Книга Завет Христа - Ульрих Хефнер

Буковски глубоко затянулся, откинулся на спинку кресла и выпустил дым через нос.

— Ладно, замок в церкви не представлял особой сложности для профессионалов, — согласился Буковски с возражением Лизы. — Возможно, священник знал нечто такое, что было важно для него или преступников; либо никто не должен был узнать, что в церковь проникли воры…

— Но… тогда придется забыть об обычных церковных ворах, — добавила Лиза.

Буковски уважительно кивнул.

— Ты умная девочка, — заметил он. — Наверное, нужно было еще раз осмотреть церковь. В хороших детективах в каждой церкви есть потайной ход или тайное убежище. Может быть, мы что-то просмотрели.

Лиза Герман язвительно улыбнулась.

— Криминалисты облазили все, после чего наши люди еще раз осмотрели место преступления, а ты теперь говоришь, что, возможно, найдешь нечто, чего не смогли обнаружить специалисты? Не классический ли это случай самонадеянности, уважаемый коллега?

— Они искали в первую очередь улики, — сухо ответил Буковски. — Кроме того, мы не задали правильных вопросов привратнику и его жене. Возможно, священник заказал небольшую перепланировку, когда принимал церковь.

Зазвонил телефон. Буковски выпрямился и снял трубку. После краткой беседы он повесил трубку и встал. Лиза посмотрела на него с любопытством.

— Наши коллеги нашли пастуха, который кое-что заметил ночью накануне проникновения в церковь.

— Что он заметил?

— Садись за руль, я расскажу тебе это по дороге.

— Куда?

— В Штайнгаден, — ответил Буковски. — Или тебя не интересует, что хочет рассказать пастух?

Иерусалим, раскопки у дороги на Иерихон…

Несмотря на невыносимую дневную жару, на мужчине был темный костюм. Запонка на воротничке была застегнута, и галстук цвета бордо располагался точно по центру. Незнакомец появился незадолго до ужина в сопровождении офицера полиции, неся под мышкой черную кожаную сумку, которую он прижимал к телу, как будто там были спрятаны драгоценности английской королевы. Он немногословно осведомился о профессоре Рафуле. Том дал ему понять, что не видел Хаима Рафуля уже несколько дней и раскопками на месте руководит профессор Джонатан Хоук.

— Тогда отведите нас к нему! — распорядился полицейский. Том повел их в большую палатку, в которой археологи обычно обсуждали свои дела, и принялся за поиски профессора. Он обнаружил его вместе с Аароном Шиллингом на втором участке раскопок.

— Полицейский и чиновник? — задумчиво спросил Хоук, когда Том вел его к посетителям. — Они сказали, чего хотят?

Том покачал головой.

— Ни единого слова.

Хоук еще раз огляделся, прежде чем войти в палатку.

Мужчина в костюме стоял перед большим столом, на котором лежал аэрофотоснимок места раскопок. Он обернулся и бросил на Хоука пренебрежительный взгляд.

— Вы руководите раскопками? — спросил он.

Хоук кивнул.

— Да, чего вы хотите?

— Меня зовут Биньямин Яссау. Я здесь по поручению Государственной службы древностей. Мне приказано разобраться, насколько соблюдаются правила безопасности на этих раскопках. Я слышал, у вас произошел несчастный случай?

Хоук кивнул.

— Мы должны провести расследование по этому случаю, — продолжал Яссау. — Как я слышал, он был не единственным.

— Послушайте, господин Яссар… — начал Джонатан Хоук.

— Яссау, Биньямин Яссау.

— Хорошо, господин Яссау, — исправился Хоук. — У нас произошел несчастный случай, так как опалубочный щит по непонятным причинам не выдержал давления. Двое моих людей были ранены. Несмотря на это, я уверяю вас, что мы придаем большое значение безопасности наших работников и никто не заходит в район раскопок, если мы не можем гарантировать его безопасность.

— Однако несчастный случай все же произошел, — возразил чиновник.

— Да, черт побери! — рассерженно ответил Джонатан Хоук. — Мы сами не понимаем, как такое могло случиться.

— Вероятно, ваших мер предосторожности все же недостаточно. Мы бы предпочли проверить район раскопок. А пока вам придется остановить работы. Таковы правила.

Лицо Хоука побагровело от гнева, но он решил оставить язвительное замечание при себе. Манеры этого человека, его оценивающие взгляды и неодобрительный тон выводили Хоука из себя. Он сделал глубокий вдох. И хотя слова Яссау заслуживали упрека, он знал, что лишь попусту потратит время.

Этот человек был чиновником, и его манера держаться говорила о том, что он считает правила и полученный им приказ велением Господа. Ничто не заставит его отказаться от проведения расследования.

— Pessima tempora plurimae leges,[11]— вздохнул Хоук и отодвинул полог входа в палатку.

13

Монастырь францисканцев-флагеллатов в Старом городе Иерусалима…

— Естественно, здесь говорят о раскопках у горы Елеонской в отроге долины Кидрона, — объяснил отец Филиппо. — Уже давно предполагали, что вблизи могил в пещерах можно обнаружить многочисленные артефакты времен римского владычества. Но до меня дошла информация, что там нашли место погребения христианского рыцаря. До сих пор это официально еще не подтвердилось, но кое-какие слухи ходят. Иерусалим — это большая деревня.

— Рим беспокоится, — заметил отец Леонардо. — То есть этот профессор Рафуль якобы ищет доказательства, которые могли бы потрясти оплот церкви. Кстати, почему он так неразумно упорствует?

Отец Филиппо сочувственно улыбнулся.

— Хаим Рафуль — ослепленный и ожесточенный старик. Он винит курию в смерти своих родителей, которые не пережили холокост. Его семья вместе с группой еврейских сограждан скрылась от нацистов в церкви, но тогдашний епископ выдал их всех. Они были убиты в нацистском лагере. Он единственный остался в живых.

— Это было в другие времена, — возразил отец Леонардо. — Тогда тьма покрывала землю. В фашистской Германии церковные приходы оказались под чудовищным давлением. Я не думаю, что двери церкви могли остановить гитлеровских палачей. Некоторые священники и епископы шли на сотрудничество с режимом, чтобы самим избежать уничтожения.

Отец Филиппо махнул рукой.

— Он не рассматривает ситуацию в целом — с его точки зрения, церковь виновата в смерти его семьи. Он не признает ничего другого.

Отец Леонардо встал и посмотрел в окошко, выходящее на улицу у Новых ворот. Группа японских туристов, вооруженных фотоаппаратами, шла вдоль дороги. Они ненадолго остановились, принялись рассматривать и фотографировать монастырь, окрестности и Новые ворота, а затем продолжили путь и исчезли за следующим поворотом.