Книга Безумный полдень - Дженнифер Льюис

— Я привыкла к ней. — Энни пожала плечами. — Надеюсь, я снова это почувствую, когда забуду о нем.

— Как он выглядит? — Сестра хрустела беконом, как попкорном в кинотеатре.

— Это имеет значение? — Энни села за стол, хотя есть ей совершенно не хотелось.

— Красивый, высокий, темноволосый?

— Вроде того. — Она заставила себя проглотить кусок яичницы.

— Широкоплечий, с подтянутой задницей?

— Отвяжись.

— Одевается как член дорогого кантри-клуба?

Энни нахмурилась:

— Как… ты догадалась?

— Ну, я просто описываю тебе парня, который стоит у нашего крыльца и болтает с бабушкой Пэт. — Мэг взяла сковородку и положила себе на тарелку хорошую порцию яичницы. — М-м-м, какая румяная и жирная — как раз такая, как я люблю.

Энни изумленно смотрела на нее:

— Что?..

— Люблю топленое сало. Яичница на нем получается просто отменной.

— Нет. Я… имела в виду, кто там разговаривает с бабушкой Пэт? — с трудом выговорила Энни.

Костяшки пальцев побелели, ее бросило в дрожь.

— Этот пижон… приехал на большой… черной машине. — Мэг продолжала с аппетитом уплетать яичницу. — Спросил… не здесь ли живет… Энни Салливан.

Энни вскочила, едва не опрокинув стул.

— Он ищет меня?

— Угу… — промычала Мэг, сосредоточенно дожевывая завтрак, тогда как у Энни сердце готово было выскочить из груди. — У него был адрес. Но ты же знаешь, на нашем доме нет номера.

Энни вылетела из кухни. Пробежав по коридору, она на мгновение замерла возле входной двери и, глубоко вздохнув, открыла ее. Бабушка и Синклер повернулись к ней.

— Энни…

Загорелая кожа, белая рубашка с расстегнутым воротом — он выглядел потрясающе элегантно, составляя разительный контраст с уродливой улочкой с обшарпанными домами и проржавевшими фургонами.

— Слава богу, я нашел тебя. — Его глубокий голос, казалось, отозвался эхом в ее теле.

Голос мужчины, который был готов объездить весь свет, чтобы найти свою возлюбленную.

Но только Энни на это больше не купится.

— Я не могла остаться. После второго раза это было уже невозможно.

— Этот молодой человек проехал через всю Калифорнию. — Бабушка Пэт улыбнулась Синклеру. — При этом он даже не был уверен, что найдет тебя здесь.

Перешагнув сразу через несколько ступенек, Синклер взлетел на крыльцо. Он остановился так близко, что Энни почувствовала его напряжение. Сама же она, наоборот, была странно спокойна. Она уже ушла от всего этого. Ушла от их романа, который и романом-то назвать было трудно, решив продолжать свою жизнь без него. И его неожиданное появление возле дверей ее дома теперь представлялось чем-то просто нереальным.

Синклер нахмурился:

— Я сделал ужасную ошибку.

— Только одну? — Казалось, говорил кто-то другой, не она.

Так холоден был тон. А может, Энни просто злилась? Шесть лет томления, а потом две недели величайшего наслаждения и самой жестокой пытки. Это кого угодно могло довести до предела.

— Я скучал по тебе.

«Я тоже по тебе скучала». Энни не сказала этого. Не так уж много было у нее времени, чтобы скучать. Она была слишком занята, пытаясь собраться с мыслями и решить, как жить дальше.

— Я не должен был уезжать. Я должен был остаться с тобой.

— Но не остался. — Она не хотела выслушивать извинений.

Теперь случившееся не имело значения. Что бы ни было между ними — пускай и недолго — все закончилось. Навсегда. Ничего не происходит просто так. У всего есть причина. Диана, видимо, решила возобновить отношения.

— Диане нужны были только деньги. Она действительно сделала ДНК-тест — тут она не солгала. Но ребенок не мой. Как только я об этом узнал, я сразу уехал. Дома мать и Вики нашли твое старое резюме с адресом. Ты говорила, что твоя семья уже много лет никуда не переезжала. Я очень надеялся найти тебя здесь.

Энни кивнула. Конечно. Все очень просто. Ей стало жаль его. Он опять был отвергнут.

Черт! Что за неуместные сожаления! Разве до ее чувств кому-то было дело? Да никому.

— Не думай, что у меня не было никаких чувств к тебе, — вдруг произнес он.

Он что, слышал ее мысли?

— И у меня они тоже были, Синклер. Но это не принесло ничего, кроме боли.

Он опустил глаза:

— Я знаю, что виноват. Я очень долго был слеп.

Энни хотелось простить его. Но к чему это приведет? Мука в его глазах разрывала ей сердце. Даже сейчас, после всего случившегося, ей хотелось броситься к нему на шею и прокричать, как она рада видеть его. Синклер проделал долгий путь до Коннектикута ради нее, ради того, чтобы рассказать о своей любви.

Но зачем? Чтобы заставить Энни вернуться и запрыгнуть в его постель? Или она нужна, чтобы заботиться о доме и о его матери? Нет, этого не будет.

— Что тебе от меня нужно, Синклер?

Энни приподняла подбородок, собираясь сказать «нет» всему, что бы он ни предложил.

Синклер опустил руку в карман. Глаза Энни расширились, когда он достал кольцо с огромным сверкающим бриллиантом.

У нее задрожали колени. Неужели…

Неужели он собирался сделать ей продолжение? Мысли закрутились в голове со скоростью урагана. Годы беззаботных мечтаний и глупых фантазий вдруг соединились в одном безумном моменте. Мужчина ее мечты держал в руке сверкающий бриллиант размером с хорошую виноградину и собирался попросить ее стать его женой.

А она собиралась сказать «нет».

Лицо Синклера было серьезным и сосредоточенным. Энни слышала, как он сделал вдох и поднял глаза.

— Энни, ты выйдешь за меня замуж?

Глава 11

Пальцы Синклера крепко сжимали кольцо. Лучи солнца, попадая на твердые грани, выбрасывали кинжалы света. Слова повисли в воздухе в ожидании ее ответа.

Ни улыбки, ни вздоха, ни смущенного смеха. Ничего, на что он надеялся. Вместо этого на лице прекрасной Энни появилась боль.

— Думаю, вас нужно оставить одних. — Голос бабушки Пэт нарушил затянувшееся молчание. И вдруг ей в голову пришла какая-то мысль. — А может… есть что-то, о чем мне следует знать? — Она многозначительно посмотрела на Энни.

— Нет! — Мгновенный ответ прозвучал как пощечина. — Зайдем в дом, — произнесла она, не глядя в сторону Синклера.

Он последовал за Энни. Пальцы по-прежнему сжимали кольцо. В коридоре он увидел другую девушку. Внешностью она напоминала Энни. Никто их не представил. В большой гостиной с высокими потолками она кивнула на старомодный пухлый диван, а сама села в кресло, стоявшее у окна.