Книга Холодная ярость - Дмитрий Петров

– Готово, – сообщил он облегченно. – Попались, красавицы, на крючок. В семь часов на улице Коммуны возле дома одиннадцать. Под номером. Стоить будет за двоих двести баксов.

– Времени мало, – сказал Вербин, поднимаясь со стула. – Полчаса осталось.

До Коммуны далеко ехать. Это же на том берегу, а на мосту всегда пробки.

– Сейчас нет пробок, вечер уже, – вставил успокоительно Лукоморов, тоже вставая. – Успеем.

– Пошли за деньгами, – кивнул Вербин одному из двух незнакомых мужчин, сидевших на диванчике, и только сейчас Марина поняла, кто это такие. Подсадные – есть такое слово. Вот эти двое будут изображать из себя клиентов. Сейчас они получат из рук Вербина деньги под расписку, которые потом отдадут проституткам.

Деньги меченые, потом будут по акту изъяты.

Впрочем, операция шла по накатанной, отработанной схеме, и Марине предстояло увидеть все собственными глазами.

Незнакомцы прошли в кабинет Вербина и чере; минуту вернулись, пряча полученные деньги в карманы. Оба они были невысокого роста, плотные, с бычьими шеями и круглыми коротко остриженными головами – совсем как братья-близнецы.

Эти двое были похожи друг на друга во всем: одинаково одеты в джинсы и черные кожаные куртки, одинаково глядят вперед и прямо перед собой маленькими глубоко посаженными, как у медведей, глазками. Вполне типичные посетители притона…

Марина мельком глянула на незнакомцев и невольно отвела взгляд: в ее душе всколыхнулись неприятные воспоминания. Внезапно возникло чувство раздражения и обиды на Вербина: мог бы проявить деликатность и не привлекать ее к операции.

Если уж Он такой хороший и оба они так успешно делают вид, что забыли о своей первой давней встрече…

Тут же она одернула себя: Вербин не мог поступить иначе – ведь операция плановая, и все сотрудники отдела должны работать. Тут не место для деликатности, а если ты, детка, такая нежная, то можешь собрать свои вещички и топать обратно в Инспекцию по делам несовершеннолетних.

Выехали на двух машинах: в первой покатили двое будущих клиентов и с ними Марина, а в другой – все остальные: Вербин, Виталик, лысый Иннокентий и мрачный торопящийся домой Лукоморов.

– А что мне делать? – спросила Марина у Вербина, когда уже рассаживались по машинам. – Я же ничего не знаю. Хоть бы сказали заранее план.

– Вот они тут главные сейчас, – усмехнулся майор, захлопывая дверцу и кивнув на спутников Марины. – По дороге расскажут, что делать. Они не в первый раз.

Несколько минут ехали молча. Мужчины не представились и ни о чем не спрашивали свою спутницу. Когда машина выехала на опустевший по вечернему времени мост через Унчу, ожидаемый инструктаж начался.

– Ты новенькая, что ли? – обернулся к Марине один из братьев-близнецов, отрывая глаза от дороги. – Тогда слушай диспозицию. Мы тебя высадим метров за двести, дальше пешком пойдешь. А мы проедем вперед и будем ждать девочек у дома одиннадцать. Ну, ты слышала сама… Будь рядышком, мы с тобой незнакомы. Когда девочки появятся и мы пойдем к ним на хазу, твое дело засечь номер квартиры.

Поняла? Чтоб все незаметно было.

– Без шума и пыли, – хмыкнул второй «братец».

– Держись незаметно, – повторил первый и критически осмотрел внешность Марины.

– Одета ты больно строго, – заметил он. – Костюмчик и все такое. В глаза бросается… Ты что-нибудь придумай. Чтоб из толпы не выделяться и внимание не привлекать. За местом могут заранее на-блюдать и засекут, если ты шустрить начнешь. Понятно?

Марина машинально кивнула, хотя поняла она мало, только самое основное. Но спрашивать не хотелось – эти двое вообще ей с первого взгляда не понравились.

«Ладно, – успокоила она себя. – Разберусь. Не такое это хитрое дело – ловить проституток. Конечно, главное – не оплошать, не подвести всех остальных».

Она смотрела в окно, на разлившиеся под высоким мостом ледяные воды реки, в мутную свинцовую глубину. Потом перевела взгляд на город noj обеим сторонам Унчи: начинало смеркаться, и Щ домах, расположенных на набережных, зажигались огни.

Вот миновали мост, и машина пошла неровно – колеса заплясали на раздолбанных трамвайных колеях.

Улица Коммуны находилась в довольно злачном и неприятном месте. Когда-то здесь был просто паршивый городской район, застроенный домами сороковых – пятидесятых годов. С тех пор тут не было ни одного капитального ремонта, стены зданий облупились, осыпалась штукатурка. Дворы превратились в свалки ржавых остовов брошенных автомобилей, а переполненные мусорные баки стояли бесстыдно напоказ. Скоро наступит темнота, и вокруг этих баков начнут суетиться бомжи, да и просто обнищавшие бывшие советские люди, рыщущие в поисках чего-нибудь на продажу…

Мужчины словно забыли о Марине и больше не разговаривали с ней.

– Ты гондоны захватил? – поинтересовался первый, старательно пытаясь выруливать между наполненных дождевой водой ям на проезжей части. 4. – Нет, – ответил его товарищ и лениво зевнул:

– А зачем? Девки сами притащат. Все равно за все платить.

– Я люблю с усиками, – заметил первый. – Знаешь, такие, как те девки в прошлый раз принесли. Помнишь, как я надел да той блондиночке засадил? Помнишь, как она верещала, бля?

– Это которая блондиночка? – уточнил другой. – Которую ты в зад трахнул?

– Да нет, – досадливо поморщился первый. – То в позапрошлый раз было. А я тебе про последнюю – ну, ту, что в розовых колготочках была. Помнишь? Ты тогда толстую драл… Его собеседник снова зевнул.

– Да не помню я их, – скучающим голосом ответил он. – По мне, так все они, шкуры, на одно лицо.

Тут водитель все-таки не сумел объехать колдобину, и одно колесо попало в яму, откуда на тротуар, распугивая шарахнувшихся прохожих, брызнули струи грязной воды. «Братец» выругался, и разговор прервался.

– Вот здесь вылезай, – сказали Марине, когда До дома номер одиннадцать осталось двести метров. – Все поняла? Мы там стоять будем, во-от он – дом одиннадцать. Только не опоздай.

Марина вышла из машины и медленно побрела к указанному месту. До назначенного времени встречи оставалось еще шесть минут, и следовало позаботиться о «камуфляже». Парни правы – ей нужно что-то сделать со своей внешностью, чтобы не выглядеть на этой улице белой вороной.

Вокруг было довольно много народу, но все они выглядели совсем не так, как Марина. Улица Коммуны оказалась запружена машинами, часть из которых была припаркована под углом к тротуару, а другая часть с трудом, сигналя и скрежеща, пыталась протиснуться в обе стороны. Люди тут были одеты совсем просто: мужчины и женщины в старых брюках, потрепанных юбках, в купленном на рынке китайском и турецком трикотаже – приметы бедного рабочего района.

Марина расстегнула жакет, стащила с шеи затейливо повязанный платочек.