Книга Принц фальшивых героев - Владимир Брайт

Он прекрасно знал что делал, этот.........убийца. Чтобы выжить, мы должны были бежать и как можно быстрее. Наш единственный шанс заключался именно в этом — раствориться в пространстве, оставив за своей спиной как можно больше трупов преследователей. Гарх в бою был почти богом — но только почти. И противостоять толде-нам, имея на руках покалеченного человека, которого нужно живым вынести с поля боя, успевая еще и отбиваться,— такое даже для Гарха было невыполнимой задачей.

Если до этого момента я наивно полагал, что бы ни произошло, хуже быть уже не может, то после второй стрелы я понял, что сей тезис не выдерживает никакой критики.

Теперь я уже не кричал — теперь я захлебывался криком. В голове не осталось ничего, кроме огромного сгустка боли, заполнившего все вокруг, и только каким-то чудом из глубин покореженного сознания пробилась на поверхность спасительная мысль о сублиматоре жизненной энергии, которым снабдил нас черный колдун, отправляя в это увлекательное путешествие.

Наверное, это и был как раз тот самый случай, когда нужно было воспользоваться снадобьем Антопца. Хранить его для другого, «более подходящего» момента не имело смысла, потому что шанс применить его в дальнейшем мог и не представиться: все могло бесславно закончиться прямо здесь и сейчас.

Находясь на грани очередного обморока, я начал судорожно шарить по отделениям пояса. Как обычно, мне попадалось все, кроме того, что нужно...

— Очень жаль, но аспирин обещали завезти только через пару недель. Впрочем, не отчаивайтесь: как раз сейчас у меня есть неплохое средство от запоров,— с располагающей улыбкой и неподдельной заботой в голосе произнес симпатичный аптекарь.

Он полагал себя знатоком человеческих душ (впрочем, безо всяких на то оснований), кроме того, он думал, что является заправским остряком и непревзойденным психологом. Но на этот раз он ошибся всерьез и окончательно. У посетителя было ОЧЕНЬ скверное настроение, и, что особенно важно — пистолет ОЧЕНЬ большого и совершенно не располагающего к дружбе калибра...

Я уже почти отчаялся, когда в разорванном болью сознании промелькнуло воспоминание о самом последнем отделе пояса, куда я и положил порцию сублиматора, оставшуюся после благополучного исцеления лжевикинга. К счастью, с первой же попытки мне удалось нащупать, а потом и извлечь из сумки шприц, в котором плескалось адское зелье. Балансируя на самом краю сознания, я всадил тонкую иглу в пульсирующую болью ногу... Не знаю, что было намешано внутри, но что бы это ни было, вакцина сия вызвала еще одно, вообще уже ни с чем не сравнимое болевое ощущение. Тело мое свела страшная судорога. Я забился на полу, разбрызгивая изо рта клочья кровавой пены, при этом чуть было не оставив все свои волосы в и без того уже окровавленной лапище Гарха. Тот, впрочем, был слишком возбужден, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. В тот момент он был полностью сконцентрирован на стоящей перед ним задаче по извлечению наших бренных тел из этого гиблого места. Словом, он оставался в счастливом неведении относительно того, что происходило со мной.

Чего нельзя было сказать о толденах. Со стороны вполне могло показаться, что я попросту бьюсь в агонии. Рискну предположить, что некоторые заинтересованные лица в этот напряженный момент могли даже слегка раскаяться, с запоздалым сожалением подумав, не погорячились ли они, так бесчеловечно обращаясь с молодым организмом, в котором заключена смерть целого мира.

«Получите............!» — промелькнула в моем затухающем сознании последняя злорадная мысль.

А потом я понял, что вот прямо сейчас умру.

Суфлер задул было свечу, собираясь отправляться домой, но тут бешеные аплодисменты возбужденной публики вызвали артистов на «бис». Провидец из меня снова не получился.

Через несколько долгих секунд, за которые я успел прожить несколько жизней, кошмар кончился. Все вокруг неожиданно стало ярким и четким, словно на глянцевой открытке. При этом происходящее приобрело какую-то плавную замедленность, будто в аквариуме. И вот тогда-то я понял, что стал практически неуязвимым.

Упавшая бутылка брызнула во все стороны осколками битого стекла — и обезумевший от ожидания джинн наконец-то вырвался на свободу.

Он был очень, очень зол.

Переполняемый жаждой мщения, я медленно и аккуратно сломал первую стрелу, а затем, ухватившись за наконечник, вытащил ее с другого конца. При этом мой рот был искривлен страшным подобием улыбки. Думаю, в тот миг я мало походил на человека. Наверное, именно так выглядят демоны, которые неожиданно освобождаются от оков, державших их в рабстве несколько тысячелетий.

Затем, все так же не торопясь, я проделал то же самое со второй и третьей стрелами. В реальном времени все это заняло не больше секунды.

Толден находился всего в двух шагах, и я видел, как расширяются его зрачки, отражая лунную дорожку, ведущую в никуда, по которой несется его освобожденная душа, пытаясь соединиться со своим отражением. При желании я, возможно, смог бы прочитать его мысли, но...

Но мне это было не нужно. Вместо этого я поднял левую руку, в которой оставался второй заряженный арбалет, не торопясь прицелился и, сам не знаю зачем, произнес прощальное напутствие.

— Покойся с миром! — четко, почти по слогам сказал я — и выстрелил в сердце.

Они действительно были лучшими из лучших. Реакция у этого воина была просто невероятная. Как мне показалось, несколько долгих секунд я видел почти по кадрам, как летит болт, преодолевая расстояние не более полутора метров. И за это мгновение в реальном времени он еще попытался уклониться, в отчаянном рывке бросив тело вправо.

Если бы этот толден стоял хотя бы немного дальше, возможно, у него был бы шанс, а так острие болта пронзило грудную клетку рядом с сердцем. Рана оказалась смертельной. Кровь хлынула из пробитой артерии, и бесконечная война толдена подошла к концу. Дверь приоткрылась, пропуская в другой мир тень того, кто секунду назад был великим воином, но и тут нечеловеческим усилием воли он оттянул встречу с неизбежным. Меч все еще был в его руках, и одним резким движением толден мог отрубить мне голову. Не знаю почему, но я точно знал, что сил для этого последнего удара ему хватит, и видел, как на его лице отражается мучительная борьба между долгом воина и священным правом мести. Это был тяжелый выбор. В этот миг весь остальной мир отошел на второй план, оставив наедине убийцу и его жертву, которая могла бы навсегда замкнуть порочный круг. И — упокоиться с миром. Отомстить — это было ее законное право.

Спустя мгновение он сделал свой выбор. Колокол пробил четыре раза, и слепое правосудие вынесло мне приговор: «Виновен!». Чаша весов склонилась в пользу смертного приговора, все точки были расставлены, оставалось привести его в исполнение.

Я увидел, как меч начал описывать прощальную дугу, и почти физически ощутил треск шейных позвонков, но...

Все-таки толдены — удивительные создания, и как бы плохо я к ним ни относился, но их стиль и понятие о долге вызывают у меня чувство глубокого восхищения. Устав клана — их вера. Они никогда и ни при каких обстоятельствах не оставляли своих убитых на поле боя. В склепе клана лежит прах всех воинов, которые пали от рук врагов со времен основания клана. И каждый знает: чтобы с ним ни случилось, где бы он не принял свой последний бой, он соединится со своими братьями по оружию и обретет покой там, куда уходят после смерти все великие воины.