Книга Тайна императорской канцелярии - Александр Косарев

1. Соответствие странам света. 2. Первый мост. 3. Второй мост. 4. Третий мост. 5. Языкообразый участок суши. 6. Первая мельница – ветряная. 7. Вторая мельница -водяная. 8. Прудик на малой речке, ближе к широкой реке. 9. Церковь вблизи Днепра. 10. Дорога, проходящая параллельно Днепру на расстоянии примерно в 3 км.

И вот что у меня вскоре получилось.

1) Александрия:

1 – нет; 2 – да; 3 -?; 4 – да; 5 – нет; 6 -?; 7 – да; 8 – нет; 9 – нет; 10 – да;

2) Цуриково:

1 – да; 2 -?; 3 – да; 4 -?; 5 – нет; 6 -?; 7 – да; 8 – нет; 9 – нет; 10 – нет;

3) Литовск:

1 – нет; 2 -?; 3 – да; 4 – да; 5 – да; 6 – нет; 7 -?; 8 -да; 9-?; 10 -да.

Дальнейший анализ я проводил уже в поезде. Кроме разочарования, он не принес ничего. Я окончательно убедился, что ни одно из посещенных мест не совпадало с описанным более чем на 50 процентов. Лучше всего выглядел Литовск, но некоторое географическое сходство совершенно не подтверждалось хоть какими-либо историческими событиями, такими, например, как вблизи Александрии.

Глава девятая

НОВАЯ СТРАТЕГИЯ

Итак, из-под очень красивого и ухоженного белорусского городка Шклова я вывез лишь уверенность, что мои плохо подготовленные поиски совершенно непрофессиональны и находятся только в самом начале непонятно какой длительности дороги. Странно, но этот факт настроил меня на философский лад. Я понял, что успешные поиски исчезнувших сокровищ ведут лишь герои приключенческих романов. В реальной жизни повторить их рискованные авантюры невозможно. Поэтому вторую порцию поисков (в который уже раз) я развернул, стараясь основываться на чистой географии. Исходил я из того, что легче отыскать историческое событие, прилагаемое к некой точно соответствующей нашим поискам местности, нежели под события подогнать конкретную местность.

Начал же с того, что расстелил на полу карту европейской части уже покойного СССР и пунктирными синими метками обозначил путь, по которому отступала основная французская армия, а также известные мне гарнизоны в 1812 году. А затем обвел черными овалами те места, где проходило отступление (по правому берегу Днепра) и где было, в соответствии с легендой, захоронено золото. Коричневыми квадратиками я аккуратно вычленил те участки старинных дорог, которые отстояли от днепровских берегов не более чем на три километра. Поскольку закладка клада осуществлялось вблизи небольшой речушки, то все таковые были тщательно прорисованы желтым фломастером. И, о чудо! Вскоре у меня на руках оказалось не более десятка подходящих мест, где в принципе могла произойти та история, которая некогда выросла из провокационного письма графа Палена.

По-хорошему, мне следовало посетить все подозрительные места и выявить среди них то единственное, которое в наибольшей степени соответствовало бы нарисованному гренадером. Но погода совершенно испортилась, и холодные дожди быстро сменились снеговыми зарядами, быстро охладившими мой поисковый пыл. Однако сидеть и ждать «у моря погоды» было не в моем характере. Уж коль скоро мой вопрос окончательно перешел в область чистой географии, я вознамерился отыскать карты, которые были бы изданы в то время, когда происходили описываемые события. И, разумеется, на них должны присутствовать те районы, которые на большой карте были мною обведены черным.

Казавшаяся поначалу весьма несложной, эта задача отняла у меня почти месяц. Дело в том, что мне было желательно отыскать карты максимально крупного масштаба, в то время как государство наше старалось такие карты от частных лиц прятать и всячески затруднять к ним доступ. Пришлось проявить максимум изобретательности, пока наконец я не свел знакомство с главным инженером той военной типографии с Тульской улицы, атласами которой я столь активно пользовался. И именно он однажды подсказал мне идею, до которой я сам никогда бы не додумался. (В очередной раз я представился известным писателем, и снова мой финт удался.) А совет был прост, как все гениальное. Мне было предложено обратиться сразу в Генеральный штаб Вооруженных сил с невинной просьбой о получении разрешения немного поработать в военном картографическом архиве. Чисто технически отправить такую просьбу было совсем несложно. Следовало лишь знать, кому именно и на какой адрес ее послать. Именно эти сведения в минуту откровенности мой новый знакомый из типографии и сообщил. На следующий же день я настрочил письмо с нижайшей просьбой на имя начальника Картографического управления и с немалым волнением принялся ждать ответа.

Но прежде чем пришел ответ от военных, на мое имя прибыл конверт совсем с другой стороны. Как-то вечером, с трудом отперев вечно заедающий замок почтовой ячейки, я с удивлением обнаружил пакет, жирно оклеенный белорусскими марками. Знакомых в Беларуси у меня не было, а ответов на давным-давно разосланные письма я уже не ждал. Взглянув на обратный адрес, я прочитал название города – Гомель. Поднявшись к себе, торопливо вскрыл конверт.

Быстро пробежав глазами лист, покрытый не слишком разборчивым почерком, я мигом уяснил, что судьба преподнесла мне небольшой подарок. Оказалось, что один из десятков письменных вопросников, щедро разосланных мной по окрестностям Шклова, был кем-то переслан в краеведческий музей Гомеля. И там нашлась добрая и отзывчивая душа в образе научного сотрудника музея Константина Гришковича. Проникнувшись заботами совершенно не известного ему «писателя», он не пожалел времени написать ответ. Что-либо конкретное по существу заданных мной вопросов он сообщить не смог. Впрочем, в этом уже не было нужды: Шклов и Могилев, как районы возможного местонахождения клада, давно были мной отринуты. Зато Гришкович предложил обращаться прямо к нему, если у меня возникнут еще какие-либо вопросы по истории Белоруссии.

Не воспользоваться таким любезным предложением было просто неразумно, поскольку мое дилетантское расследование, откровенно говоря, буксовало на месте. Наскоро поужинав, я уселся за ответ. Хотя твердой уверенности в том, что клад гренадера закопан именно на белорусской земле, у меня пока не было, решил спросить моего нового знакомого именно о кладах. И о тех, о которых ходили лишь смутные легенды, и о тех, что уже были найдены. Ведь о подобных находках в советское время с удовольствием писала и городская, и районная пресса, и, следовательно, информации на эту тему должны знать достаточно. Кто знает, может быть, и мои бочонки давно были выкопаны и, как прежде водилось, успешно сданы государству?

Основной смысл моего послания был таков. Задумав написать роман на кладоискательскую тему, я прошу его (для придания повествованию должной достоверности) прислать мне сведения о старинных легендах и заметки о найденных ранее кладах на территории Белоруссии. Ответ из Гомеля пришел нескоро, примерно через месяц, и с этого момента наша с Михаилом затея дошла в совершенно ином направлении, подсказанном одной скромной заметкой, заботливо скопированной из очередного краеведческого сборника. Все мое внимание было моментально переключено на новый географический регион, ранее совершенно не вызывавший интереса. Ко мне в руки попали документы, упоминающие о ранее не известном мне кладе. Вот что было написано о нем в сборнике «Память Браславского района». Называлась заметка незатейливо: «Пра французск1 скраб каля возера Рака».