Книга Колонна Борга - Алекс фон Берн

С большим трудом Шонебергу удалось вытащить профессора из его сантехнического убежища. Предусмотрительно захваченный с собой эсэсовский эскулап унтерштурмфюрер Гешке поставил диагноз: дизентерия. И порекомендовал оставить профессора хотя бы на пару-тройку дней в постели. Шонеберг тут же наорал на него:

— Вы с ума сошли?! Завтра в час дня мы уже должны быть в замке Адлерштайн! И я — заметьте, я, а не вы! — должен незамедлительно доложить об этом в Берлин.

— Профессор весьма плох, — робко возразил Гешке, — ему необходимы постельный режим и квалифицированная врачебная помощь.

— Вот и предоставьте ему эту помощь! — потребовал Шонеберг. — Вы врач или кто?

— Да, я врач! — начал потихоньку закипать Гешке, которому очень не понравился наезд Шонеберга на его профессионализм. — И именно как врач я заявляю, что профессору необходимо соблюдать постельный режим…

— А я ставлю вас в известность, унтерштурмфюрер, — повысил голос Шонеберг, — что постельный режим в нашем положении абсолютно неприемлем. Это я вам говорю, как СС-штандартенфюрер и ваш непосредственный начальник. Вы член СС или нет?!

Гешке хотел сказать, что эсэсовская медицина еще не настолько отличается от общепринятой, чтобы заставить больного дизентерией энергично маршировать под бодрящие аккорды «Als Soldaten Adolf Hitler»[15]. Но вместо этого он благоразумно решил ограничиться уточнением задачи:

— Я должен вытащить бригаденфюрера из сортира, убедить его в том, что он здоров, и запихать его в машину?

— Примерно так, — ледяным тоном подтвердил Шонеберг. — Поедете с ним в машине и будете там исполнять свои обязанности, а также менять бригаденфюреру штаны, если это понадобится.

Подобные перспективы не очень понравились Гешке, и он внезапно проявил определенную гибкость ума, предложив гениальное решение:

— А может, засунуть бригаденфюреру в трусы санитарную утку?

— Ну вот, это уже вполне профессиональное и конструктивное предложение, — удовлетворенно отметил Шонеберг.

Но Борг категорически отказался ехать в машине верхом на утке.

— Я должен буду ехать в машине в трусах?! — возмутился он через сортирную дверь. — Только в том случае, если вы будете бежать голыми перед бампером!

Неизвестно, какие последовали бы дальнейшие требования от глубоко уязвленного Борга, но тут Гешке весьма своевременно напомнил:

— Бригаденфюрер! Вы уже три часа сидите в туалете. У вас может выпасть прямая кишка и развиться грыжа.

У профессора Борга отец умер от грыжи, и поэтому аргумент показался ему весьма убедительным. Во всяком случае, он наконец позволил извлечь себя из сортира и усадить в машину.

Сказать, что колонна ползла со скоростью улитки, — значит не сказать ничего. Обессиленный Борг лежал на плече Гешке и лишь время от времени выкрикивал что-нибудь типа:

— Не надо так гнать! Машину качает и от этого у меня в животе водоворот. Что за гадость вы хотите влить мне в рот?

— Вам надо пить это каждые полчаса, бригаденфюрер, чтобы избежать обезвоживания организма, — пояснял Гешке.

— По вкусу похоже на подслащенную мочу, — ворчал Борг.

Периодически он со стоном хватался за живот, и тогда Гешке при помощи слоноподобного гауптшарфюрера Газе вытаскивал Борга из машины к обочине дороге. Автомобильная улитка минут на десять впадала в ступор. Таким образом, за целый день удалось добраться только до Писена. Единственное, что радовало: авиация союзников не появлялась.

Вечером Шонеберг связался с доверенным лицом Бормана Хуммелем по рации. В шифровке он доложил, что отстает от графика передвижения в связи с внезапной болезнью «Лютера» (под псевдонимом «Лютер» в шифровках проходил Борг). Шонеберг просил разрешения сделать остановку хотя бы на двое суток для лечения Борга. Профессор был так плох, что Шонеберг на свой страх и риск отложил дальнейшее передвижение до утра.

Под утро пришел ответ от Хуммеля. Расшифровав сообщение, Шонеберг в сердцах треснул по столу кулаком. Хуммель сообщал, что Борман крайне недоволен задержкой и что в любом случае не позднее 21 апреля колонна должна достигнуть намеченного места вблизи объекта «Гарц-2». Не позднее 18 часов 21 апреля Шонеберг должен доложить об активации объекта «Гарц-2». В противном случае Шонеберг будет считаться не выполнившим приказ и решение о его участи примет СС-бригаденфюрер Цольмер, направленный в указанный район лично фюрером со специальной миссией. Прибытие Цольмера в район объекта «Гарц-2» ожидается не позднее утра 23 апреля, на Цольмера возложена задача организации обороны района. Цольмер непосредственно отвечает за функционирование объекта «Гарц-2» и организацию эвакуации, с момента его прибытия Шонеберг и вся колонна Борга, а также местный гарнизон СС переходят в подчинение Цольмера.

Расстроило Шонеберга вовсе не сообщение о возможной опале: он был бы только рад этому, поскольку опала позволила бы ему забыть о долге и заняться только собственным спасением. Все равно еще пара недель и все должностные лица рейха от фюрера до фельдфебеля утратят пресловутое «руководство».

Едва шифровальная машина распечатала имя «Цольмер», как у Шонеберга пробежал мороз по коже. Сказать, Шонеберг боялся Цольмера, — значит ничего не сказать. Если бы Цольмер был патологическим садистом, беспощадно требовательным начальником, вымогателем и сексуальным извращенцем, домогающимся подчиненных, — и то Шонеберг не боялся бы его до такой степени. Цольмер не был ни садистом, ни извращенцем, ни вымогателем, ни беспощадно требовательным начальником. Он был гораздо хуже. Он был искренне преданным лично фюреру, кристально честным и абсолютно бескорыстным идиотом. А ведь давно известно, что честный дурак, добросовестно следующий своему пониманию долга, гораздо опаснее для коллег, чем отпетый негодяй. Сладить с таким человеком мог бы разве что только бравый солдат Швейк.

Шонеберг отнюдь не был Швейком. Поэтому единственный шанс для него избежать общения с Цольмером: прибыть раньше Цольмера на объект «Гарц-2» и укрыться там. И наплевать, что там за поручение фюрера привезет Цольмер! Лишь бы не иметь дела с этой двуногой чумой.

Шонеберг взглянул на часы и схватился за голову. Времени в обрез, чтобы добраться до Адлерштайна нормальным ходом. А тут еще с тормозом в виде так не вовремя прохудившегося профессора… Шонеберг в досаде наорал на Гешке и Газе. Те быстро запихнули профессора в машину, невзирая на стоны, проклятия и мольбы последнего, и колонна с максимально возможной скоростью помчалась в сторону Австрии. На этот раз продвижение шло значительно быстрее. Километров за пять до Фридрихсбрюка Шонеберг остановил колонну и направился к профессорскому «мерседесу». За последние два часа колонна не останавливалась ни разу, и в голову Шонебергу закралась нехорошая мысль: а не помер ли, часом, драгоценный профессор?

— Все в порядке, штандартенфюрер! — бодро доложил Гешке. Как выяснилось, эсэсовский медик проявил смекалку: он собрал по всей колонне полотенца и периодически засовывал их в профессорские трусы. Когда профессор злобно шипел своим мучителям: «Я обосрался!», здоровяк Газе приподнимал страдальца, а сидящий рядом с профессором Гешке ловко выдергивал использованное полотенце и вставлял новое.