Книга И на погосте бывают гости - Владимир Тучков

– Малоубедительно, – сказал Танцор, выслушав внимательно аргументы. – Твой Стрелок весьма прагматичный человек. А тут прет такая ломовая шиза… Или вот. Насколько я понимаю, у него не было мании величия?

– Ну и что?! Перепрограммировали. Ты вспомни, в кого они превратили Лоха. Помнишь Люсю с голубыми глазами и длинными ресницами? Помнишь?

Деда аж передернуло от неприятных воспоминаний. Поспорили ещё минут пятнадцать. Но так и не пришли к общему знаменателю.

– Ну, так найди его телефон, где-нибудь в Би-Лай-не, – вмешалась Стрелка. – И пощупай осторожно. Если его вытащили из той дыры, где он был, то наверняка должен быть мобильник. Вот, садись за машину и ройся в базах. А я пойду чего-нибудь пообедать подогрею. Потому что время уже. Дед, поешь у нас?

– Смотря чем накормишь.

Стрелка ушла в кухню. Дед начал учить Танцора, как управляться со штыком. Следопыт сел к компьютеру.

– Йес! – заорал он радостно минут через десять. – Есть, голубчик.

И тут же начал набирать номер.

– Стоп! – остановил его Танцор, опустив на рычаг ладонь. – Надо бы обсудить: что и как. Согласен?

– Ну, дурачком прикинусь. Мол, как дела? То да сё.

– А с какого хрена ты его искать стал?

– Помочь решил. Мол, работа подвернулась левая. Он же раньше на мели сидел.

– А ты что, ему отец родной, чтобы о нем у тебя голова болела? Это дело не пойдет. Тем более, что сейчас он, похоже, уже особо не нуждается.

– А, вспомнил! Я ему в прошлый раз обещал дать две штуки баксов. А дал только полторы. Вот, значит, решил отдать остальное.

– Ты, я смотрю, сильно во сне перегрелся, – мрачно сказал Танцор. – Тебе сейчас опасно такой важный разговор доверять. Ну, да ладно. Думаю, он тут ни при чем, но все равно проверим. Скажешь, что у тебя дела пошли хреново. До зимы запасов хватит, а потом полный голяк. Вот ты и интересуешься, где можно бабок срубить. Действуй.

Следопыт вновь набрал номер. Стрелок.ответил не сразу. И голос его прозвучал не как в прошлый раз. А с достоинством: – Да.

– Привет, Стрелок! Узнал?

– Моя фамилия Родионов. Роман Петрович. С кем имею честь?

– Следопыт я.

– Из Фенимора Купера, что ли?

– Ну, я же в июне у тебя был. В Филях. Помнишь?

По паузе было понятно, что Роман Петрович досадливо поморщились. Однако по следующей его фразе, произнесенной с гораздо меньшим апломбом, стало ясно, что хоть Стрелок и встал на ноги, но пока ещё держится на них не слишком устойчиво:

– Да, дорогой. За тобой ведь ещё маленький должок. Полштуки баксов. Плата за информацию. Надеюсь, не забыл?

– Да помню, помню, – погромче вздохнул Следопыт, давая понять, что он теперь человек не очень богатый.

– Отдавать думаешь?

– Ну что же. Раз должен, значит, отдавать надо. Хоть, конечно, дела у меня сейчас пошли хреново. До зимы запасов хватит, а потом полный голяк, – сказал заученно Следопыт. – У тебя, кстати, для меня никакой работы не найдется?

– Приезжай, обмозгуем, – сказал Родионов лишь потому, что в случае категорического отказа выудить из Следопыта пятьсот баксов нельзя будет никакими силами. Реально же он мог поделиться лишь опытом сбора пустых бутылок и сдачи их по оптимальной цене.

– Так я сегодня уже приезжал. Только вот от твоего дома уже ни хрена не осталось.

– Да, я сейчас в более подходящее место переехал. А приезжай-ка ты ко мне сегодня на работу. Часикам к семи. Знаешь клуб «Куклы»?

– Это который при кукольном театре?

– При нем самом.

– И кем ты там?

– Барменом. Но это пока. Кстати, меня сейчас зовут Синглом. Усек?

– Хорошо, жди. Значит, подберешь для меня что-нибудь?

– Подберу. Только баксы не забудь.

– Заметано.

Приготовление обеда на четыре персоны заняло у Стрелки ровно десять минут. Шесть ушло на разогревание в волновой печи четырех извлеченных из холодильника готовых бифштексов. За две минуты было доведено до шестидесятиградусной температуры содержимое пакета со сложным гарниром. Столько же понадобилось на то, чтобы разложить все по тарелкам, нарезать хлеб и достать соус.

Раскладывание столовых приборов взял на себя Танцор. Как человек, когда-то работавший в ресторане и видевший краем глаза, с какой стороны что кладется.

Во время трапезы Танцор со Стрелкой категорически заявили, что этот самый Родионов-Стрелок-Сингл никак не может быть Маньяком. Тот, несомненно, не прельстился бы жалкими пятьюстами долларов, потому что его должны были отоварить зеленью по полной программе. Чтобы, не нуждаясь, спокойно делал свое скотское дело.

Дед со Следопытом придерживались иного мнения. Синглу, если он Маньяк, которому известно, что за ним охотится их команда, было бы выгодно втереться в доверие к Следопыту. А потом и ко всем остальным. Запудрить мозги так, чтобы они подозревали в маньячестве кого угодно, но только не его. Самому набиваться с контактом – это, значит, вызвать подозрение. Что же касается полштуки баксов, то это маневр. Они ему, конечно же, на хрен не нужны.

– Да, – возразил Танцор, пережевывая обработанное СВЧ-волнами мясо, – но зачем же он тогда барменом-то работать устроился?

Следопыт этого не знал.

Однако прекрасно знал Дед, который накатил для аппетита полсоточки. Родионов-Стрелок-Сингл-Маньяк устроился работать барменом для того, чтобы оказаться вне всяких подозрений. Потому что бармены, по мнению Деда, внешне устроены так, что сильно располагают к себе. Не просто нальют тебе все, что пожелаешь, но ещё обязательно при этом улыбнутся, расскажут какой-нибудь свежий анекдот. А потом внимательно выслушают историю про то, как поэт Аллен Гинс-берг скрывался от копов в психушке и как у него утащили бумажник, где было три бакса…

– В общем, – подытожил Дед, – это чтобы нам мозги как следует законопатить.

Обед заканчивали в сосредоточенном молчании. Каждый думал о своем. И все вместе думали об общем.

После десерта, который представлял собой сигару, пущенную Дедом по кругу, вернулись в комнату. И расселись вокруг компьютера.

У всех было ощущение, почти уверенность, что именно сегодня все должно разрешиться. Именно сегодня. Потому что после того, как Садист получил фотографию Цирцеи, прошло уже два дня. Этого было вполне достаточно, чтобы, разглядывая изображение «мухи, стремящейся попасть в ядовитую паутину», он завел себя до такой степени, которая требует немедленного утоления нестерпимой жажды, истязающей пересохшие в мозгах нейроны.

– А вы знаете, – тихо сказала Стрелка, – мне его жалко.