Книга Золото Ариеля - Элизабет Редферн

— Возможно. Увидимся в Уайтхолле. Спасибо за предупреждение насчет Пелхэма.

Саймон кивнул и пошел своей дорогой. Нед смотрел ему вслед. Значит, у него есть еще немного — очень немного — времени, чтобы понять, что происходит, если только Френсис Пелхэм не станет у него на пути.

Но сначала он должен узнать побольше о том, как делать золото; хотя, кажется, это опасные поиски.

13

Желают все на самый верх пролезть,

Используя богатство или службу,

Любую наглость и любую лесть,

Вражду с друзьями и с врагами дружбу —

Любую низость ради возвышенья.

Кто был внизу и ведал униженья,

Взойдя наверх, сам унижает нижних,

Мешая обрести достоинство и честь,

Да сверху вниз мечтая сбросить ближних.

Эдмунд Спенсер (ок. 1552–1599). Королева фей. Книга 2, песнь VII, стих 47

Арбелла Стюарт была родственницей короля Якова, но хотя королевская кровь текла в ее жилах в том же количестве, что и в жилах короля, но многие в его свите старались избегать эту даму. В детстве она, сама того не подозревая, оказывалась в центре многих заговоров, на которые были богаты последние годы правления стареющей королевы Елизаветы, но теперь знатные люди королевства больше не соперничали из-за милостей этой некрасивой образованной аристократки. Скорее, ее жалели; а еще бывало, что о ней говорили как о ведьме, — такова судьба многих старых дев. О ней сплетничали больше, чем о ком-нибудь другом, потому что ее бабка, Бесс из Хардвика, по слухам, обладала странной силой, полученой от дьявола, и занималась врачеванием травами; и это искусство она передала юной Арабелле, что было, вероятно, поступком неразумным.

Арабелла знала, что о ней говорят. И она находила, что жалость выносить труднее, чем злобу. Ибо она была Стюарт и, в отличие от Якова, — английского происхождения. Она была уверена, что должна стать королевой.

Арабелла жила в скромном доме в Блэкфрайарзе, где она и ее слуги умудрялись существовать на жалкое пособие, выдаваемое ей Яковом. Она знала, что ей никогда не позволят выйти замуж, так как замужество означает детей, а ее дети могли бы притязать на трон наравне с отпрысками Якова.

По крайней мере, в последнее время Арабелла в своем одиночестве нашла подругу, которая и пришла к ней сегодня по ее приглашению. Этой новой подругой была миссис Кейт Пелхэм, жена одного из охотников за католиками, состоящего на службе у сэра Уада; она была в родстве, как и Арабелла, с графом Шрусбери. Арабелла считала Кейт Пелхэм спокойной, разумной и скромной, поэтому относилась к ней без ревности, несмотря на ее молодость и красоту. Но в одном она ей завидовала. Кейт была замужем, и у нее был красивый маленький сынок, что заставляло Арабеллу еще отчаяннее мечтать о замужестве и детях.

В тот день к вечеру маленький Себастьян, которому не было еще и двух лет от роду, играл в солдатики в укромном дворе Арабеллы под бдительным оком своей няни, а Арабелла сидела с Кейт наверху, в гостиной с открытым окном, так что им был слышен смех Себастьяна.

— У меня есть для вас новости, Кейт, новости, которые вас очень обрадуют! — сказала Арабелла. — Королева репетирует представление Театра масок — новое развлечение для рождественских праздников. Она разрешила вам сопровождать меня. Вам придется приехать в Уйтхолл и сыграть свою роль в подготовке спектакля. Там будут красивые костюмы, и музыка, и танцы!

Кейт отшатнулась, лицо ее побледнело.

— Репетиции? Но ведь это означает, что мне придется день за днем бывать при дворе. Себастьян часто недомогает, я не могу оставлять его надолго.

Арабелла всегда старалась помочь там, где речь заходила о медицине.

— Бедное дитя. Ему все еще трудно дышать?

— Да, у него больные легкие.

— Попробуйте давать ему вина, в которое с вечера в полнолуние были погружены мокрицы. Такое лекарство готовила моя бабка для одной своей служанки в Дербишире, оно очень помогало.

Кейт содрогнулась.

— Возможно. Пока же я предпочитаю сама ухаживать за своим сыном.

— У вас есть няня, — заметила Арабелла, хмурясь. — Другие придворные дамы не позволяют своим детям мешать себе. Вам понравится принимать участие в представлении.

Кейт сказала спокойно:

— Право, я бы предпочла не принимать в нем участия.

— Боюсь, мой дорогой друг, что вам придется это сделать.

Голос Арабеллы стал твердым.

— Я уже сказала королеве, что вы будете. Она в восторге. Вероятно также, что у вас будет возможность снова встретиться со своим двоюродным дедом, графом Шрусбери, и его женой. Мне кажется, что ваша и его семьи несколько отстранились друг от друга.

— Мы немного разошлись. Но никакой отстраненности между нами нет.

— Как бы то ни было, Кейт, воспользоваться своими связями будет полезно и вам, и вашему мальчику, — уверенно заключила Арабелла.

— Возможно, — ответила все еще бледная Кейт.

Она встала и сказала, что теперь ей нужно отвести Себастьяна домой. Арабелла поцеловала ее на прощание, заверила, что ей, конечно, очень понравится принимать участие в представлении.

— Вам не следует излишне погружаться в свою любовь к мужу и его драгоценному ребенку.

С реки на город наползал туман. Кейт проверила, тепло ли одет Себастьян, розовощекий и довольный после игры в солдатики на дворе леди Арабеллы. Потом вместе с няней и слугой, который сопровождал их по приказанию Пелхэма, пошла домой.

Слуга поднял ребенка на плечи.

— Пошли, малыш. Скоро ты снова будешь дома.

Кейт шла сзади, подняв от холода воротник своего плаща.

«Погружаться в свою любовь к мужу и ребенку», — сказала Арабелла…

О, она любит Себастьяна. В этом никто не может сомневаться. Любит неистовой любовью матери к своему единственному ребенку, точно львица, которую она когда-то видела в королевском зверинце у Тауэра, которую жестоко затравили егеря с собаками — еще одно придворное развлечение, вроде Театра масок. Она терпеть не могла такие развлечения. Она ни за что не пошла бы на травлю. Но Пелхэм, приглашенный своим хозяином Уильямом Уадом, настоял.

У львицы были малыши. Поначалу она не захотела оставить их, не захотела спасаться от травли, так что егеря — грубые, жестокие люди — стали тыкать в ее львят длинными острыми палками. Тогда львица-мать вышла вперед с обнаженными клыками и яростными глазами и бросилась на мастифов, которых напустили на нее егеря, разорвала брюхо одному и сломала шею другому, чтобы защитить своих львят; и Кейт, которую мутило, подумала: «Я сделала бы то же. Я бы сделала все ради своего ребенка».

Но самым трудным из всего, что ей когда-либо пришлось сделать, было произнести слова: «Больше никаких стихов».