Книга Пленительная невинность - Ферн Майклз

Карл нахмурился, увидев Себастьяна Риверу. Если бы он знал, что этот человек будет здесь, то перенес бы поездку на другой день. Теперь придется вести светскую беседу. Было бы слишком грубо открыто проявлять свои чувства к гостю миссис Куинс. Карл поймал себя на том, что изучает лицо Себастьяна, как делал это всегда в его присутствии. Квадратная челюсть, черные волосы, хотя и не такие черные, как у него, и ощущение исходящей от него силы — силы иного характера, нежели у барона. Возможно ли, чтобы Себастьян тоже был сыном барона, как и он? Может быть, именно это и было истинной причиной ненависти барона к Себастьяну, а вовсе не взгляды Риверы на рабство или явное индейское происхождение парня?

Карл вспомнил те дни, когда они с Себастьяном были мальчишками и удирали в джунгли, чтобы поиграть вместе, сознавая, как они рискуют, если барон обнаружит их. Это были хорошие дни, дни, когда ненависть и предрассудки были свойственны лишь взрослым. Даже теперь Карл тайно восхищался Себастьяном и разделял всеобщее мнение, что он благородный человек с проницательным деловым чутьем.

— Карл, — обратилась к нему Розали Куинс, прерывая его мысли, — Себастьян приехал сюда вчера вечером, чтобы сказать нам с Алонзо, что в «Королевстве Бразилии» лихорадка. Это правда?

Ройалл навострила уши и стала наблюдать за Карлом, ожидая его ответа. Тот, казалось, выглядел ошарашенным, правда, было не ясно: то ли его шокировала сама новость, то ли то, что ее принес Себастьян.

— Есть несколько больных индейцев, но барон считает, что это не лихорадка, — спокойно ответил Карл, выдерживая пристальный взгляд Риверы.

— А что ты думаешь, Карл? — настаивала миссис Куинс.

— Я сам не был в поселке. Меня задержали другие дела.

Розали Куинс нахмурилась, ясно давая понять, что не принимает оправдания Карла.

— Насколько сильно они больны? Сколько их? — сурово допытывалась она.

— Четверо, если не ошибаюсь, и они не работают только три дня.

— Есть ли улучшение в их состоянии? — настаивала Розали. — Вспышка лихорадки может затронуть каждого плантатора по эту сторону Амазонки, и с ней не так-то легко будет справиться.

— Я не знаю, миссис Куинс. Барон, кажется, считает это началом бунта и вообще не верит, что они больны.

В действительности Карл не соглашался с утверждением барона. Он, определенно, чувствовал неловкость от вопросов миссис Куинс, и Ройалл было жаль его. Бедный Карл! Если бы он только мог отстаивать свои собственные убеждения, он бы чувствовал себя увереннее.

— Я бы не удивилась, Карл, если бы на вашей плантации вспыхнула лихорадка. Алонзо, как, впрочем, и Себастьян, много раз советовал твоему отцу расчистить все низины и осушить болото. Там даже воздух смертельный. Барон обещает, но ничего не делает. Хотя бы не случилось еще одной вспышки желтой лихорадки. Потери от нее будут огромными.

Ройалл внимательно слушала. Розали Куинс обвиняла барона в том, что он не заботился о больных. Если тот смог разлучить детей с родителями, то можно было легко поверить, что он был так же жесток и во всем остальном. Ройалл решила, что это еще одно дело, в которое ей следует вмешаться. Если условия жизни и здоровье индейцев зависят от плантаторов, она будет просто обязана что-то предпринять. В эту минуту миссис Куинс взглянула на нее так, словно прочитала ее мысли, и проницательные глаза пожилой женщины призывно заблестели.

— Ройалл, Себастьяну уже нужно уезжать, а моя злополучная лодыжка еще болит. Не будешь ли ты так любезна проводить его?

— В этом нет необходимости, — торопливо вмешался Себастьян. — Я с детства знаком с вашим домом.

— Помолчи, Себастьян. Никто не скажет, что я настолько бестактна, что не проводила своего гостя. Ройалл, дорогая! Пожалуйста, проводи сеньора Риверу до двери.

Ройалл ничего больше не оставалось, как встать и выйти с веранды в прохладную залу дома, сознавая, что Себастьян следует за ней по пятам.

— Входная дверь вон там, — сказал он ей, когда она повернула не в ту сторону по коридору. — Вы, похоже, так же хорошо знакомы с домом миссис Куинс, как и с условиями жизни рабов на вашей плантации!

Ройалл повернулась к нему, лицо ее пылало.

— Это несправедливо, сеньор Ривера. Я только что приехала в «Королевство Бразилии» и только начинаю догадываться о положении дел на плантации.

— Избавьте меня от своих объяснений, сеньора Бэннер, — холодно произнес он. Его черные глаза сверкали, а губы искривила презрительная усмешка. — Вы со своим отцом жили на доходы от «Королевства Бразилии» много лет. Это было вашей непосредственной обязанностью — знать, как появляются эти доходы. Но даже если бы вы и знали, сомневаюсь, что это могло что-то изменить. Для вас человеческая жизнь стоит дешевле, чем новая шляпка для вашей золотой головки.

Ей захотелось наброситься на него и расцарапать его презрительную физиономию.

— Вы не знали моего отца, сеньор Ривера! Он считал рабство здесь отвратительным. В Америке он был открытым сторонником освобождения!

— А у вашего отца были владения на Юге, использующие труд рабов?

Его лицо было так близко от ее, что она ощущала его дыхание на своей щеке, чувствовала себя запертой в плену этих черных как ночь глаз.

— Н-нет, не было, ко…

— То-то и оно. Легко быть сторонником аболиционизма, когда твое состояние не зависит от этого. И, если я не ошибаюсь, живя на Севере, он просто принимал мнение большинства. Его друзья и знакомые не могли видеть отчаянного положения рабов на его плантации, находящейся южнее экватора. Так что ваш отец был в полной безопасности, не так ли?

Его рука схватила ее руку, притягивая к себе, заставляя посмотреть на него и увидеть ненависть на его лице.

— И вы тоже были в безопасности, верно? Ваш хорошенький патрицианский носик никогда не вдыхал вони в поселках в «Королевстве Бразилии», и вам никогда не приходилось видеть страданий. Вы только знали, что вам ни в чем не будет отказа. Образование, путешествия, одежда — все это покупалось для вас ценой жалких жизней рабов в «Королевстве Бразилии»!

Его голос показался ей низким рычанием, злобным и угрожающим. Ройалл попыталась оттолкнуть его, хотела убежать, укрыться от этого убийственного блеска его глаз. Но она была не в состоянии не то что убежать, а даже говорить.

— С самого детства я ненавидел «Королевство Бразилии» за то, что оно делало с моими людьми, за то, что делали барон и ваш отец. И — да поможет мне Бог — я и вас хочу ненавидеть!

Его дыхание стало прерывистым, когда он схватил обе ее руки и резко притянул к себе. Он нахмурился, склонив голову набок, и посмотрел на женщину так, что ей на мгновение показалось, будто за ней наблюдает настороженная пантера.

Ройалл хотела укрыться от ярости этого мужчины, от горечи его слов. Наконец с огромным усилием она вырвалась, повернулась и побежала по коридору, не зная, куда он ведет, и моля лишь об одном: чтобы по ту сторону двери было безопасно.