Книга Штрафники на Зееловских высотах - Роман Кожухаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Товарищ старший лейтенант… товарищ старший… лейтенант… – еще приближаясь, с ходу выпалил он. – Наступают… Переправились со стороны канала… Мы пока сдерживаем. Вот… основная огневая единица…
Он тряхнул «папашей» в правой руке.
– Еще винтовки… Гранаты бережем… на десерт… Я разбил на три группы… ввиду возможных направлений наступления врага… Липатов и Латаный – на правом фланге, за фольварком… должны были прикрывать ваш отход…
– Прикрыли… – одобрительно подтвердил Аникин. – Молодец, лейтенант, грамотно организовался… Но ладно… хвалить после продолжим. А сейчас надо срочно Липатыча с Латаным вернуть. По фронту мы пока, похоже, отбились. Теперь надо канал удержать… Затонский, слышал? Срочно – к Липатову… Пусть бегом сюда с Латаным возвращаются…
– Есть – срочно! – на бегу выкрикнул боец.
– Костюченко – ты здесь с Мамедовым будь. Следи, чтоб «самоходки» опять на нас не поперли… А мы – к амбару… – с ходу определил Андрей.
Амбар и все пространство вокруг него густо простреливалось из пулеметов, винтовок и автоматов. Штрафники, залегшие с обеих сторон бревенчатого строения, пытались огрызаться одиночными винтовочными выстрелами.
– Товарищ Аникин, держите… – произнес Каданцев.
Андрей не сразу сообразил, что танкист протягивает ему. Это был густо промасленный барабанный магазин для ППШ.
– Полный? – удивленно воскликнул Андрей. Тут же приняв увесистый подарок, ощутил, что можно не спрашивать – барабан был упакован под завязку – семьдесят один патрон.
– Ну, ты даешь, танкист… – с растерянной благодарностью произнес Аникин. – Откуда такие царские щедроты?..
– Из вещмешка… – запросто, но слегка виновато ответил Каданцев. – Запасной… У меня два было… Один вот себе только что сменил, а второй – вам…
– Так у меня уже сто лет как патроны к ППШ закончились… – проговорил Андрей. – Что ж ты молчал?
– Так это… – смущенно забормотал танкист. – У вас же трофейный был… МП-40… Я подумал, когда те израсходуете, тогда отдам…
– Израсходуете… – повторил Аникин. – Ну, ты даешь, лейтенант… Запасливый вы народ, танкисты… Ну, спасибо, уж не знаю, как благодарить…
Андрей на ходу скинул с плеча ремень и, перехватив своего «папашу», вставил магазин. До этой секунды находившийся в вынужденном состоянии бесхозного и бесполезного, но нелегкого груза, автомат вдруг в мгновение ока превратился в грозное, готовое к бою оружие.
Подарок Каданцева подоспел как нельзя вовремя. Аникин замешкался, передергивая затвор автомата, как вдруг несколько пуль прошли в миллиметре от его головы.
Прямо на них из-за бревенчатого угла амбара выскочил немец. Его автомат выпустил очередь от живота. Эта манера держать оружие на пузе, удобная в ближнем столкновении, сейчас фашиста подвела. Расстояние до бежавших было метров тридцать, и не прицельно выпущенные немцем пули прошли мимо цели.
Дело решали доли секунды. Андрей на бегу поднял ППШ на уровень глаз и выпустил очередь по фашисту. В немца попали две очереди, пущенные почти одновременно – Аникиным и Каданцевым.
– Дьявол… Они уже здесь!.. – закричал в сердцах танкист, провожая взглядом завалившегося на бок и сползшего по стене немца.
Подбегая к амбару, они уже держали оружие на изготовку, ожидая увидеть врагов в любой момент.
– Капустин… подбери «шмайсера» и проверь насчет гранат… – произнес Аникин, указывая стволом ППШ в сторону убитого.
Капустин кивнул и ползком подобрался вдоль стены амбара к фашисту.
– Он живой еще… – испуганно проговорил он, обернувшись. – Дышит… и на меня смотрит…
– Делай, что велено! – сурово пришпорил криком Аникин.
Винтовочные выстрелы раздались с той стороны постройки.
– Лейтенант… – шепотом окликнул он Каданцева. – Давай справа обходи. И внутри проверьте… А мы с внешней стороны попробуем.
Андрей вдоль бревен подошел к Капустину. Тот, с застывшим на лице испуганным выражением, прижался плечом к бревнам. Глаза его остолбенело глядели на немца. Фашист действительно был еще жив, но явно доходил. Его окровавленные, перебитые пулями руки лежали на животе. Грудь и живот были разворочены наискось полоснувшими его очередями. Голова немца свесилась к этому месиву, от которого в холодным воздухе поднимался пар. У умиравшего что-то глухо булькало то ли изо рта, то ли из вспоротых легких.
Пистолет-пулемет, с выдвинутым скобой-прикладом, залитый кровью хозяина, лежал рядом, у его дергавшейся ноги. Андрей наклонился, подобрал его и, не разгибаясь, вытер о грязно-серую штанину немца. На ней остался темно-бурый след.
– Держи… – протянул Аникин автомат Капустину. – Держи, мать твою!..
После окрика, словно после удара, боец машинально выполнил приказ.
– Так… теперь подсумки… Магазин запасной… полный… Это тебе… «Колотушка»… Так, теперь вперед. Ему теперь лучше не мешать…
Сказав это, Аникин перешагнул через фашиста, все так же беспомощно полулежавшего у стены амбара. До угла было чуть больше двух метров. Андрей крадучись подобрался к краю и выглянул. Тут же лицо его обдал горячий ветер прожужжавших пуль и оглушительный сухой треск выстрелов. Немцы бежали вдоль задней стены амбара. Тот, что был впереди, мгновенно среагировал на высунувшегося Андрея и выстрелил из своего пистолета-пулемета.
Андрей вовремя отшатнулся и присел на корточки. Не только у вас, гады, реакция в порядке. Подумав так, он, не глядя, высунул за угол ноздреватый ствол «папаши» и спустил курок, направляя ствол наугад, на звуки.
Ругательства на немецком, перешедшие в сорвавшийся хрип, разразились в ответ. Аникин, оттолкнувшись с корточек и в низком прыжке приземляясь на локти, выкатился из-за амбара. Он стрелял на лету из ППШ, который с трудом удерживал в вытянутых руках.
Передний немец, высокий, худой, уже заваливался вперед, скошенный первыми пулями. С головы его слетели каска и кепка, обнажив рыжую, бритую у висков голову. Вторая очередь описала в воздухе замысловатую петлю, задев плечо немца, бежавшего следом. Этот был невысоким и плотным. Пули вошли ему в ключицу, вырвав клочья шинельного сукна и красные брызги.
Фашист охнул и крутанулся на месте, спиной завалившись на падающего рыжего. Они оба рухнули под основание амбарной стены, освободив оперативное пространство действий для третьего, замыкавшего цепочку. Инерция, заданная прыжком, неудержимо влекла Аникина дальше. Откатываясь, Аникин мельком, но четко, как на фотографическом снимке, увидел своего врага.
Тот, как в замедлившейся вдруг кинохронике, вскидывал винтовку к своим расширенным глазам, в которых застыли ужас и растерянность. У Андрея вмиг похолодело все внутри. Как будто этот ужас, остекливший взгляд немца, совсем еще мальчишки, вселился в него. Природа этого ужаса была проста: Андрей ясно почувствовал, что он не успеет поднять автомат и немец нажмет на курок своей винтовки раньше.
