Книга Мастерская смерти - Брижит Обер

Бланш рассеянно пробежала глазами меню и отложила его.

— Когда вы только начинали работать, вас никогда не тошнило? — спросила она.

— В первый раз меня даже вырвало, — признался Шиб. — А потом я научился их любить. Когда появляется нежность, отвращение уходит.

Он отпил глоток пива. Бланш наполовину опустошила бокал «Сюз». Хозяин снова подошел к ним. Шиб заказал карпаччо из рыбы-меч, Бланш— жареного морского окуня. «Без соуса, пожалуйста». Бутылка мюскаде. Минеральная вода.

Шиб рассеянно крошил в пальцах кусочек хлеба, потом отложил его. Ветер усилился. Временами от его порывов дрожали стекла. Завтра весь пляж будет покрыт водорослями.

Хозяин вернулся с напитками. Мюскаде оказалось хорошим. Бланш осушила бокал, и Шиб снова налил ей. Она выпила все до дна. Ему самому пиво тоже слегка ударило в голову— он с самого утра ничего не ел. Что ж, тем лучше. Они оба напьются, и тогда не останется никаких мыслей, никаких вопросов.

Первый раскат грома заставил их вздрогнуть.

— Здорово шарахнуло, — заметил хозяин, ставя на стол тарелки.

Филомена заскулила и уткнулась мордочкой в ногу своего владельца, который вяло пробормотал:

— Ну хватит, хватит, ты уже не маленькая. Бланш повернула к ним голову, потом, механически ковыряя вилкой в тарелке, сказала Шибу:

— Ноэми Лабаррьер, должно быть, скоро позвонит вам. По поводу своей собаки.

— Что? — переспросил Шиб.

— Скотти, их терьер, задохнулся в собственном ошейнике. Должно быть, погнался за кошкой, подпрыгнул и зацепился за сук. Его нашли висящим на дереве.

Шиб вспомнил короткий разговор Дюбуа с Бабулей на эту тему. Значит, кто-то все же рассказал об этом Бланш. Скорее всего, сама Ноэми Лабаррьер.

— Говорят, в городе опасно для животных, но мне кажется, что загородная местность еще хуже. Это уже четвертая собака, погибшая в этом году, — добавила Бланш.

— Да, домашних животных опасно оставлять без присмотра, — согласился Шиб, про себя отмечая, что Бланш ничего не ест.

Она отложила вилку и посмотрела на него:

— Вы верите, что можно любить собаку так же сильно, как ребенка?

— Филомена, перестань капризничать сейчас же! — прикрикнул пожилой мужчина.

— Конечно, — серьезно ответил Шиб. — Я уверен, что можно любить все что угодно— предмет, животное, человека, место, — с одинаковой силой.

— Вы хотите сказать, что важен не объект, а само чувство?

Нет, он ничего не хотел сказать, он хотел есть свое карпаччо и смотреть на нее. Он хотел лежать рядом с ней и слушать дождь. Он хотел, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Но для безопасности у нее есть муж, напомнил он себе, и она вовсе не нуждается в негритосике карманного размера.

Высокая волна, более мощная, чем другие, разбилась о каменное основание террасы и забрызгала стекла клочьями пены.

— Надеюсь, у вас прочные стекла? — прокричал один из велосипедистов, обращаясь к хозяину. — Иначе мы скоро будем есть под открытым небом.

— Не беспокойтесь. Сегодня еще ничего. Вот в прошлом ноябре было много разрушений. Две недели ушло на ремонт.

— О, смотрите, лодка! — воскликнула женщина с рыжими волосами, приподнимаясь со стула.

Моторная лодка сорвалась с якорной цепи и, гонимая ветром, двигалась прямиком в их сторону.

— Она сейчас разобьется! — воскликнул один из велосипедистов.

Волны крутили маленькое суденышко из стороны в сторону, то погружая его носом в воду, словно пытаясь утопить, то бесцеремонно выталкивая на поверхность.

— Можно подумать, что над ней нарочно издеваются, — тихо проговорила Бланш, словно услышав его мысли.

Лодка неслась прямо на дамбу, полузатопленная, барахтающаяся между высоких волн. Внезапно она резко поднялась носом кверху, как дрессированная собачка, вставшая на задние лапы. Все притихли. Очередная волна резко подтолкнула ее снизу, и лодка на долю секунды поднялась в воздух и повисла, похожая на странную наклейку на фоне неба, прежде чем обрушиться на дамбу и разбиться вдребезги.

— Твою мать!.. — вполголоса произнес один из велосипедистов.

Хозяин повернулся к нему, чтобы что-то сказать, но не успел он рта раскрыть, как порыв шквального ветра внезапно сорвал часть пластиковой крыши, обрушив на Филомену и ее хозяев поток ледяной воды, отчего те хором завопили.

Шиб спросил себя, действительно ли случайно он оказался в самом центре мини-шторма, разыгравшегося на обычно спокойном пляже, в компании женщины, которая для него была столь же реальной, сколь и призрачной. Не сон ли это? Однако ледяные капли дождя, ударившие ему в лицо, подтвердили, что все происходит на самом деле и лучше поскорее убираться отсюда, пока все здание не обрушилось им на головы.

Он поднялся. Бланш следила за ним с легкой усмешкой на губах.

— Я вижу, вы не любитель приключений.

— Просто я не мазохист. Пойдемте.

Бланш медленно встала, помедлив еще несколько мгновений, но тут ледяной душ хлынул ей на спину сквозь разверзшуюся дыру в крыше.

— Мать твою, когда ж все это кончится! — прорычал хозяин заведения.

Велосипедисты подхватили свои средства передвижения и устремились к выходу. За ними направился пожилой мужчина с Филоменой на руках. Она стучала зубами, словно кастаньетами. Его жена между тем о чем-то спорила с хозяином ресторана.

Бланш обогнула столик и приблизилась к Шибу.

В этот момент он заметил катившуюся к берегу огромную волну— настоящую водяную громаду, словно в фильме-катастрофе.

Он протянул руку к Бланш и крепко ухватил ее под локоть.

Волна полностью закрыла горизонт.

Шиб инстинктивно оттеснил Бланш назад. Она протестующе вскрикнула.

Послышался негромкий треск от удара в стекло. Затем по нему во все стороны побежали трещины, и оно с грохотом обрушилось, разлетевшись на тысячу осколков.

Тяжелая масса пенящейся воды докатилась до их ног, захлестнула, как будто собиралась утащить за собой. Шиб вцепился в металлический дверной косяк.

Но волна вернулась назад, с глухим ворчанием, словно сожалея о неудавшемся намерении. Пол покрылся мокрым песком. Бланш истерически расхохоталась.

— Очень смешно! — зарычал хозяин. — Вот сука! Значит, тебе смешно?

Шиб увлек Бланш за собой к выходу. Она покорно последовала за ним. Она больше не смеялась, а лишь слегка поскуливала.

Водосточные желоба были переполнены, и улицу затопляли потоки воды. Шиб обнял Бланш, прижал ее голову к своей груди. Пытаясь отстраниться, она уперлась руками в его плечи, но вдруг бессильно опустила руки. Дождь лил как из ведра, море глухо рокотало. Шиб поднял Бланш на руки, и она разрыдалась.