Книга Соули. В объятиях мечты - Анна Гаврилова

– А?

– Ага! – поддразнил Жнец. Он в двух шагах стоял. – Давай шевелись. Завтрак уже подали.

– Завтрак? Какой завтрак?

– Вкусный! – заявил оборотень, расплываясь в улыбке.

Я же совсем растерялась.

– А как же война?

– Без завтрака все равно не отпустим, – сказал новоявленный братец. – Так что поднимайся, и вперед. И хватит дрожать! Если ты этого герцога боишься, то мы… Хочешь, мы его…

Эмоция, которая шла от Жнеца, была едва уловима, но ничего хорошего не сулила. И хотя оборотень улыбался, точно знала – он не шутит.

– Не хочу! – Я вложила в эти слова всю искренность, на какую способна.

– Тогда иди завтракать! – воскликнул Жнец. Очень логичное заявление, не придерешься.

Пришлось встать, кивнуть и отправиться в столовую.

За последние две недели со мной случалось всякое, и я уже начала верить, что привыкла к ухмылкам судьбы, а удивляться попросту разучилась. Завтрак в компании правящей верхушки стаи Кровавых вернул мне такую способность. Просто… это был перебор.

Одно дело, когда тебя ведут в родовое святилище – место темное и зловещее. Или на арену, где меряются силой и удалью. Или даже в трактир – обитель чревоугодия и пьянства! Это вполне понятно, это как раз в духе диковатых мужчин! И совсем другое, когда косматый парень с обнаженным торсом, поигрывая мускулами, учтиво наливает тебе чай. Потом пододвигает огромное блюдо с пирожными и заботливо спрашивает:

– А мороженого точно не хочешь?

Прежде чем ответить, ущипнула себя за руку – а то мало ли! Тем более сны, не отличимые от яви, уже видела.

– Нет, Жнец. Благодарю.

Клыкастая громадина нарочито громко шмыгнула носом и вернулась к собственной тарелке. Впрочем, насчет тарелки я погорячилась – тазик, доверху наполненный жареным мясом! Перед Стремительным и Быстрым такие же красовались.

Мужчины ели медленно, со вкусом. Мясо брали руками, не стесняясь, слизывали бегущий по пальцам сок и… чавкали. Да, оборотни, чей статус по ранжиру моего мира равнялся королевскому, чавкали, как невоспитанные простолюдины! Ну и обо мне не забывали…

Жнец то и дело порывался подлить чаю, Стремительный просто улыбками одаривал, а Быстрый довольно жмурился.

– Жаль, что ты не успела встретиться с Хелгой и другими женщинами, – дожевав очередной кусок, сказал Вожак. – Думаю, вам есть о чем побеседовать. Так что в следующий раз не на день, а хотя бы на неделю приходи.

– Заодно охоту покажем, – встрял Стремительный.

– Ага, – поддержал Жнец.

Я кивнула, причем не только из вежливости. Да, если встречу с тетушкой переживу, то вернусь обязательно. Ну и… если Рэйс за самовольство не прибьет.

Вспомнив о герцоге, скосила взгляд на правую ключицу. Увы, как ни старалась, мне так и не удалось спрятать символ, подаренный Стремительным. Печать Жнеца ровно под шарфиком оказалась, а эта наполовину из-под платья выглядывала. И что-то подсказывало – увидав символ оборотня, властитель Даора «обрадуется» не меньше, чем господин Анрис.

Младший Вожак среагировал тут же.

– Что не так? – озабоченно спросил он.

Сказать всю правду язык не повернулся.

– Надо было на плече, – пробормотала я. – Там бы лучше смотрелась…

Стремительный одарил клыкастой улыбкой и огорошил:

– Так передвинь.

– Что?

– Передвинь рисунок на плечо, – поддержал брата Жнец.

– Как?

– Как-как… руками! – внес свою лепту Быстрый. А заметив полнейшее недоумение, по-простецки облизал палец и коснулся одной из золотых линий на своем теле. Узор ожил и начал смещаться вслед за указующим перстом оборотня.

– Соули, только не говори, что собралась в обморок, – усмехнулся Жнец. – У нас малахольных девиц не жалуют.

Слова новоявленного братца проскочили мимо сознания – я передвигала печать. Сама! И у меня получалось! О Богиня! Кажется, я зря называла оборотней блохастыми дикарями! Они же… они замечательные!

– Может, вы и с беременностью поможете? – пискнула и тут же покраснела, потому что… в общем, не хотела этого говорить. Видимо, счастье в голову ударило и последний ум вышибло.

Лица собеседников вытянулись.

– То есть? – спросил глава стаи.

Я же покраснела еще гуще и, приклеившись взглядом к надкушенному пирожному, пробормотала:

– Извините. Глупость сморозила.

– Глупость? – выдержав паузу, переспросил Быстрый. – Хм… А я-то гадал, зачем Хелга мне эту дрянь всучила…

Изумленная, вновь повернулась к Вожаку, чтобы пронаблюдать, как тот поднимается и извлекает из кармана штанов небольшой блестящий кругляш на длиннющей цепочке. Мои новоиспеченные братья дружно нахмурились, а после и вовсе скривились. Ко всему прочему ощутила волну осуждения – слабую, но яркую.

– Что это? – тихо спросила я.

– Амулет, с помощью которого некоторые, скажем так… нехорошие женщины своих мужей дурят. – И, помахав кругляшом, добавил: – Беременность, Соули. Он создает иллюзию беременности.

О Богиня…

– А срок какой?

Быстрый смерил подвеску неприязненным взглядом, сообщил нехотя:

– Настроен на срок две недели.

Я совсем растерялась. Невероятно. Просто невероятно. И хотя эмоции, исходящие от мужчин, к дальнейшему обсуждению не располагали, спросила:

– А Хелга откуда узнала?

Брови Вожака взлетели на середину лба.

– Она мать рода. Она все и про всех знает.

Ого!

Я уже открыла рот, чтобы выспросить подробности, но меня перебили.

– Соули, это неправильно, – сказал Жнец. Очень суровый, даже руки на груди сложены.

– Что неправильно?

– С такими вещами, – красноглазый кивнул на амулет, – не шутят.

– А я не шучу. Я… У меня…

– Что у тебя? – рыкнул Стремительный.

Вот теперь я ощутила все. Грусть, обиду, ярость! Для оборотней мой интерес к амулету был сродни предательству и личному оскорблению.

– У меня… муж в Вайлесе. А сама магичить не умею. Мне этот амулет позарез нужен. Вот даже Хелга ваша не против.

Оборотни переглянулись. Странно так, словно что-то не то сказала.

– Ладно, – нахмурился Быстрый. – Но в первый и последний раз.

Лишь теперь до меня дошло – перерождение! У стаи проблемы с детьми, для них беременность – больная тема. И тут я со своим обманом. Вот только рассказывать подробности не хочется категорически.

– Райлен из Вайлеса вернется, и мы все по-настоящему сделаем, – стараясь загладить неловкость, пробормотала я. И покраснела, потому что… ну опять глупость сморозила.