Книга Настоящая жизнь - Наталья Александрова

Злость и страх не оставляли Петра Степановича Вахромеева стого злополучного дня, когда он назначил встречу упрямому старому профессору.Он не мог встречаться со стариком ни у себя в Управлении, ни у того в институте— такая встреча сразу привлекла бы нежелательное внимание: начали бывынюхивать, выведывать причины их контакта. С огромным трудом удалось уговоритьпрофессора встретиться на нейтральной территории, в квартире, которую Вахромеевснимал через Копылова для разного рода встреч — как с дамами, так и с деловымипартнерами. Старикан долго упирался, повторял, что ему скрывать нечего… Елеуговорили. Так угораздило же старого идиота ошибиться квартирой, позвонить вдругую дверь… Сам же и рассказал. Позвонил, говорит, а мне открыла такаядевушка интересная, почти без одежды, в мужской рубашке на голое тело… Вотведь, старый козел, ему о душе уже надо было думать, а он на девушек пялится…Тогда Вахромеев не придал этим словам большого значения, вежливо встретилпрофессора, изложил свою просьбу, в конце концов, что этому старику надо, всеравно ведь будем строить, с его экспертизой или без нее… Другого профессоранайдем. Слишком большие деньги тут крутятся, чтобы из-за какого-то экспертаостанавливаться… А старик уперся, руками машет, слюной брызжет — на что вы менятолкаете! Хотите, чтобы я согласился на фиктивную экспертизу, лишился честногоимени! Вы убийцу из меня делаете!

Вахромеев профессора осадил: вы, говорит, кристальнаяличность, не особенно тут кипятитесь! Вы знаете, почему мы именно к вам обратились?

Тот отвечает: потому, мол, что я — самый авторитетныйэксперт в данной области. — Ага, — смеется Вахромеев, —авторитетный ты наш, а не забыл, как внучку твою с наркотой прихватили? Тыдумаешь, просто было тогда дело замять? Если бы не я, вылетела бы твояЛюдмилочка из института, а при большом желании могла бы и срок получить. А зятьтвой разлюбезный не рассказывал никогда о своих шашнях с малолетками? Нерассказывал? Зря, поинтересуйся, борец за мораль, тебе понравится. Знаешь, какна зоне с такими поступают? Тебе-то, может, на зятька наплевать, а представь,каково будет твоей дочери сразу и мужа, и ребенка потерять!

Профессор, козел старый, глаза выпучил, сам побагровел хужесвеклы и пошел на Вахромеева — руки растопырил, мебель задевает, — говорит,морда фашистская, ты что себе позволяешь?

Вахромеев даже рассмеялся: эта старая обезьяна думает, чтоее кто-то принимает всерьез! Толкнул его легонько в плечо — старикан и отлетел,как перышко… Лежит и молчит. Тут уж Петр Степанович забеспокоился, позвал Копылова — тот в дальней комнате сидел, разговору не мешал, ждал приказов. ПришелКопылов, присел на корточки, послушал сердце у старикашки, потом глаза нахозяина поднял и говорит:

— Все, отскандалил старый мерин.

Петр Степанович сначала даже не поверил. С чего бы этостарик загнулся? Наклонился, посмотрел, а он, видно, виском об порог ударился ине пикнул — мигом Богу душу отдал. Крови-то почти и не было, ссадинка небольшаяна виске.

Вот так история! Очень не ко времени профессор-тоокочурился! Да и не к месту — что теперь с покойничком делать прикажете?

Вахромеев референту своему говорит:

— Ну, ты разберись тут… Сам уж знаешь, что делатьнужно. На стройку, что ли, его, в бетон закатать… Ну в общем, сам реши, длятого я тебя и держу.

Копылов закивал, засуетился. Полиэтилен откуда-то притащил,труп завернуть. Тут-то Петр Степанович и вспомнил, что старик вначале говорил,как квартирой ошибся, не в ту позвонил. А что, как эта баба его запомнила?Нехорошо…

Копы лову рассказал: мол, посоветуй, что делать. А насамом-то деле все ясно: бабу эту нужно убирать. И как можно скорее, пока она несообразила ничего.

Копылов кивает, сделаем, мол, Петр Степаныч. Он, когдаквартиру эту снимал, все остальные вокруг проверил, все знал про соседнихжильцов. Эти-то, что внизу обитают, в квартире не живут, а только, извиняюсь,потрахаться приходят — по средам и субботам. Так что не сомневайтесь, всесделаем чисто и аккуратно, как всегда.

Молодец Копылов, все понял, не дурак, не первый год вСистеме. Обещал вопрос решить, значит, решит. Старика упаковал в большойчемодан, подогнал машину, погрузил чемодан в багажник. Хорошо, что профессорневысокий был да тщедушный, — лишних людей подключать никак нельзя, лишниелюди — лишние проблемы. Копылов и один справился, крепкий еще, старый лось.

Потом он прибрал в квартире, вытер везде, где надо. Никакихпятен крови, никаких отпечатков пальцев. Какой профессор? Не было здесьникакого профессора. А уж про Петра Степановича и говорить не нужно.

Вышли из дома аккуратно, никого не встретили. Копылов ПетраСтепановича высадил там же, откуда привез — около крупного отраслевогоинститута. Вахромеев в одну проходную вошел, в другую вышел — в ту, возлекоторой его служебная машина ждала с молодым шофером. Поехал обратно к себе вУправление.

А Копылов отправился со стариком дело заканчивать, концыподчищать. Надежный мужик, преданный. Потом, когда с этими проблемамиразберется, надо будет и его… того. Больно уж много знает. Слишком долго рядомнаходится. Как поступал товарищ Сталин? Никого не приближал надолго. Никому недоверял. Незаменимых у нас нет.

В читальном зале районной библиотеки было тихо и почтипусто. Пожилая библиотекарша выдала мне подшивки «Санкт-Петербургскихведомостей» и «Вечернего Петербурга» и вернулась за свой столик, где ее ждалиразорванные книжки. Она полностью углубилась в свое переплетное занятие, потомучто могла не беспокоиться: кроме нас с ней в зале были две тихие старушки. Однашуршала подшивкой газет, а вторая, как ни странно, внимательно читала толстыйтом «Истории КПСС».

Я отнесла подшивки на свободный стол, но прежде подошла кполкам и нашла там энциклопедический словарь. Словарь был не очень новый,восьмидесятого года издания, но ведь и профессор Шереметьев человек немолодой!И занимался он наукой, должно быть, лет сорок.

Я оказалась права и на букву «III» прочитала:

«Шереметьев, Александр Валерианович, год рождения однатысяча тридцать третий, профессор, автор ряда научных работ по геологии, средикоторых можно отметить главную — „Подземные воды и их влияние на почвы"».

Там еще было что-то, но я отложила словарь, потому чтоуразумела главное: профессор Шереметьев — крупный специалист в областигеологии, раз уже в восьмидесятом году его имя занесли в энциклопедическийсловарь.

Я углубилась в подшивки газет, и перед глазами замелькализаголовки, но все они интереса для меня не представляли:

«Президент совершает поездку по России…»

«Начальник налоговой службы обещает райскую жизнь…»

«Генеральный прокурор клянется, что не был в бане с 1990года…»

Новости спорта тоже не по нашей части. Здесь — про культуру,или, как сейчас выражаются, про шоу-бизнес. Да, действительно, истории о том,как один модный певец во время концерта потерял дорогие часы, другой разбилмашину, а эстрадная звезда средней руки полюбила носить парики и джинсы, врядли можно отнести к новостям культуры. Здесь — скандал вокруг московскоготелеканала, на который «наехала» налоговая полиция. Автор статьи считает, чторуками налоговиков государство стремится расправиться с неугодными средствамимассовой информации. Очень может быть, только «Невский Диснейленд» здесьсовершенно ни при чем!