Книга Рассказы майора Пронина - Лев Овалов

– А гипотеза? – спросил Виктор. – Какая же это была гипотеза?

– Видишь ли, мы должны отлично знать, как готовятся империалисты к войне, – объяснил Пронин. – Так вот, в одном иностранном военно-медицинском журнале некий полковник Арене в своей статье о бактериологической войне открыто писал, что ареной бактериальной войны явится глубокий тыл противника. На территории враждебного государства, в глубоком тылу, утверждал Арене, следует создавать небольшие бактериологические лаборатории, которые легко могут быть законспирированы, с тем чтобы начать действовать в нужный момент. Ну а как нам с тобой хорошо известно, теория и практика друг от друга неотделимы.

Agave mexicana

Сидя у себя за столом в служебном кабинете, Пронин неторопливо вычерчивал цветным карандашом на листе бумаги то синие, то красные квадраты. Но Виктор не был спокоен – он то и дело садился на диван, вскакивал или начинал расхаживать по комнате.

– Я не понимаю вас, Иван Николаевич! – воскликнул он не в первый раз, едва скрывая раздражение. – Вы знаете, что где-то среди нас в Москве скрывается преступник, и относитесь к этому безучастно.

– Ты повторяешься, – сказал Пронин. – На все лады повторяешь одну и ту же фразу, и я не вижу в этом большого смысла. Я в сердцах читать не умею, и никакой Рентген не изобрел еще аппарата, с помощью которого можно было бы просветить всех людей на предмет выявления зловредных личностей, существование которых так тебя беспокоит. Некто получил от Бурцева сумку с вакциной… Виноват, каюсь, не уследил. Бурцев мертв, и у меня нет никаких дан­ных… Найди своего водопроводчика! Не можешь? Вот и я не могу найти, и оставим об этом разговор. Конечно, нет спора, преступника найти нужно, но самое важное в нашей работе – профилактика, предотвращение преступления.

– Вот об этом я и говорю!.. – воскликнул Виктор. – Преступник разгуливает на свободе, и в руках у него такое страшное средство…

– И тем не менее приходится ждать, – упрямо повторил Пронин. – Тебе не хватает терпенья.

Они бы еще долго спорили, потому что Виктора не так-то легко было остудить, но беседу их прервал телефонный звонок.

– Да, – сказал Пронин. – Слушаюсь, – он положил трубку. – Начальство вызывает, – объяснил он Виктору. – Покамест будем заниматься другими делами. А то так можно всю жизнь проговорить. – Он взялся за ручку двери. – Ты подожди меня, – сказал он на прощанье.

Вскоре Пронин вернулся – деловитый и напряженный.

– Что там? – нетерпеливо спросил Виктор.

– В одном учреждении, – сказал Пронин и назвал это учреждение, – пропал документ, имеющий государственное значение. Оттуда только что звонил один ответственный работник… Щуровский! – Пронин усмехнулся. – Вот нам с тобой и придется вместо живого человека заняться поисками бумажки!

Спустя десять минут Пронин и Виктор уже стояли перед подъездом названного учреждения.

Они предъявили вахтеру свои удостоверения, поднялись по широкой лестнице на четвертый этаж, легко нашли кабинет Щуровского, постучали, и на стук в двери тотчас же задергалась узорная бронзовая ручка, щелкнул замок, дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель выглянул сам Щуровский.

Это был высокий плотный человек, отлично и вместе с тем скромно одетый.

– Наконец-то! – озабоченно сказал он, увидев незнакомых посетителей в военной форме. – Прошу!

И широко распахнул дверь, отступая в кабинет.

Пронин и Виктор вошли, Щуровский быстрым, казалось бы, несвойственным ему движением сейчас же захлопнул бесшумно закрывшуюся дверь. Мягко щелкнул английский замок.

Вошедшие очутились в просторном кабинете, обставленном старинной резной мебелью и устланном коврами. Громадный, обтянутый зеленым сукном стол больше походил на биллиардный, чем на письменный. Кабинет скорее напоминал место для отдыха и бесед с друзьями, чем комнату для работы.

Виктор обвел комнату глазами, и Щуровский заметил его недоумевающий взгляд.

– Это для приемов, – поспешно сказал он. – Мы пройдем в мой рабочий кабинет…

Они вошли в следующую комнату, обставленную много проще. Два шведских бюро, несколько шкафов, несколько стульев, столик с пишущей машинкой… Чувствовалось, что здесь действительно работа­ют. В одну из стен был вделан громадный несгораемый шкаф, и внимание Пронина привлек сравнительно молодой человек, стоявший возле шкафа. Он был так бледен, что в лице его не было ни кровинки.

При виде вошедших он не сдвинулся с места, только вопросительно взглянул на них и ничего не сказал.

– Мой секретарь – товарищ Иванов, – назвал его Щуровский.

Но Иванов по-прежнему не сдвинулся с места и ничего не сказал.

– Да, я и забыл вас познакомить, – спохватился Пронин и в свою очередь представил Виктора. – Мой помощник – Железнов.

Пронин прошелся по комнате…

– Может быть, присядем? – предложил он и сел. Сели и Щуровский, и Виктор. Лишь Иванов продолжал стоять.

Тогда Пронин указал на стул рядом с собою.

– Садитесь, товарищ Иванов, – сказал он.

И внезапно Иванов точно ожил, щеки его вдруг залила краска, он отошел от шкафа и послушно опустился на указанный стул. И тут Виктор заметил, что Иванов красив, – и круглое открытое лицо его, и курчавые черные волосы, и украинская вышитая рубашка – все в нем понравилось Виктору.

– Мы вас слушаем, – сказал Пронин, устремляя взгляд куда-то в потолок и как бы подчеркивая этим взглядом свое беспристрастное отношение к собесед­никам.

– Собственно говоря, рассказывать больше нечего, – сказал Щуровский. – Исчез документ колоссальной важности. Содержание его известно немногим, и я вам не могу его изложить. Однако дальновидные политики могли подозревать о существовании документа. А некая иностранная держава весьма заинтересована и в том, чтобы его заполучить. Здесь надо добавить, что копии, снимки и прочее не имеют решительно никакой ценности. Имеет значение только оригинал с подлинными подписями и печатями. Существует он в природе только в двух экземплярах, – один хранится в ином месте, другой временно находился здесь… И вот этот экземпляр исчез!

Щуровский провел ладонью по лицу, точно смахивал с глаз какую-то пелену.

– Вы понимаете?!

– Мы слушаем, продолжайте, – сказал Пронин. – При каких обстоятельствах?

– Да, при каких обстоятельствах, – повторил Щуровский. – Доступ к этому сейфу имеют немногие, и, как вы видите сами, замок здесь столь сложного устройства, что никакое лицо, не знающее секрета, не может его ни открыть, ни взломать. Вчера, несмотря на выходной день, мы провели его на службе, занятые срочной работой. Вечером мне понадобилось привести в докладной записке несколько фраз из злополучного документа. Было очень поздно. Товарищ Иванов вызвал Петренко, сотрудника, у которого хранятся ключи. Шкаф открыли, в присутствии Иванова и Петренко я достал документ, и шкаф вновь заперли, Петренко был отпущен, я сел за свой стол, Иванов за свой, и около часа мы работали. Документ все время находился у меня на столе. Затем Петренко был вызван опять, я вложил документ в пакет, шкаф открыли, и я передал пакет Иванову, чтобы он положил его на место, Петренко запер шкаф и ушел. Мы же поработали еще некоторое время и часов около трех отправились домой. Надо вам сказать, что Иванов, когда мы засиживаемся до глубокой ночи, ночует иногда у меня в квартире, особенно если утром предстоит рано вернуться в учреждение. Отчасти это делается для того, чтобы не беспокоить по ночам домашних Иванова, тем более что живет он на другом конце города, а главным образом в тех случаях, когда бывает очень срочная работа и я нуждаюсь в том, чтобы Иванов постоянно был у меня под рукой. Так было и на этот раз. Мы приехали на квартиру, – со мной вместе живет сейчас только домашняя работница, жена и дочь находятся на юге, – она встретила нас, мы наскоро поужинали и легли спать. Я у себя в спальне, Иванов рядом в кабинете на диване. Встали рано, позавтракали, Иванов вызвал машину и поехали сюда. Ни вчера вечером, ни сегодня утром никто, кроме Петренко, в кабинет не входил. Заходила, впрочем, уборщица, но она была всего минут десять-пятнадцать, – на это время я вышел в соседнюю комнату, а Иванов вообще не покидал каби­нет. Вскоре документ понадобился мне еще на несколько минут, был вызван Петренко, мы открыли шкаф, я взял пакет и на глазах Иванова и Петренко вытащил из пакета вместо документа… чистый лист бумаги!