Книга Возвращение в Брайдсхед - Ивлин Во

Когда они уехали, я спросил, кто он.

— Один человек, состоит при Джулии, — ответил Себастьян.

Мы удивились, когда неделю спустя получили от него телеграмму с приглашением нам и Бою Мулкастеру в Лондон на обед «по случаю какого-то вечера, который устраивает Джулия».

— Он, наверно, не знаком ни с кем из молодых, — сказал Себастьян. — Все его знакомые — старые толстокожие акулы из Сити и палаты общин. Поедем?

Мы посовещались и решили, что, поскольку жизнь наша в Оксфорде протекает довольно уныло, надо поехать.

— Зачем ему понадобился Бой?

— Мы с Джулией знакомы с ним всю жизнь. Наверно, увидев его у вас за обедом, он решил, что мы дружим.

Мы не очень-то любили Мулкастера, но у всех троих нас было превосходное настроение, когда, получив до утра отпуск в своих колледжах, мы в автомобиле Хардкасла покатили в Лондон.

Ночевать мы должны были в Марчмейн-хаусе. Мы заехали туда переодеться и, пока одевались, успели распить бутылку шампанского, то и дело забегая друг к другу в комнаты, которые были расположены рядом на третьем этаже и выглядели довольно убого в сравнении с роскошными апартаментами внизу. Спускаясь, мы встретили на лестнице Джулию еще в дневном туалете.

— Я опоздаю, — сказала она. — Вы, мальчики, лучше ступайте сами к Рексу. Изумительно, что вы приехали.

— А по какому случаю званый вечер?

— Да просто благотворительный бал, который я помогаю устраивать. Рекс настоял, чтобы мы дали обед по этому поводу. Увидимся у него.

До Рекса Моттрема от Марчмейн-хауса было рукой подать.

— Джулия опоздает, — объявили мы. — Она только поднялась к себе одеваться.

— Это означает еще час. Надо пока выпить вина.

Дама, которую нам отрекомендовали как миссис Чэмпион, возразила:

— Ах, я знаю, Рекс, она хотела бы, чтобы мы начали без нее.

— Ну, всё равно, сначала выпьем вина.

— Зачем такая бутыль, Рекс? — раздраженно спросила дама. — Вы всё делаете чересчур.

— В самый раз для нас будет, — ответил Рекс, взяв бутыль в руки и вытаскивая пробку.

Среди гостей были две девушки, ровесницы Джулии; они все имели какое-то отношение к устройству благотворительного бала. Мулкастер знал их издавна, и они, как мне показалось, без всякого удовольствия узнали Мулкастера. Миссис Чэмпион разговаривала с Рексом. И мы с Себастьяном оказались, как всегда, вдвоем над стаканом вина.

Наконец появилась Джулия, спокойная, восхитигельная, нисколько не смущенная.

— Напрасно вы позволили ему ждать, — сказала она. — Это всё его канадская галантность.

Рекс Моттрем оказался щедрым хозяином, и к исходу обеда мы, трое оксфордцев, были пьяны. Когда мы стояли в холле, поджидая девушек, а Рекс и миссис Чэмпион в стороне вполголоса обменивались колкостями, Мулкастер сказал:

— Послушайте, давайте-ка улизнем с этого гнусного бала и подадимся к мамаше Мейфилд.

— Кто это мамаша Мейфилд?

— Да вы знаете мамашу Мейфилд. Все знают мамашу Мейфилд из «Старой сотни». У меня там постоянная приятельница — прелестная малютка Эффи. Ух, что будет, если Эффи узнает, чго я был в Лондоне, а к ней не зашел. Поехали к мамаше Мейфилд, я вас познакомлю с Эффи.

— Ладно, — сказал Себастьян, — поехали к мамаше Мейфилд знакомиться с Эффи.

— Прихватим у доброго дяди Моттрема бутылочку шипучего, а потом удерем с этого поганого бала и подадимся в «Сотню». Идет?

Удрать с бала оказалось делом нетрудным. У девушек, которых пригласил Рекс, было там много знакомых, и после двух-трех танцев кавалеров за нашим столиком стало прибавляться; Рекс Моттрем заказывал еще и еще вина; и вот мы трое очутились на улице.

— А ты знаешь, где это заведение?

— Конечно. Помой-стрит, номер сто.

— Где это?

— В районе Лестер-сквер. Лучше взять машину.

— Зачем?

— Всегда полезно в таких случаях иметь свой автомобиль.

Мы не стали спорить, и в этом заключалась наша роковая ошибка. Машина стояла во дворе Марчмейн-хауса, в ста шагах от отеля, где происходил бал. Мулкастер сел за руль и, немного поплутав, благополучно доставил нас на Помой-стрит. Швейцар по одну сторону от темного подъезда и немолодой господин в смокинге по другую — стоя лицом к стене, он пытался остудить о кирпичи лоб — свидетельствовали о том, что мы добрались до места.

— Не ходите туда, вас отравят, — предостерег немолодой господин.

— Члены? — спросил швейцар.

— Моя фамилия Мулкастер. Виконт Мулкастер.

— Не знаю, спросите внизу, — сказал швейцар.

— Вас ограбят, отравят, заразят и ограбят, — повторял немолодой господин.

В глубине темного подъезда оказалось ярко освещенное окошко.

— Члены? — спросила толстая женщина в вечернем платье.

— Вот это мне нравится, — сказал Мулкастер. — Пора бы знать меня.

— Да, миленький, — ответила женщина безо всякого интереса. — Десять шиллингов с каждого.

— Послушайте, я никогда раньше не платил.

— Верю, миленький. Сегодня у нас полно, так что платите десять шиллингов. Кто придет после вас, с того по фунту. Ваше счастье.

— Позовите мне миссис Мейфилд.

— Я миссис Мейфилд. Десять шиллингов с каждого.

— Вот тебе раз, мамаша, я и не узнал вас в этом параде. Вы ведь знаете меня, верно? Бой Мулкастер.

— Да, душка. Десять шиллингов с каждого.

Мы заплатили, и мужчина, стоявший между нами и внутренней дверью, шагнул в сторону. Внутри было жарко и людно, ибо «Старая сотня» была в ту пору на вершине успеха. Мы нашли столик и заказали бутылку; официант взял с нас деньги, прежде чем откупорить ее.

— А где сегодня Эффи? — осведомился Мулкастер.

— Которая Эффи?

— Ну Эффи, здешняя девушка. Хорошенькая такая, брюнетка.

— Здесь работает много девушек. Одни блондинки, другие брюнетки. Кое-кто, может, и хорошенькие. Мне недосуг запоминать их по именам.

— Пойду поищу ее, — сказал Мулкастер. Пока он отсутствовал, к нашему столику подошли две девицы. Они смотрели на нас с любопытством.

— Пошли, — сказала одна другой. — Пустая трата времени. Это гомики.

Вернулся торжествующий Мулкастер с Эффи, которой официант, не дожидаясь заказа, сразу же принес тарелку яичницы с беконом.

— Весь вечер во рту куска не было, — пробормотала она, набрасываясь на еду. — Тут только на одних завтраках и держимся, а за день-то как проголодаешься.

— Еще шесть шиллингов, — объявил официант. Насытившись, Эффи подкрасила губы и посмотрела на нас.