Книга Клуб бессмертных - Владимир Лорченков

Артемида тоже любила купаться в ручьях.

И конечно, время от времени и из ее ручья выскакивал, словно черт из табакерки, Пан, от которого богиня убегала с хохотом и визгом. И если Пан спотыкался, богиня останавливалась. Она не понаслышке знала, как хорошо быть застигнутой этим сатиром. А Пан… Он, может, и понимал, что за богиней гоняться не следует, но в такие моменты разум отказывал ему. Вы же понимаете: за него в этот момент думала та самая штука, что картинно упирается в живот всех сохранившихся до сих пор скульптур Пана. Артемиду не волновало, чем думает Пан. Она получала все, чего хотела.

Все, чего хотел Прометеус, журналист и писатель из Кишинева, он получил от суккуба Елены. Обреченные на встречу, они впервые увиделись осенью 2001 года. Тогда Прометеус, которого подталкивали обстоятельства (нет нужды говорить, что все это было устроено богами), был вынужден покинуть Молдавию. Само собой, суккуб, прекрасно знавшая, что ждет Прометеуса в конце этого пути, была вынуждена немедленно присниться нашему герою. Прометеуса ждала смерть. Следовательно, необходимо было его семя. Таковы традиции.

– Твой балкон похож на скалу, – сказала Елена Прометеусу, когда они ночью вышли покурить, – на обдуваемую всеми ветрами скалу.

Разумеется, Прометеус не понял намека. Он вообще ничего не понимал. Его опьяняла близость этой красивой женщины, которая приснилась ему за день до встречи.

Спустя ровно сутки после того, как ему приснилась самая прекрасная женщина на свете, Прометеус Балан увидел ее на улице.

А вернее, суккуба. Которого Прометеус знал как женщину по имени Елена. Хотя почему я говорю – знал? Знает и сейчас. Но боюсь, в самое ближайшее время мы его потеряем. Что произойдет после этого? Я единственный, кто знает. Кто, как не я – ведь я присутствовал здесь практически с первого момента (что для вечности один день!) существования мира. И знаю, как он будет выглядеть в момент, когда перестанет существовать.

Будет похоже на шторм в море, где видны два скалистых островка. После того как Прометеус перестанет существовать, черная краска на карте мира исчезнет с Молдавии, и эта страна перестанет быть зачарованной. И зима воцарится в мире, и завоют волки, и мы назовем это Армагеддон. Но это все впереди. А позади – встреча суккуба Елены и Прометеуса, которых я познакомил бесплатно исключительно потому, что они все равно бы познакомились.

После на удивление короткого знакомства Елена оказывается в квартире Прометеуса, в его постели, и они выходят на балкон курить, завернувшись в простыни, и она говорит ему:

– Твой балкон похож на скалу…

Прометеус не понимает намека и слабо пожимает плечами. Елена выглядит довольной: суккубы, как и люди, любят дать понять, что они знают больше собеседника. Но больше всех в этой ситуации веселюсь я – вечный, как чрево праматери, Эрот. Ведь только мне известно, кто стоит сейчас на балконе под тонким полумесяцем, лежащим на боку. О да, Прометеус Балан и суккуб Елена. Но их имена – не больше, чем глиняные маски актеров афинского театра времен Фриниха и взятия Милета. Раньше их звали по-другому, а в самом начале пути эти двое были вообще безымянными. Тогда я знал их как самца Homo verities и самку Homo drukurudos.

Что ж, на мой вкус, оба стали выглядеть значительно лучше.

Итак, вернемся к нашему делу. Вы бы хотели найти свою вторую половину, того или ту, кто, соединившись с вами, подарит ощущение единого целого? Что ж, я обязательно вас познакомлю. Ведь это независимо от того, хочу я или нет, произойдет. Деньги? Это ускорит процесс. Только, умоляю вас, поторопитесь. У вас есть причины спешить.

Прометеус вот-вот нажмет на курок.

Одиссей:

Подумаешь, дезертировал! Почему-то вы, люди новейшего времени, привыкли подходить к своим предкам с иными мерками, нежели к себе. Как будто мы – какой-то другой, совсем отличной от вас породы! Одиссей для вас вовсе и не царь – говоря по-нынешнему, руководитель – острова, а полоумный герой. Мне якобы только и нужно было, что скитаться по всему Средиземному морю, дабы пополнять свою, сочиненную вами, коллекцию приключений и подвигов. Представьте себе менеджера корпорации, который бросает ко всем чертям свою «Кока-колу» и начинает бродяжничать. Не можете? То-то и оно.

Моей первоочередной задачей было умножить достаток и процветание царства.

Все остальное – фиглярство. Пусть оно даже оформлено красиво (вынужден признать, Гомер постарался), но смысла особого в нем нет. Ни один из жителей Итаки не помянул бы меня добрым словом, если бы я оставил царство на сорок лет. Да вы не знаете наших нравов! Итаку бы по меньшей мере разорили дотла. Остров без царя и его дружины в Элладе продержался бы не дольше Арахны, бросившей вызов самой Афине. Нас стерли бы в порошок. И что мне проку было бы с легендарных подвигов? Что? Говорите, мог бы податься к Цирцее или Калипсо? А вы уверены, что они и в самом деле существовали? Ну, а раз нет, то оставьте ваши попреки при себе.

Я с детства ненавидел качку.

Эта ненависть, естественно, распространялась на корабли, канаты, паруса и, собственно, океан. Да, мы называли его Посейдоном, но исключительно из вежливости. На самом же деле все мы прекрасно понимали, что так называемый Посейдон – лишь огромное количество воды. Которое при неудачном стечении обстоятельств запросто может похоронить в себе сколько угодно кораблей. Или – в случае, если происходило сильное землетрясение, – даже остров. Да, Посейдон был богом моря, но сроду там не жил. Что за нелепые фантазии? Только представьте себе бога, который воняет рыбой, в бороде у него запутались водоросли, а сам он то и дело выплевывает набравшуюся в рот воду. Это, извините, уже не бог, а какая-то дохлая треска.

Посейдон-то треской не был. Это я вам говорю как человек, повидавший его лично. Нет, конечно, не во время странствий – мы уже, кажется, определились, что их не было, – а еще до моего отплытия к Трое. Я с ужасом взирал на шаткую палубу корабля, который должен был унести (и унес) меня к Трое, вдалеке ругались матросы, и грусть окутывала нас все сильнее. Тут-то я и увидел старика, который подошел ко мне, тихо смеясь. Я с недоумением уставился на него, а старик смеялся все громче, голос его становился все звонче. И вот передо мной оказался крепкий сорокалетний мужчина с окладистой бородой. Да, я понял, что он божество, и моментально пал ниц, прикрыв голову плащом. Тут я прервусь, чтобы сообщить вам кое-что.

Смотреть на богов в Древней Греции не рекомендовалось.

Прямой взгляд боги воспринимали обычно как оскорбление. Я об этом знал, поэтому глаза мои вечно бегали. Пенелопу это ужасно смешило: она то и дело покатывалась со смеху, когда смотрела на меня. Но мне было не до смеха. Конечно, она, обычная, пусть и царского рода, женщина, да еще и, скажу прямо, не очень красивая, внимания богов привлечь не могла. А вот я – мог. Ведь именно мне, Одиссею, как предсказала в моем отрочестве сама Кассандра, предстояло стать любимцем богов.

Ничего хуже она сообщить мне не могла. Думаете, как только вы становились фаворитом кого-то из обитателей Олимпа, ваши проблемы заканчивались? Наоборот. Это становилось началом великих бедствий. Для примера. Простой смертный жил в деревушке, пожирал оливки да упивался дешевым вином во время приезда «поезда Диониса». Как только его примечал Аполлон, смертного сразу начинал ненавидеть любой другой небожитель. И наоборот. У Аполлона, к примеру – этот красавчик ужасно действовал мне на нервы, – была ужасающая манера расстреливать фаворитов Геры из лука. Он этим только и занимался, когда вылетал освежиться с Олимпа.