Книга Адам & Адам - Глеб Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Федор Карпов стоял в тени больших двадцатифутовых контейнеров. Если с корабля сейчас наблюдают за берегом, так же как он, Федор Карпов, наблюдает за кораблем, то его вряд ли разглядишь.
Погода была ветреной и дождливой, видимость — скверной…
Утром Карпову позвонил его старый знакомый — Иван Кожедуб — и попросил разузнать, какова ситуация с Артуро Леоном… К Кожедубу Карпов относился с симпатией. Поэтому он отнесся к просьбе со всей серьезностью.
Вопреки опасениям Кожедуба, что Артуро Леон давно уже отплыл от берегов России, корабль с громким названием «Провидение» по-прежнему стоял на рейде Санкт-Петербургского порта… Вглядываясь в судно, Карпов думал: такому больше подойдет называться «Привидением». Вид замогильный!.. Возможно, сказывалась унылая погода и серый, неброский окрас корабля. Из-за него он почти сливался с морем — в этот день оно было грязного, непонятного цвета — и с сумрачным небом…
Там, на этом корабле-призраке, сейчас находится и сам Артуро Леон. Карпов выяснил: ученый этот обладал весьма мрачной, скандальной репутацией — он несколько раз попадался на каких-то не совсем законных операциях по скупке трупов, человеческих органов и прочего «биоматериала», над которым экспериментировал. Карпов так и не выяснил, уроженцем какой страны являлся Артуро Леон — уголовное преследование заставляло его несколько раз менять гражданство, пока, наконец, он вообще не оказался обладателем просроченного паспорта какой-то африканской страны, которая не спешила выдавать ему новый… За Артуро Леоном тянулся шлейф недоказанных обвинений: криминальная пересадка органов, взятых у похищенных людей, эксперименты над людьми-индиго, попавшими в автомобильные катастрофы… В конце концов он превратился в вечного пассажира собственного корабля, плавающего под флагом карликового государства, обладающего, благодаря особенностям налогообложения, одним из самых крупных флотов мира.
«Провидение» было не только местом жительства человека без гражданства, но и его плавучей научной лабораторией. Этим утром Карпову попались сведения, что криминальные операции сделали Артуро Леона достаточно богатым человеком. Через подставных лиц он владел крупными счетами в разных банках мира и теперь мог позволить себе путешествовать по морям и океанам, заходя в те порты, в которые его пускали, и пропагандируя свои собственные теории, которые научными считали только разве что приверженцы теозоологии.
Несколько портовых рабочих прошли мимо Карпова. Они покосились на бинокль, который он держал в руках.
Российскую визу, позволившую ему сойти на берег в порту Санкт-Петербурга, Артуро Леон получил только благодаря активному содействию покойного политика Апельсина. Такое сотрудничество было достаточно странным, потому что Артуро Леон неоднократно высказывал свои ненавистнические взгляды по поводу людей-индиго, объявляя их существами, лишенными души, животными… Правда, того же Артуро Леона в одной латиноамериканской стране обвиняли в том, что он спас некого безнадежно больного и очень богатого человека-индиго, пересадив ему человеческий орган, полученный незаконным путем. Ходили слухи, что Артуро Леон оправдывался перед единомышленниками тем, что сделал это в порядке научного эксперимента, а не из желания помочь человеку-дьяволу или заработать грязные деньги.
«Не было ли в случае с Апельсином чего-либо подобного?» — спрашивал себя Карпов… Как ни усердствовал убитый политик-индиго, а визу Артуро Леону выдали лишь на короткий срок — как раз до конца апельсиновского конгресса. Но покидать территориальные воды России корабль Артуро Леона не спешил. Сначала он производил в порту какие-то закупки, потом с борта сообщили, что в машине «Провидения» возникла серьезная неисправность и судно не может выйти в море… Время от времени с «Провидения» на берег сходили матросы…
У руководства порта к «Провидению» претензий не было — за пребывание в порту капитан платил звонкой монетой, каких-либо неудобств корабль, то пришвартовывавшийся в самой безлюдной, глухой части пристани, то вообще медленно отходивший от берега на рейд, никому не причинял.
Карпов через портовые власти уже отправил на «иностранца» запрос: нужна встреча с Артуро Леоном — поговорить про убийство политика. Ответ получен достаточно туманный — Артуро Леон от беседы не отказывался, но сообщал, что в данный момент заболел и, скорей всего, не сможет ни сойти на берег, ни принять на корабле. К тому же, жаловался он, его российская виза уже истекла…
Сколько ни рассматривал Карпов в бинокль загадочный корабль, он так и не обнаружил никого из членов команды. «Провидение» казалось вымершим, точно это не обычный корабль, а Летучий Голландец, появляющийся в бурю, как предвестник несчастья. Никаких признаков работ по починке машины Карпову тоже разглядеть не удалось. Это еще больше насторожило его.
«Что-то с этим „Привидением“ нечисто! Не напрасно Артуро Леону не хотели давать визу. И корабль, чую, зря подпустили к нашим берегам!.. Впрочем, и без него кого уже здесь только нет! Один корабль картины не изменит!»
Как и Артуро Леон, Федор Карпов резко отрицательно относился к людям-дьяволам, хотя взглядов своих нигде не афишировал. Убийство Апельсина казалось ему событием положительным. И если Артуро Леон к нему причастен, то это в какой-то степени оправдывало в глазах Федора Карпова пребывание мрачного судна у российских берегов. «Так ему и надо, этому Апельсину! — думал Карпов. — Один гад прикончил другого гада!»
Федор Карпов был честным служакой и по-своему цельной личностью, но и в его душе с недавнего времени поселилась свойственная эпохе озлобленность и нетерпимость.
Ветер и дождь усилились. Карпов с трудом раскурил тут же намокшую сигарету. Стена дождевых струй совсем скрыла «Провидение». Словно и не стояло оно вон там, совсем недалеко от берега!
Делать в порту больше было нечего, и Карпов, спрятав бинокль под яркую спортивную куртку «Адидас», пошагал вдоль штабелей контейнеров к выходу за территорию.
Подойдя к козырьку над каменной лестничкой, что вела в полуподвальное помещение кафе-клуба «Леон», высокий и худой иностранец начал спускаться вниз… Через мгновение Снежана уже не видела его.
Она медленно двинулась следом — сама не зная зачем. Ей представлялось, что иностранец — не обычный посетитель, а имеет какое-то отношение к клубу. Охранник — если это был он — беспрепятственно пропустит его внутрь.
Когда девушка подошла к лестничке и заглянула вниз, иностранец в одиночестве дергал закрытую дверь. Затем он несколько раз нажал на звонок, подождал и принялся подниматься.
Снежана быстро пошла по улице прочь. Дойдя до угла дома, повернула за него, бросив при этом взгляд назад. Иностранец медленно шел следом.
Старые обветшалые дома стояли на большом расстоянии друг от друга. В центре двора, больше походившего на заброшенный пустырь, стоял контейнер со строительным мусором. Во все стороны торчали разломанные оконные рамы, трубы, отрезанные электросваркой, ободранные межкомнатные двери образца пятидесятых годов.
