Книга Кухтеринские бриллианты - Михаил Черненок

Услышав о Гайдамачихе, Сергей и Димка навострили уши, даже книжку листать перестали.

– Бронь, ну дак и что мне делать?… – подпирая по-прежнему плечом стену, перебил Торчкова дед Иван Глухов.

Торчков живо схватил с прилавка стакан с лимонадом и участливо протянул старику:

– Хватани-ка вот газировочки, авось, полегшает на душе.

– Подь ты со своей газировкой!… – хмуро бросил старик. – Я что, по-твоему, похмелку канючу?…

– А чего ж иначе?… – растерялся Торчков. – По себе знаю, кады с утра переложишь, аккурат в это время пора похмеляться.

– Тьфу ты, балабон несчастный! – дед Иван сердито сплюнул.

– Не злись, Иван Скорпионыч, не злись за правду-матку. Хватани газиро… – Торчков словно поперхнулся, изменился в лице и с непостижимой ловкостью, не расплескав ни капли лимонада, сунул полный стакан в карман пиджака.

Все удивленно обернулись к хлопнувшей двери – в магазин вошел Игнат Матвеевич Бирюков. Торчков смотрел на председателя колхоза таким откровенно-испуганным взглядом, каким провинившийся ученик смотрит на беспощадного учителя, ожидая, что тот сейчас же заставит привести в школу родителей.

– Что с тобой, Иван Васильевич?… – удивленно посмотрев на него, спросил председатель. – Язык откусил или скулу вывихнул?

Торчков медленно приходил в себя. Он даже покрутил головой, словно только что проснулся и хотел окончательно избавиться от кошмарного сновидения. Затем, виновато потупившись, как пойманный за руку воришка, вынул из кармана спрятанный туда стакан с лимонадом и вздохнул:

– Вот, ляд ее подери… Совсем забылся, что газировкой пробавляюсь.

Тетка Броня закатилась смехом.

– Ну, спужался Кумбрык так спужался!… – сквозь смех запричитала она. – А хвалился, что не пужливый… – И кое-как просмеявшись, объяснила Игнату Матвеевичу:

– Это ж Кумбрык с перепугу подумал, что водка у него в стакане, а не лимонад. Он же привык таким способом прятаться от начальства. Прям-таки, как взаправдашний фокусник, с налитым стаканом управляется.

– Не бурузди, что попало, Бронислава, захорохорился Торчков. – Кады я прятался? Я мужик прямой… – залпом осушив лимонад, он сунул стакан в карман пиджака и, оставив на прилавке недопитую бутылку, заторопился из магазина, приговаривая: – Хватит лясы точить, заговорился было тут с вами. А дома боровок голодный сидит, надо покормить скотину…

Игнат Матвеевич подошел к мальчишкам.

– Вы чего уши развесили?

– Книжки смотрим, – ответил Сергей.

– Нашли библиотеку, – Игнат Матвеевич подал тетке Броне деньги, попросил: – Отсчитай-ка мне с десяток булок хлеба. Механизаторы сегодня допоздна в поле будут, надо ужин им увезти. – И повернулся к Сергею. – Передай матери, что домой поздно вернусь.

Сергей кивнул. Посовещавшись, мальчишки решили вместо книги купить на Гайдамачихины деньги леденцов. Уже у дверей они спохватились, что в магазине нет Скорпионыча. Старик исчез из сельмага незаметно.

17. Засада

Выйдя из магазина, Сергей оглянулся на дверь и оторопело схватил Димку за руку. Гайдамачихиного объявления на двери не было. От него остались лишь приклеенные засохшим хлебным мякишем уголки тетрадного листка.

– В магазин заходили, объявление было? – спросил Димку Сергей.

– Вроде бы было, – неуверенно ответил Димка.

– Куда делось?

– Я почем знаю… Наверное, Скорпионыч сейчас сорвал. Видишь, уголки только остались, с мясом вырвано.

– А может, бабка приходила к магазину, когда мы книжки листали?

Димка пожал плечами, несколько раз швыркнул носом. Сергей досадливо поморщился и растерянно закрутил головою по сторонам. Кругом не было ни души. Откуда-то из конца деревни, не то от усадьбы Торчкова, не то от избушки Гайдамачихи, неслышно работая мотором, к озеру мелькнули темно-зеленые «Жигули». Возле дома деда Глухова стоял голубенький «Запорожец».

– Опять племянник Скорпионыча приехал, – сказал Димка. – Повадился он что-то нынче в Березовку.

– Машину купил, вот и ездит, – Сергей подумал. – Опять, наверное, за сахаром приехал. Не зря же Скорпионыч выклянчивал… И махры набрал… Куда ему столько?… Он же не курит сам-то, дед Иван.

– Может быть, племянник… – Димка посмотрел в сторону скрывшихся «Жигулей» и спросил Сергея: – Не аквалангист ли кудрявый прикатил?…

Сергей хмыкнул:

– Скажешь тоже!… Какая в сентябре рыбалка с аквалангом?… Уши в воде обморозишь.

Разговаривая, мальчишки дошли до дома Бирюковых. В осенних сумерках быстро темнело затянутое облаками небо. По деревне только что пропылило пригнанное с выпаса стадо. Из дома с ведрами в руках вышла Полина Владимировна и, направляясь к колодцу, попросила Сергея:

– Сходил бы, сынок, Красулю поискал. Опять корова от стада отбилась.

– Сейчас! Я мигом, мам! – обрадовался Сергей и зашептал Димке: – Берем ружье и, как найдем корову, у Гайдамачихиной избушки сделаем засаду. Племяш Скорпионыча не зря опять приехал… Что-то будет сегодня…

Красулю мальчишки нашли сравнительно быстро Корова паслась неподалеку от кладбища, за Гайдамачихиным огородом. Увидев в руке Сергея длинный прут она взбрыкнула и наметом припустила к дому. Мальчишки сделали приличный крюк и скрытно стали добираться по проулку к Гайдамачихиной усадьбе.

Избушка Гайдамачихи сиротливо кособочилась на отшибе села, отделенная от Березовки проулком, по которому проходили все березовские похоронные процессии. Крытая земляным дерном, крыша заросла лебедой, отчего издали избушка казалась маленьким бугорком с зеленой полянкой на вершине. За избушкой – поросший лопухами двор. С широченными листьями и фиолетовыми шариками репьев лопухи нахально лезли из ограды и с каждым годом все больше заполняли проулок. За лопухами – вросшая в землю баня, с такой же нашлепкой лебеды на крыше, а за баней – овощные грядки и клочок огорода, обнесенный вконец обветшалым покосившимся плетнем.

Добравшись проулком до лопухов, мальчишки нырнули в них и по-пластунски приползли к избушке, казавшейся в сумерках еще ниже и мрачнее. Деревня жила обычной жизнью, как ни в чем не бывало. Хозяйки, покрикивая, доили коров, только что вернувшихся с пастьбы, кто-то колол дрова, у колодца стучали ведра и поскрипывал ворот. Громко переговариваясь, вдоль деревни проехали на машине доярки, вернувшиеся домой с вечерней дойки. В окнах домов светилось электричество. Лишь в Гайдамачихином дворе жизнь словно замерла. Мальчишки лежали не шелохнувшись. В конце концов нетерпеливому Сергею молчать надоело.

– Где бы пороха и капсюлей достать?… – прошептал он на ухо Димке. – Все патроны от берданки попалили. Два из четырех осталось, один где-то затерялся…

Димка какое-то время молчал. Было слышно только настороженное частое дыхание. Потом тоже зашептал: