Книга Остров Амазонок - Николай Прокудин

— Боцман, снять мерзавца! — отдал распоряжения Блай. — Доктор, осмотреть его и, если нужно, отправить в лазарет. Два удара — должок! Всыплем позже.

Хирург Ледворд, семеня, побежал к изувеченному и принялся осматривать его. Он оттянул веко, пощупал пульс, послушал сердце.

— Жив! — выдохнул с облегчением хирург. — Но нуждается в лечении. Ко мне его на операционный стол, там и осмотрю, и заштопаю. Капитан — вы грубое животное!

Доктор выругался, что было не свойственно этому флегматичному человеку, и, развернувшись на каблуках сапог, удалился, гордо подняв голову.

— Это еще не все! Квинтала за дерзость — килевать сейчас же! Боцман, исполнять! Живо!

Боцман скомандовал, матроса привязали одним концом за руки, другим за ноги. Сбросили беднягу за борт, завели веревку под киль и медленно потянули под днище. Когда голова несчастного скрылась под водой, по рядам экипажа прошел негодующий ропот. Блай выкрикивал проклятия, раздавал зуботычины, заставляя умолкнуть недовольных. Прошло почти две минуты, и исцарапанный, окровавленный и нахлебавшийся матрос был поднят на корабль.

— Р-р-разойдись! За работу! — скомандовал капитан и, не глядя ни на кого, прошествовал в свою каюту. Там он достал из рундука початую бутылку доброго джина, налил бокал почти до краев и, тихо произнеся: «Смилуйся, Боже, надо мною, грешником», опрокинул содержимое в глотку. Приятное успокаивающее тепло разошлось по всему телу. Блай налил еще половину бокала, задумчиво разгрыз сухарь и принялся рассуждать вслух:

— Я капитан или тряпка? Разве я могу допустить неповиновение на своем корабле? Должен кто-то понести наказание за внезапное нападение на судно? Непременно! И теперь после экзекуции каждая скотина и растленная сволочь будет бояться и трепетать при одном моем приближении. Весь флот по прибытии корабля в порт узнает о моем суровом нраве. Моряки в тавернах любят языки почесать о своих капитанах. Что ж, теперь я подтвердил свою репутацию человека с характером и волевого капитана, будут они помнить меня до самой смерти. Да, эта история обрастет мифами и легендами. А на флоте Его Величества любят давать награды и чины именно таким решительным офицерам, бескомпромиссным и честным служакам. Плевать на всех этих мелких, никчемных людишек. Будь они прокляты! Главное — мое личное благополучие и карьера. Ради продвижения по службе я кого угодно высеку и повешу на рее. Мозгляки! А еще бездарь и выскочка Флетчер пытается лезть не в свое дело! По прибытии в Англию добьюсь его увольнения с корабля, а возможно, и с флота. Военный трибунал суров, по головке не погладят, штурман может даже гребцом на каторгу, на галеры загреметь! Господи! Надо, чтобы каждый, кто идет против моей воли, получил суровое возмездие! Аминь!

Пока капитан пил в одиночестве джин, матросы, разбившись на группы, обсуждали происшедшее. Расправа над товарищами взбудоражила команду. Они осуждали жестокий поступок капитана Блая. Заставить привести в исполнение наказание родственника и друга! Это высшая степень низости и изуверства! А потом еще и килевать экзекутора!

Офицеры помалкивали. Одни делали вид, что им безразлично все то, что произошло на корабле, другие смущенно отводили глаза от укоризненных взглядов подчиненных. Только Кристиан Флетчер громко выражал свое возмущение и переговаривался с мичманом Янгом. К ним-то и направился Строганов.

Серж надвинулся на лейтенанта, как айсберг на «Титаник», угрожающе и неотвратимо. Флетчер прочел в глазах русского ледяное спокойствие и твердую решимость. Он чуть отстранился и встревожено спросил:

— Какие-то проблемы, граф? В чем дело?

— Желаю с вами побеседовать за стаканом. У меня одна бутылочка рому припасена для вас. Хирург подарил, чтобы я здоровье поправил. Пойдемте!

— А о чем пойдет разговор? О поэзии? О женщинах? О море? Я не в том настроении, чтобы попусту болтать!

— О бунте! — сурово ответил Сергей. — О том, как нам поднять людей на мятеж против негодяя и мерзавца Блая и победить его, сохранив при этом наши бесценные души и задницы.

Глава 12ЗАГОВОР БЕЗ ВЫПИВКИ НЕ ОРГАНИЗУЕШЬ

Флетчер остановился перед дверью, на несколько секунд задумался, а затем решительно направился в каюту. Там для разговора его ждал Серж Строганов. Оба присели, поставили на сундук бутылку и бокалы, выпили. Кристиан молчал, Сергей тоже, вспоминая английские фразы и крепкие выражения, чтобы начать разговор. Первым не выдержал лейтенант.

— Кто вы, Серж? — спросил Кристиан, внимательно глядя в глаза мнимого графа. — Кто вы, мистер Строганов? Сэр, вы шпион?

— Я? Я?! Я шпион?!

— А кто вы? Вы не слишком-то похожи на графа! Что у вас за машинка для стрельбы? У русской армии таких ружей быть не может. Русские гренадеры до сих пор ружья кирпичной крошкой чистят. А этот многозарядный пистолет! В чьей оружейной мастерской его собрали? В Швейцарии, в Голландии? Может быть, немецкие мастера сработали? А бомбы? Какой алхимик умудрился запихнуть в маленькую металлическую скорлупу мощь пушечного ядра? В России нет такой передовой военной и технической науки! Что у вас есть еще чудесного в мешках? Чем еще удивите, мистер Строганов?

— Да больше нет ничего особенного. Нет ни радиоприемника, вернее, есть, но он не работает, нет автомобиля, нет компьютера. Больше тебя, лейтенант, удивить нечем. Ой, вру, есть шариковая ручка!

Серега достал из кармана английского камзола, подаренного Флетчером после совместного бражничания, шариковую ручку и блокнот и быстро написал несколько строк на русском и английском: «Привет, мама, папа, друг...» У англичанина отпала челюсть. Глаза широко раскрылись, и он прерывисто задышал.

— Обыкновенная гелевая ручка! Чего вытаращился? Даже не «Паркер». Она без золотого пера, без бриллиантового колпачка, без секретов, совсем простая. Без «симпатических» шпионских чернил. Эту ручку вашему бы Вильяму Шекспиру, насколько больше он смог бы написать своих гениальных пьес! А нашему Пушкину? Сколько бы еще замечательных поэм он сотворил без пера и чернильницы.

— Шекспир? Кто такой Шекспир, сэр?

— Великий английский драматург! Ты не знаешь творчества Шекспира? Театр в Лондоне, «Глобус»! Он творил в конце пятнадцатого и начале шестнадцатого века! Написал «Гамлета», «Отелло», «Короля Лира», «Ромео и Джульетту»... Быть или не быть, вот в чем вопрос.

— Так ведь это когда было! Почти двести лет назад! Ну, вы, милорд, и припомнили! Нет, не знаю никакого Шекспира. Я не был ни разу в настоящем театре, только видел лицедеев в портовых балаганах. Я вообще мало что читал в жизни. Некогда, да и незачем. От чтения глаза болят, а от раздумий голова пухнет.

— А то, что Земля круглая, знаешь? Что она вертится? Или думаешь, что она стоит на трех китах, трех слонах?

— Тысяча чертей! Морской дьявол тебя забери! Вы меня совсем за невежду держите! Я, между прочим, дворянин! Конечно же, это научно доказано! Я и сам вокруг света проплыл под парусами...