Книга Галактический конвой - Билл Болдуин

Набережная Большого Канала представляла собой бесконечную череду массивных правительственных складов и административных зданий, местами прерываемую грудами почерневших развалин. Огромные, лишенные примечательных черт здания возвышались с раздражающей уверенностью, свойственной казенной архитектуре в любом конце Галактики. Запруженные народом тротуары и горевшие даже в этот поздний час окна свидетельствовали о том, что жизнь базы не прекращается круглые сутки. Впрочем, Брим знал, что так было и до начала войны с Негролом Трианским.

Клавдия тоже не находила в правительственных кварталах объектов, достойных рассказа, поэтому гнала свой глайдер по широким улицам еще быстрее, пока безликие здания не начали мельчать в размерах и редеть. По мере удаления от залива казенные учреждения уступали место небольшим заводикам и древним спальным районам, дома в которых строились из камня и кирпича. Не доезжая совсем немного до последнего моста через канал, они свернули в район портовых кабаков. Клавдия миновала и его, не останавливаясь у ярко раскрашенных вывесок с изображениями голых мужчин и женщин в разнообразных сочетаниях. Всю дорогу по забитым народом бульварам Брима сотрясала нервная дрожь. Давным-давно он близко познакомился с жизнью подобных кварталов. У него не было ни малейшего желания возвращаться туда. Ни за что.

В конце концов они миновали еще один горбатый мост через канал, сбавили ход и, миновав деревянные ворота в массивной каменной стене, оказались в древнем Рокоццианском квартале Аталанты. Если верить Клавдии, название это произошло от самой стены, очертаниями своими напоминавшей несколько неприличную форму бутона цветка-рокоццо.

Много столетий назад — хотя уже после того, как стена эта утратила оборонительное значение, — вся планетная система Гадора была завоевана свирепыми воинами с Омота, поработившими местную цивилизацию на без малого три столетия. Только когда воинственные монахи градгроут-норшелитского ордена подняли восстание — поддержанное только что созданной Галактической Империей, — захватчиков свергли и истребили до последнего человека. Последнего омотианца взяли в плен почти через семьдесят лет после капитуляции основных сил оккупантов и обезглавили на месте.

На протяжении следующих беспокойных лет орден градгроут-норшелитов соорудил на холме над городом монастырь, а также тринадцать орбитальных фортов, чтобы отбить последнее, самое ожесточенное нападение, однако с тех пор установленные на них огромные разлагатели не сделали больше ни единого выстрела. И в последующие бесчисленные десятилетия, когда орден занимался в Галактике самыми мирными делами, они продолжали бездействовать. Тем не менее градгроуты, как называли их теперь повсеместно, продолжали поддерживать орбитальные форты в полном порядке так, словно эти древние реликвии и впрямь оставались первой линией обороны. Собственно, большинство градгроут-норшелитских монахов продолжали верить, что именно их допотопные — наверняка уже вышедшие из строя — космические орудия спасут Империю. Однако по мере того как шли годы, слово «градгроут» почти на любом авалонском диалекте сделалось синонимом слова «чудак». Брим улыбался, слушая рассказ Клавдии. Было совершенно очевидно, что она сама верит в древнюю легенду, хотя не признается в этом даже ему…

Ночью Рокоццианский квартал казался бесформенным нагромождением высоких каменных зданий с причудливо искривленными стенами, неярко освещенными арочными окнами и балконами, битком забитыми вышедшими подышать свежим воздухом местными обитателями. Клавдия плавно вела свой глайдер по лабиринту узких улочек, полных мужчин и женщин в ярких одеждах и забавных шляпках, украшенных пестрыми лентами. Дети несли в руках цветы. Там и здесь градгроут-норшелитские монахи нараспев благословляли каждого, кто, проходя, склонял перед ними голову. На одном углу Брим увидел большое серебристое яйцо — норшелитская часовня, полированные металлические бока которой отражали зеленый свет вечерних лун Гелика. Над входным люком сиял странный девиз ордена: «В разрушении возрождение; лишь через истину лежит путь к силе».

Когда глайдер проносился мимо темных ниш, в свете фар то и дело вспыхивали желто-зеленые глаза: саблезубые зверокоты, завезенные сюда давным-давно для борьбы с ордами грызунов и гигантских мотыльков, поджидали свою добычу. Впрочем, зверокоты выполнили свою задачу лишь наполовину, они продолжали уничтожать насекомых по мере их выведения, но грызунов, Felis Rothbaris, игнорировали начисто. Найти эффективную мышеловку Гелику не удалось…

Бесчисленные магазинчики — чаще всего просто небольшие ниши в стенах — освещали улицу огнем своих вывесок. И все равно слишком много брешей зияло в ряду домов, слишком много груд битого кирпича и штукатурки перегораживало улицы — подарки от Лиги Темных Звезд. Клавдия проезжала мимо них молча, но Брим ощущал кипевшую в ней ярость. Облачникам придется туго, если они не захватят Гелик, думал он.

На маленькой улочке, полной пестро одетых людей, таращившихся на Брима в мундире, как на привидение, Клавдия мастерски втиснула глайдер в крошечное отверстие у тротуара и заглушила генератор.

— Приехали, — с довольной улыбкой объявила она.

Брим огляделся по сторонам: магазины, люди, животные… В нос разом ударили десятки разнообразных запахов: пряности, разогретый металл глайдера, уличная пыль, духи Клавдии, горячее масло, даже камни мостовой, казалось, пахнут здесь как-то по-особенному. Потрясающее место, подумал он. Каждый квадратный дюйм стены был покрыт замысловатым рельефом: батальные сцены, норшелитские святые, причудливые допотопные звездолеты, драконы, жуткие твари из дальних миров — всего и не перечислить.

— Ведите меня, мой провожатый, — сказал он с улыбкой. — Сам я уже безнадежно заблудился.

— Мне приходилось слышать, что вы, рулевые, без штурманов шагу сделать не можете, — поддразнила его Клавдия (хотя шутка эта была старее самого звездоплавания), — но чтобы до такой степени…

— Покажите мне такого штурмана, который с первого раза найдет дорогу сюда — или отсюда, — и я готов съесть собственный скафандр, — отпарировал Брим, — если он, конечно, не геликанец. Похоже, вы рождаетесь с врожденными штурманскими способностями; иначе как вы вообще находите тут дорогу?

— Вы открыли нашу главную тайну! — с трагическим видом вскричала Клавдия. — Но мой способности ограничиваются тавернами — вроде этой. — Она указала на узкую дверь, украшенную замысловатой резьбой и светящейся яркой вывеской — Что-то там Нестерио, — прочитал Брим, вглядываясь в надпись. Все остальное было по-геликански.

— Рокоццианское кабаре, — объяснила Клавдия. — Вина и крепкие напитки — полагаю, за этим мы сюда и приехали.

Спускаясь по крутой лестнице, Брим придержал ее за локоть.

— Какая разница, на каком языке наклейка; главное — что в бутылке, — сказал он и рассмеялся. — На слух это напоминает изречения медведей с Содески. Но на самом деле это старая карескрийская пословица.

Клавдия улыбнулась ему в лицо.

— Что ж, это можно понять, — сказала она — Ага, — усмехнулся Брим. — Мы, карескрийцы, никогда не увлекались тайнами.