Книга Верховные судороги - Кристофер Тейлор Бакли

Ко времени их ухода Бадди уже купался в поту, сердце его стучало, как отбойный молоток, а руки тряслись. Он набрал сотовый номер Пеппер. Та, естественно, не ответила, поскольку разговаривать с ним больше не желала. И Бадди оставил ей сообщение, состоявшее из одного слова.[44]

Пеппер, увидевшая это сообщение спустя пару часов, даже испугалась немного, однако затем отнесла его на счет общей истеричности Бадди, — а может, он просто бурбона перебрал? — и вернулась к своим штудиям. В последовавшие за этим дни ее раз за разом приятно удивляло то обстоятельство, что судебный курьер, который должен был принести уведомление об иске, предъявленном ей мужем вследствие нарушения условий договора, в дверь ее номера так и не постучал. Возможно, тот телефонный выпад дал Бадди необходимую разрядку, и он одумался. А тем временем…

…Бадди, наблюдая из Нью-Йорка за происходившим, обнаружил, что очарован сенатором Декстером Митчеллом. Разумеется, он знал от Пеппер, что сенатор — Враг Номер Один, главное препятствие, стоящее между нею и местом в Верховном суде. Разумеется, Бадди и раньше видел его фотографии и телерепортажи о нем. Однако до сих пор он как-то не понимал, насколько… насколько идеальной внешностью обладает этот малый.

Декстер Митчелл завершил тур рукопожатий и похлопываний по спине, добравшись до того края подиума, на котором сидели сенаторы совсем уже незначительные. А добравшись, он, вместо того чтобы вернуться к своему месту в середине стола, спустился в зал заседаний и направился прямиком к Пеппер, которая как раз усаживалась за покрытый зеленым сукном столик — лицом к инквизиторам.

За ее спиной сидели: Грейдон Кленнденнинн — благообразный, облаченный в костюм в тонкую полоску старик, от которого так и веяло спокойствием, уверенностью, безмятежностью; Джи-Джи — галстук «боло» и белый лоб человека, проведшего жизнь, прикрываясь шляпой от палящего солнца; за ним Хуанита — приятнейшая представительница нескольких культур сразу; а за ней преподобный Роско в его фирменных, украшенных распятиями сапогах из белой лакированной кожи и с переплетенной в лиловый сафьян Библией на коленях — вид он старался сохранять спокойный, но все же немного поерзывал.

— Да не волнуйся ты так, папа, — заметив это, ласково успокоила его Пеппер. — В дело Руби они не полезут. Я им не позволю.

Сенатор Декстер Митчелл приблизился к Пеппер, и глаза его засветились, точно галогенные фары.

— Судья Картрайт, — исполненным добродушия тоном произнес он, — позвольте мне от имени комитета сказать вам: добро пожаловать. А это, надо полагать, члены вашей дружной семьи?

— Я ее крестный отец, — сухо сообщил Грейдон.

— Декстер Митчелл. Вы все должны гордиться ею. Все. Да. Гордиться. Преподобный Роско, сэр. Добро пожаловать в Вашингтон, добро пожаловать.

Когда черед дошел до Джи-Джи, Митчелл протянул ему руку с таким видом, точно ссужал на краткий срок некую сумму.

За всем этим наблюдали камеры.

— Весьма необычно, — сказал телекомментатор. — Весьма. Прежде Митчелл с помоста не спускался и рук никому не пожимал. Я, во всяком случае, ни разу такого не видел. О чем это нам говорит, Боб?

— Я думаю, Джим, это говорит нам о том, что сенатор Митчелл понимает: в сегодняшнем деле необходимо соблюдать осторожность. Большую осторожность. Многие считают, что с предыдущими двумя кандидатами Митчелл и члены его комитета позволили себе лишнее. А как вы знаете, опросы общественного мнения показывают, что в пользу судьи Картрайт высказывается поразительное большинство нашего населения. Людям нравится эта леди. К тому же она часто появляется на телеэкране, поэтому многим кажется, что они хорошо ее знают, и это тоже большой плюс.

— Эти опросы, Боб, — что они говорят нам о нас самих, ну, то есть как о нации?

— Думаю, они прежде всего говорят, что мы достигли — к добру или к худу — такого положения: примелькайтесь на телевидении, и вас сочтут обладающим всеми качествами, необходимыми для того, чтобы стать членом Верховного суда.

— Что же, для нас с вами это новость скорее хорошая, верно?

Сенатор Митчелл предпочитал постукивать по комитетскому столу ручкой, а не головкой председательского молотка, показывая тем самым, что к власти своей относится легко и просто. Теперь он предложил судье Картрайт зачитать ее вступительную речь.

— Благодарю вас, сенатор Митчелл, — сказала она. — У меня нет вступительной речи.

— Нет?

— Я лишь хотела бы поблагодарить президента за большую — хоть и не вполне понятную — честь, которую он мне оказал, выдвинув мою кандидатуру на столь значительный пост. И поблагодарить комитет за то, что он согласился ее рассмотреть.

Ботокс, которым была пропитана кожа на лице Декстера Митчелла, начал обращаться в подобие студня.

— У вас не имеется речи? Это весьма необычно, судья.

— Я знаю, сэр. Но, насколько я понимаю, к настоящей минуте довольно большому числу людей известно, кто я и что здесь делаю. И потому не вижу смысла тратить ваше время, распространяясь о моих изумительных достоинствах.

[Смех в зале.]

— Впрочем, я хотела бы представить вам членов моей семьи. Это они сидят за моей спиной. Вот это мой папа, Роско Картрайт. Вы могли видеть его по телевизору. Он очень популярен в наших краях. Это мой дедушка, Джи-Джи Картрайт, когда-то он был в тех же краях представителем закона. А это моя, в некотором смысле, бабушка, Хуанита Васкес. Эти трое вырастили меня, и потому, если вам не нравится то, что вы сейчас видите, обращайтесь с претензиями к ним. [Смех в зале.] Я могла бы произнести вступительную речь, посвященную их изумительным достоинствам, но, думаю, будет правильнее, если вы просто начнете понемногу делать из меня шашлык. Сколько я понимаю, уголь и шампуры у вас уже заготовлены.

[Смех в зале.]

Прошло всего пятнадцать секунд, а она уже успела перехватить инициативу. Проклятье. Продолжай улыбаться.

— Ну что же, судья, это действительно весьма необычно…

— Сенатор, — улыбнулась Пеппер, — при всем должном уважении к вам, необычной является вся эта дурацкая история.

[Вспышка смеха.]

— А теперь, с разрешения комитета, — продолжила Пеппер, наклоняясь и опуская руку под свой столик, — я хотела бы вручить ему протоколы всех проведенных мной судебных заседаний.

И она поставила на зеленое сукно коробку с DVD, содержащими эпизоды «Шестого зала суда».

[Одна волна смеха за другой.]

А, черт, скажи же что-нибудь.

— Думаю, я вправе сказать от имени всего комитета, — произнес, лучезарно улыбаясь, сенатор Митчелл, — что он никогда не предполагал изучать подобным образом протоколы проведенных кандидатом заседаний.