Книга Хождение за тридевять веков. Торговый гость из будущего - Юрий Корчевский

– Острог казацкий. Надо пристать, поговорить, разузнать, что и как, да и горячего поесть не мешает, – крикнул в ответ купец.

– Откуда про казаков знаешь?

– Люди сказывали.

Они подошли к берегу, спустили парус. До земли было с полсотни метров – осторожничал Пафнутий.

Со сторожевой вышки их заметили давно. Едва корабли остановились, ворота распахнулись, и вышло несколько вооруженных людей.

От сердца у Михаила отлегло – лица встречавших их людей были европейские, одежда исконно казачья: рубахи, широкие шаровары, на ногах сапоги, а не ичиги.

– Эй, гости торговые! Вы что же к берегу не пристаете? – закричали казаки.

– Поглядеть сперва хотели – не басурмане ли? – ответствовал Пафнутий.

– Убедились? Приставайте!

Суда на веслах подошли к скромному, в два бревна причалу. Понятное дело: строительного леса нет, все бревна приходится завозить издалека.

Казаки помогли закрепить швартовы.

– Откуда будете, гости торговые?

– Из Москвы! – солидно ответил Пафнутий.

– Будьте гостями, идите в крепость.

Казаки приняли их радушно, угостили пловом, шулюмом. А накормив, принялись расспрашивать, что в свете слышно, кто с кем воюет да какой урожай? Потом поинтересовались, куда путь держат.

– Думаем, в Персию.

– За пряностями?

– Именно.

– Дело хорошее, но рисковое. Персия с османами воюет, да и между собой мира нет. А что на продажу везете?

– Воск, ткани.

– Воск нам не надобен, а сукна взяли бы немного.

– Уступим.

Утром на вышке остался караульный, а весь немногочисленный гарнизон пошел к судам.

Пафнутий и Михаил достали тюки с тканями. Казаки осмотрели, помяли их, и каждый взял себе понемногу на обновки. Расплатились мелкими серебряными монетами. Михаил такие видел впервые – как и Пафнутий. Тот попробовал деньги на зуб, а Михаил крутил в руке – на монетах была непонятная, похожая на арабскую, вязь.

– Это что за деньги?

– Из Дербента – слыхал про такой? Его Тимур взял, уж почитай век назад.

– В Персии такие берут?

– Серебро да золото везде берут, – успокоили их казаки. – А у вас готового платья нет? Пообносились мы.

Купцы только руками развели.

– А сала?

– Есть немного.

– Поменяете?

– На что?

– А на что хотите. Можно на барана или на шкуры овечьи.

Михаил посмотрел на Григория. Тот вздохнул и вытащил из трюма добрый шмат сала, завернутый в холстину.

Старшина казаков схватил сало, понюхал, не удержался и ножом отхватил кусок. Пока он жевал, закатив от удовольствия глаза, другие казаки в нетерпении исходили слюной.

– Вот за сало благодарность вам огромная. Год уже не ели, скоро вкус забудем. Басурмане свиней не разводят.

В обмен на сало Михаилу принесли две хорошо выделанные овечьи шкуры. На таких было удобно лежать на досках палубы – мягко и тепло.

За торгом и разговорами пролетел день, и купцы остались на вторую ночевку. Все-таки в остроге безопаснее, и за суда с товарами спокойно.

Пока завтракали, старшина казацкий поторопил:

– Гости торговые, тучи на горизонте, ветер поднимается. Если задует, то дня на три, все песком занесет. Или отплывайте, или готовьтесь в остроге три дня сидеть.

Михаил с Пафнутием переглянулись.

– Мы отплываем. А за гостеприимство спасибо.

– Будете в наших краях, заходите. И сала с собой побольше везите! – напутствовали их казаки. – Вам сейчас верст сто можно без опаски идти, а дальше не скажем – не знаем.

Снялись со швартовов. От причала отошли на веслах, подняли парус.

Ветер был слабый и ровный. Суда шли, не отдаляясь от берега.

Понемногу ветер стал крепчать. Оба судна отошли мористее, опасаясь наткнуться на отмель или подводную скалу.

Суда быстро шли к Дербенту.

Понемногу воздух становился пыльным, видимость начала падать. Песок скрипел на зубах, забивал глаза, уши, тонким слоем лежал на палубе. Парус надулся, мачта поскрипывала, ушкуй летел по волнам. Только ушкуй, в отличие от ладьи, был плоскодонным судном – чтобы было легче проходить речные перекаты, и под напором ветра он кренился на правый борт. Судовая команда держалась за борта, боясь быть смытой в море.

Понемногу более быстроходный ушкуй догнал ладью и ушел вперед.

– Приспустить парус! – скомандовал Михаил. Отрываться от ладьи не стоило, найти друг друга в незнакомых местах сложно.

Приспущенный парус сбавил ход, но все равно ушкуй шел очень быстро, поскольку ветер усиливался.

Когда мачта стала не только скрипеть, но и потрескивать, Михаил направил ушкуй к берегу. Ладья следовала за ним – безопаснее было переждать ураганный ветер на берегу.

Ушкуй теперь шел только на веслах – парус убрали совсем, а мачту сложили.

Михаил высмотрел на берегу небольшую бухту, и ушкуй завели в нее на веслах, осторожно. Места хватило на ладью и еще осталось.

Высокий, метра три, берег защищал от ветра – он только проходил поверху, лохматя волосы.

Привязывать суда было не к чему – ни деревьев, ни камней на берегу не было. Сбросили якоря – окованные полосами железа камни.

Ветер усиливался, на море поднялись высокие волны. В бухте было неспокойно, вода раскачивала суда, но таких волн, как в открытом море, не было.

Ночь провели в тревоге на палубах. Ветер не утихал, срывая с волн барашки пены.

И на следующий день, и затем еще один суда находились в бухте. Из-за пыли было сумрачно, солнце виднелось желтым пятном. Пыль была везде: на палубе, в волосах и на одежде, в трюме – она была вездесуща. Михаил смывал ее морской водой с лица, но она осаждалась снова и снова. Нет, не нравились эти края Михаилу – как и его команде. И как только люди здесь живут?

Все это время люди не ели, поскольку пока доносили сухарь ко рту, обнаруживали на нем слой песка.

После трех дней пыльной бури и шторма на море ветер стих внезапно. Проснувшись однажды утром, люди не обнаружили ни ветра, ни пыли. Дышать было свободно и легко. Команды бадейками набирали воду из бухты и смывали пыль с палубы. Потом умылись сами.

– Водица теплая. А в наших краях уже небось не покупаешься, холодно, – заметил Григорий.

– А дальше к Персии еще теплее будет, – сказал Михаил.

– Так осень уже, как же теплее? – недоумевал Григорий.

– Сам увидишь.