпельштильцхен. Вытяните руки и будьте паинькой.

— Так, значит, это ловушка? — спросил Уимс.

— Она самая, — кивнул Фольц. — Мы хотели, чтобы вы разговорились — так оно и вышло. Осталась одна проблема — обнаружить тела. Что вы собирались сделать со мной и Карни? Заставить нас перестрелять друг друга?

— Нет, — просто ответил Уимс.

— Вот что я вам скажу, — нахмурился Фольц. — Мы серьезно относимся к гипнозу, поэтому не станем рисковать. За дверью находится еще один детектив.

Уимс по-прежнему не был паинькой и не протянул руки к наручникам.

— Я вам не верю, — заявил он.

— Фред! — позвал Фольц детектива, который караулил на лестнице. — Заходи, чтобы Румпельштильцхен в тебя поверил.

В залу вошел третий детектив — белокожий, круглолицый, коренастый молодой швед. Карни и Фольц приплясывали от возбуждения. Человек по имени Фред не разделял их радости. Он озабоченно озирался по сторонам, сжимая в руке пистолет.

— Пожалуйста, — попросил Уимс Фольца, — скажите ему, чтобы убрал пистолет.

— Убери пистолет, Фред, — сказал Фольц.

— Парни, с вами и правда все нормально? — поинтересовался Фред.

Карни и Фольц расхохотались.

— Ты тоже поверил, а? — веселился Фольц.

Фред не смеялся.

— Еще как поверил, — проговорил он и внимательно посмотрел на Карни и Фольца. Посмотрел отстраненно, словно на манекены в магазине.

Карни и Фольц и впрямь напоминали манекены — застывшие, восковые, с неживыми улыбками.