Книга Губитель максаров - Николай Чадович

Поручив швартовку Шеду, когда-то служившему матросом на барже, Окш быстро навел порядок среди его слабодушных сослуживцев.

– Об отступлении забыть! – вещал он внезапно прорезавшимся голосом демона-громовержца. – Не сметь позорить гордое имя вольных братьев! Кого вы так испугались? Королевских холуев? Да разве это воины? Суконщики они да мыловары! В крайнем случае – мясники, те раньше хоть какое-то оружие в руках держали! Клянусь, что эта шваль толстопузая разбежится после первых ваших выстрелов!

Сам того не замечая, Окш, как говорится, завелся, и теперь заботы о безопасности собственного жилища отошли на задний план, уступив место лихорадочному азарту предстоящего боя. Как и в любом живом существе, в жилах которого смешалась кровь разных рас, в Окше жили две природы, две стихии, и сейчас неукротимый дух максара брал верх над рассудительностью и осторожностью человека.

Сначала подавленные, а затем вдохновленные силой его страсти, вольные братья забыли и о своем прежнем страхе, и о своих ранах, и о нехватке оружия, и о мертвых товарищах, рядком лежавших на гнилых досках пристани.

Все они теперь, как один, горели желанием отомстить за позор поражения, за тяготы отступления, за стыд слабодушия. Эти люди, с молоком матери впитавшие покорность, предпочитавшие бегство драке и никогда не считавшие зазорным мольбу о пощаде, теперь походили на легендарных древних воинов, перед схваткой вспарывавших свою плоть и приходивших в неистовство от зрелища собственной крови. Теперь это была уже не толпа, а сплоченный, боеспособный отряд. Недаром, значит, говорят, что стадо овец, предводительствуемое львом, заведомо сильнее стаи львов, возглавляемой овцой.

Как всегда, в минуты непосредственной опасности у Окша открылось двойное зрение. Воодушевляя свою крохотную рать, он видел все происходящее вокруг поселка так же ясно, как если бы находился сейчас на вершине маяка.

Королевские стрелки окружали поселок широкой дугой, фланги которой, усиленные кавалерией, достигали берега озера. Из присущей всем жестянщикам осторожности они не лезли на рожон, дожидаясь, когда оказавшиеся в ловушке вольные братья или сами бросятся на прорыв, или сдадутся.

План предстоящего боя созрел в голове Окша мгновенно, как будто бы он был не мальчишкой, едва вступившим в пору зрелости, а умудренным жизнью полководцем. Ввязываться в уличное побоище, конечно же, не стоило. Это привело бы к распылению сил, боеспособных только под его непосредственным контролем. Надо было прорываться на простор, а лучше всего для этого подходила береговая полоса, справа упиравшаяся в отвесную скалу, зато слева переходившая в узкое дефиле, с одной стороны ограниченное озерными глубинами, а с другой – крутым обрывом, поросшим сверху перечными деревьями. Идти по этой зыбкой песчаной полоске можно было только гуськом. Десяток добрых бойцов смог бы сдержать здесь целую армию (при условии господства над гребнем обрыва, естественно).

Первым делом Окш разделил вольных братьев на два одинаковых по численности отряда. Один, составленный из наиболее надежных бойцов (тут уж приходилось выбирать между барахлом и хламом) и снабженный лучшим оружием, должен был двигаться вдоль берега навстречу засаде. Возглавлял этот отряд Шед Пика, которому Окш предварительно хорошенько прочистил мозги.

Другой отряд грузился на лодку. Он должен был ударить по королевским стрелкам с тыла. Правда, для этого сначала нужно было совершить по озеру порядочный крюк, дабы преждевременно не попасть в поле зрения врагов. Багровая полумгла хоть и считалась по местным понятиям ночью, однако для зоркого глаза особых помех не представляла.

Теперь все зависело только от времени, вернее, от его дефицита. Боевого духа оставшихся на суше вольных братьев должно было вполне хватить на первую стычку, но дальше начиналось то, что ученые люди называют областью прогнозов. Устоят ли королевские стрелки или сразу побегут?.. Догадаются ли они встретить атакующих хорошим залпом или понадеются взять их голыми руками?.. Долго ли будет оставаться в живых Шед Пика, главная надежда Окша?.. Успеет ли десант на помощь своим гибнущим братьям?..

Потери в принципе не интересовали Окша. Любая победа (а он ставил только на нее) требует жертв. Но, как любой прирожденный игрок, он считал для себя честью закончить матч с как можно меньшим количеством потерянных фигур…

Похоже, нынче судьба ворожила ему.

Лодочный мотор мог в любой момент отказать, что прежде уже неоднократно случалось. Подводная скала или топляк, которых в здешних водах было больше, чем клецек в праздничной похлебке, угрожали хрупкому корпусу лодки роковой встречей. Внезапно налетевший со стороны Чернодолья шквал был способен поднять такие волны, что спутникам Окша пришлось бы сражаться не с королевскими стрелками, а с рыбами. Однако ничего подобного не произошло, и вольные братья благополучно высадились на берег за спинами ничего не подозревавших врагов, до которых отсюда было примерно две-три тысячи шагов.

– Бегом! – негромко скомандовал Окш. – Быстрее! Еще быстрее! И чтоб ни одного лишнего звука!

То, что издали выглядело как песок, на самом деле оказалось илом, в котором ноги вязли по щиколотку. Только вольным братьям и это было нипочем. Сейчас в их телах высвобождались запредельные силы, обычно остающиеся невостребованными, но в ситуациях экстремальных способные наделить обыкновенного человека мощью медведя и выносливостью лошади. (Другое дело, что будет с этим человеком потом, когда нужда в сверхусилиях минует и о себе дадут знать растянутые мышцы, вывихнутые суставы и лопнувшие сосуды.)

Слева от них возвышались сложенные из ракушечника крутые скалы, а справа накатывались невысокие волны, своим плеском заглушавшие топот бегущих. Когда впереди дробно застучали многозарядки и раздался нестройный клич идущих в атаку вольных братьев, отряду Окша предстояло преодолеть еще не менее тысячи шагов. Исход боя, целиком и полностью зависевший от его успешного начала, повис на волоске.

Каменный массив, отделявший Окша от места схватки, не позволял ему немедленно проявить свои необыкновенные способности, и, чтобы не бежать в обход, он принялся карабкаться на кручу. Теперь-то и ему пришлось призвать на помощь все свои силы. Когда Окш, потеряв обувь и в кровь расцарапав руки, взобрался-таки на гребень далеко выдающегося в озеро мыса и смог наконец узреть картину боя, его людям, оставшимся внизу, предстояло еще бежать и бежать.

Береговую полосу, в том месте еще довольно широкую, прикрывали не менее полусотни пеших стрелков и около дюжины всадников (клячи которых, правда, отличались от горячих скакунов максаров примерно так же, как коршун отличается от курицы).

Численное превосходство сторонников короля над вольными братьями, высыпавшими прямо на них из зарослей камыша, было так велико, что невольно возникало сомнение в психическом здоровье последних. Загнанный заяц иногда бросается на охотничьих собак, но от этого его шансы на спасение вряд ли увеличиваются.

Королевские воины, до которых очень скоро дошло, что недобитые враги вовсе не собираются сдаваться, а скорее наоборот, рассредоточились за естественными укрытиями и принялись хладнокровно расстреливать вольных братьев, оказавшихся на открытом пространстве. Особой меткости они при этом не проявляли, да и нельзя было требовать ее от бывших торговцев и ремесленников, однако плотность огня была так велика, что пули сами находили себе жертвы.