Книга Кубинский зал - Колин Харрисон

Дверь слегка приоткрылась, и в бельевую заглянула Элисон.

— Ну как, ты закончил? — жизнерадостно спросила она.

— Я не могу в этом участвовать, — мрачно ответил я.

— Почему?

— Потому что это не договор, а черт знает что.

— Прошу тебя, Билл, я…

— Я пытаюсь защитить его интересы, Элисон.

— Я уверена — он понимает, что рискует.

— А вот я в этом сомневаюсь.

— Это здание много для него значит, Билл, хотя я и не понимаю — почему.

— Но пойми и меня, Элисон! Я только сегодня познакомился с Рейни, и…

— А он очень много значит для меня.

Я быстро пролистал лежащие на столе бумаги.

— Я уверен, что кто-то хочет кого-то надуть, и я намерен сказать об этом Рейни.

Через минуту мы снова были в Кубинском зале.

— Ты как раз вовремя, — заметил Джей, посмотрев на часы.

На столе перед моим местом дымился огромный бифштекс (который я не заказывал) и лежал шоколадный кекс, а на галстуке Баррета появились свежие жирные пятна. Я также обратил внимание, что, пока меня не было, Джей успел опрокинуть стаканчик-другой виски.

— Ну как? — спросил он. — Можно подписывать?

— Мне нужно поговорить с тобой наедине, Джей.

Герзон показал на свои огромные часы-будильник:

— Между прочим, уже одиннадцать пятьдесят три. Я ждать не стану, так что поторопитесь.

Я наклонился к Джею и прошептал ему на ухо:

— Как я понимаю, ты намерен подписать этот контракт, каким бы сомнительным он ни был и как бы я ни советовал тебе этого не делать.

Джей посмотрел на меня и чуть заметно кивнул.

— У тебя нет другого выхода?

Снова безмолвный кивок.

— Вероятно, — добавил я, — ты уже догадался, что Герзон, скорее всего, получил указание подписать этот контракт, даже если ты потребуешь увеличения цены.

Джей покачал головой.

— Ладно, если ты не против, попробую тебе показать один фокус. — Я посмотрел Герзону в глаза и сказал громко: — Мой клиент не станет подписывать этот договор, если вы не прибавите еще триста тысяч долларов. Наличными.

Лицо адвоката сморщилось, словно он вдруг оказался в аэродинамической трубе.

— Что-что? — вырвалось у него.

— Мы вычеркнем из контракта четыреста тысяч и впишем семьсот тысяч долларов — первые два слова с большой буквы. Это довольна легко сделать, — сказал я.

— Да вы с ума сошли!

— Такое часто делается, спросите у Дональда Трампа[14].

— Сами спросите.

— Мне незачем спрашивать, я сам видел, как Трамп вписал новую цену, когда его прижали как следует.

— Да вы просто выжили из…

— Баррет, вы когда-нибудь видели исправленные суммы? — перебил я, испытывая необычайный душевный подъем.

— Да, конечно.

Джей повернулся ко мне:

— Дело в том, Билл, что я…

Я положил ему руку на плечо:

— Молчи, ничего не говори. Твой адвокат знает, что делает.

Элисон следила за нами широко открытыми от возбуждения глазами.

— Ну так как, мистер Герзон?…

Он уже достал свой мобильный телефон. Скорчив недовольную гримасу, адвокат вышел из комнаты.

— Теперь сделка сорвется! — воскликнул Джей, не сдерживая злости. — Что ты наделал!..

— Но может быть… — нерешительно произнесла Элисон.

Джей смотрел на меня так, словно не мог поверить собственным глазам.

— Ты что, — прошипел он, — не понимаешь, что теперь чертова сделка сорвется?

— Я так не думаю.

Некоторое время мы сидели молча и ждали; только Баррет засовывал в рот куски моего шоколадного кекса.

— Он возвращается!

Вошел Герзон, складывая на ходу телефонный аппарат.

— Сто пятьдесят, — объявил он, садясь на место. — Это все, что я мог сделать.

— Триста.

— Двести.

— Двести семьдесят пять, — сказал я. — Банковский чек нам не нужен.

— Двести двадцать пять.

— Двести семьдесят.

— Да бросьте, Уайет, это…

— Двести семьдесят, — повторил я.

— Двести пятьдесят, черт бы вас побрал!

Я не ответил.

— Я сказал — двести пятьдесят тысяч!

Я повернулся к Джею:

— Кстати, тебе известно, что в последнее время плодородная земля на океанском побережье Лонг-Айленда приносит до шестисот процентов прибыли?

— Нет.

— Если ты подождешь еще лет пять, ты сумеешь выручить за свою землю как минимум вдвое больше.

— Но я не…

— Двести пятьдесят! — выкрикнул Герзон.

Я наклонился к нему и сказал с расстановкой:

— Двести. Семьдесят. Тысяч.

— Двести шестьдесят — мое последнее слово.

— Двести шестьдесят пять — и по рукам, — ответил я.

— По рукам.

— О'кей, — сказал я. — Можете пожать мне руку.

— Да пошел ты!.. — огрызнулся Герзон.

— Я знаю, как вы ко мне относитесь, но давайте все-таки обменяемся рукопожатием.

Нехотя Герзон протянул руку, и я повернулся к Джею:

— Теперь ты получишь за свою землю лишние двести шестьдесят пять тысяч наличными.

Джей никак не мог опомниться и только кивнул в ответ.

— Вот это да! — выдохнула Элисон. — Это было… это было… — И она посмотрела на меня. Мне показалось, Элисон хочет сказать — «сексуально», но она промолчала.

— Вероятно, вы не откажетесь получить наличные немедленно, — сказал Герзон, ставя на стол свой второй кейс.

— Наличные? — переспросил Джей. — Банкнотами?

— Да.

— Думаю, не откажемся… А почему?…

— Так мне было сказано. — Герзон открыл кейс, но держал его так, чтобы мы не видели его содержимого, и я подумал, что, наверное, мог бы потребовать и больше. Герзон тем временем отсчитывал пачки банкнот в банковской упаковке по десять тысяч в каждой.