Книга Невозвращенцы - Виктор Степанычев

А уж как политработников не любил! Потому и списали Казимирыча в расцвете сил, когда ему еще летать и летать было и боевой опыт молодым передавать. Без неба не мог жить, пошел в ДОСААФ летчиком-инструктором, но и там с кем-то поругался, уволили. Пока возраст позволял, на «кукурузнике» поля колхозные опылял. А как окончательно списали, сторожем устроился на аэродром. Все при авиации!

— А это чей аэродром? — поинтересовался Гордеев. — Колхозный, что ли?

— Был когда-то колхозный, а нынче частный. На ладан дышит. По выходным любители пытаются летать, но, говорят, скоро лицензии лишат — не соответствует нормам, — отмахнулся Белявский. — А вот и наш транспорт.

Со стороны леса послышался отрывистый стрекот авиационного двигателя. Через минуту из-за деревьев выплыл небольшой вертолет со «стрекозиной» остекленной кабиной. Он описал круг над полем, выбирая место посадки, и мягко опустился на землю.

Мотор пилот не глушил, лишь убавил обороты. Белявский кивнул водителю «Лексуса», видимо, отпуская его, и взмахом руки пригласил Гордеева в вертолет. Пригибаясь, они побежали к винтокрылой машине. Едва Белявский и Станислав заняли места в кабине и закрыли дверь, вертолет заработал мощнее и, оторвавшись от земли, резко пошел вверх.

Глава 14. На «объекте»

Не требовалось быть излишне проницательным, чтобы разобраться, куда «эвакуируют» Стаса. Он по расположению солнца прикинул на глаз курс и понял, что вертолет направляется в затерянный в лесах на Валдае учебный центр. Тот самый, в котором Гордеев проходил краткий курс телохранителя, если так можно было назвать испытания, которым его подвергли полтора месяца назад при приеме на работу.

Станислав не ошибся в своих предположениях. Вертолет плавно опустился на площадке у ангара. Дождавшись, когда остановятся винты, пассажиры вышли из машины. Прибывших московских гостей встречал уже знакомый Гордееву дочерна загорелый инструктор-парашютист.

Белявский пожал ему руку и представил Стаса и инструктора друг другу. Прошлый раз они общались без имен и фамилий, правда, и сейчас особо не знакомились.

— Станислав, — махнул подбородком в сторону Гордеева Бес и в свою очередь представил инструктора Гордееву: — Француз. Просто Француз. Прошу любить и жаловать.

Стас и инструктор молча пожали друг другу руки.

— Завтрак готов, — доложил Француз. — Прошу в столовую.

— Отлично! — расплылся в широкой улыбке Белявский. — Пока вертолет заправляют, мы чайку попьем. Заодно и о деле переговорим, чтобы времени не терять. Мне обратно в Москву спешить надо.

Разговоры о деле заняли не более трех минут. Не вдаваясь в подробности, Белявский, закусывая бутербродами и прихлебывая чай, сообщил инструктору, что Станислав несколько дней, может — недель, поживет в учебном центре. Чтобы он не скучал, с ним следовало организовать занятия.

— Вариант? — коротко спросил Француз.

— Я думаю, второй… или третий, — засомневался было Евгений Серафимович, но уже через секунду определился: — Занятия по третьему варианту.

— Понял, — коротко доложил инструктор.

— Да, и еще… — Белявский строго нахмурил брови. — Если вдруг посторонние появятся на «объекте», Станиславу с ними лучше не встречаться. Это касается вас обоих.

— Все ясно, — принял указание Француз.

Стас кивнул, подтверждая, что и он принял к сведению предупреждение.

— А раз всем все ясно, тогда устраивайтесь, знакомьтесь поближе — и за дело. А я полетел в Первопрестольную, — отставляя чашку, сказал Белявский и многозначительно посмотрел на Станислава. — У меня дел там — грести, не разгрести.

Устройство много времени не заняло. Гордееву отвели в одноэтажном домике, вероятно, бывшем офицерском общежитии, комнату, кстати, ту самую, в которой он жил при прохождении двухдневного «курса» телохранителя. Душ и туалет были общие, в конце коридора. Француз жил здесь же, через комнату. Из других обитателей «объекта», как определил учебный центр Белявский, Гор знал и общался помимо инструктора лишь с парнишкой-рукопашником, с которым прошлый раз работал в спарринге и на полосе препятствий, приятной во всех отношениях светской дамой, разговаривавшей с ним по-английски, и поварихой. Боец жил здесь же, в соседнем домике, повариху привозили рано утром, надо полагать, из какого-то селения, расположенного неподалеку. А вот приятной дамы на этот раз Станислав так и не увидел.

Порядок и распорядок в целом Стасу были известны. Подъем в шесть, отбой в одиннадцать. На ночь входная дверь в домик закрывалась на замок. Целый день — занятия с перерывами на прием пищи.

Уже наутро Гордеев узнал, что за «вариант номер три» приготовил для него Белявский. Француз поднял Стаса ровно в шесть часов и погнал на зарядку. Нагрузка была в целом стандартная: пятикилометровый кросс, упражнения на растяжку и силовые, работа на снарядах и с тяжестями.

После завтрака инструктор ознакомил Гордеева с подробным планом занятий на день и общим перспективным на неделю. Тут уже просматривалось кое-что интересное. Гор вряд ли ошибся, если бы сказал, что эти планы если не списаны, то очень схожи со специальным комплексом подготовки «БАРС», который проходят бойцы элитных силовых подразделений.

Правда, схожесть просматривалась в целом, а в частностях были серьезные отличия. Напрочь отсутствовали этапы отработки взаимодействия. А с другой стороны, кроме как с Французом и парнишкой-рукопашником, Стасу взаимодействовать не с кем, а с ними на спецоперацию ему не ходить. Много времени, по мнению Станислава — даже излишне много, уделялось снайперской дисциплине, а также владению холодным оружием и метательными снарядами. Рукопашного боя было запланировано в меру, общефизических занятий немного, в основном сугубо специальная боевая подготовка.

В общем, у Гордеева сложилось впечатление, что «вариант номер три» предназначен для оттачивания мастерства диверсанта высокого класса, эдакого волка-одиночки. Ну что же, решили Гору клыки подточить, так и он не против этого, а то уже застоялся горный барс, по кафешкам да по салонам красоты шляясь вслед за объектом «девицей штук один».

Вспомнив об Анне, Станислав чуточку приуныл. Что ни говори, а запала она в его душу, хотя порой и вздорной была, и резкой, и красивой не назовешь, скорее симпатичной.

Слова Анны о любви поразили Стаса. Ответить тем же он не мог, не был готов к ответному признанию. Наверное, из-за того, что все случилось так неожиданно…

Вдруг Стас поймал себя на мысли, что он думает об Анне в прошедшем времени: «была вздорной, была симпатичной…»

Неужели они больше не увидятся? Может, когда закончится весь этот бред с обвинением его в убийстве? Но куда денешь грозного папу? Если при их знакомстве генерал просто дал понять, что Анна не его поля ягода, то вчера Анчаром было сказано конкретно, что Станислав с девушкой видеться не должен.

Утверждению Дмитрия Васильевича, будто Анна согласна с данным решением, Гордеев не то что не верил, а сомневался. Однако вчера убедиться в правдивости этих слов возможности не было никакой, мысли в основном витали вокруг проблемы спасения собственной шкуры. Да и нарушать запрет Анчара для Гордеева было чревато опасными последствиями. Дмитрий Васильевич в порыве гнева мог запросто забыть, что имеет на Стаса виды как на ценного кадра, и сдать его милиции. А это в планы Гордеева на сегодняшний день никак не вписывалось.