Книга Гроза чужих морей - Михаил Михеев

Ну, раз уж Россию нельзя было оставить над схваткой, ее стоило сделать победителем – иного варианта Плотников, военный, а не политик, не видел. В случае успеха – хорошо, в случае провала – тоже неплохо. Во всяком случае, будет, где осесть. Теперь оставалось выбрать того, с кем стоило задираться, а с кем не имело смысла. Ну, Британия – это само собой. Больше вреда, чем они России, наверное, не причинил никто, а если учесть, вдобавок, что теоретики нацизма появились именно в Англии… Соответственно, Англия должна была стать мишенью номер один, и душевного неприятия у Плотникова эта идея не вызывала.

Цель номер два – французы. Катализатором для принятия именно такого решения была для Плотникова личная неприязнь. Так уж получилось, что пришлось ему в свое время, еще до того, как он стал офицером, да что там, совсем еще мальчишкой контачить с потомками галлов – приезжала в их интернат зачем-то целая европейская делегация, то ли по правам ребенка, то ли еще по чему-то, и французов в ней было, наверное, человек десять. Их неприкрытое хамство он запомнил на всю жизнь. Может быть, кто другой и не обратил бы на это внимания, но когда пацан, начитавшийся Дюма, ожидает увидеть сплошных д'Артаньянов, а видит исключительно быдло – это, извините, травма на всю жизнь. Можно сказать, сейчас он расплачивался с ними за утраченные детские иллюзии, хотя, разумеется, не только за них – на его восприятие наложилась полученная позже информация о том, как французы втянули Россию в большую войну, и как они же давили на Николая Второго, заставляя его устраивать бесполезные наступления и гробить людей, русских людей ради того, чтобы оттянуть силы немцев от Франции. А еще была информация о том, как относились французы к эмигрировавшим во Францию после Гражданской войны русским, как их не считали за людей… И он очень хорошо помнил рассказ выступавшего как-то в училище старика, одного из последних оставшихся в живых ветерана Великой Отечественной войны. Занятные вещи рассказывал отставной подполковник. К примеру, о том, что воевали-то с немцами, а в плен, бывало, попадали эсэсовцы совсем иного происхождения. И бельгийцы, и прибалты (последних вообще было до хрена), и французы… Правда, как рассказывал тот же старик, если немцев (не эсэсовцев, конечно, а пехотинцев, танкистов и прочую серую скотинку) отправляли в лагеря военнопленных, то остальных после допроса отводили в ближайший овражек, где и пристреливали без лишних церемоний, однако дела это не меняло. Так что, можно сказать, Плотников сейчас давал выход накопившимся эмоциям. Да и потом, французы на данном этапе какие-никакие, а союзники России, а значит, могут стать тормозом большой войны, сдерживающим фактором, который придется постоянно учитывать. А зачем, спрашивается, учитывать, если можно его убрать?

Правда, у французов было перед англичанами одно существенное преимущество. Столица Великобритании, Лондон, красивый и уютный город, вовсе не тот мегаполис, в котором приходилось бывать Плотникову… Город, расположенный в приятной близости от моря, проще говоря, в пределах досягаемости артиллерии крейсера. Один пшик ядерного снаряда – и от него останутся руины. А Париж, к сожалению, не обладает таким достоинством – он далеко, до него не достать… вот только французы об этом не знают.

Третий номер – немцы. Честное слово, даже как-то неловко, ведь конкретно в этот период немцы России если не союзники, то, как минимум, партнеры и уж точно ничего плохого пока России не сделали. Однако их, наверное, все же придется бить, причем подло, исподтишка, и так, чтобы как минимум рассорить с русскими. Почему? Да потому, что иначе ни Англия, ни Франция воевать не рискнут – Германия в два счета впишется за Россию. Не из большой и братской любви, а потому, что вдвоем можно без особых проблем отделать и бриттов, и галлов, наложив потом лапу на их обширные колонии. А то, что у Германии и России вместе окажется сильнейшая в мире армия, ни для кого не секрет. Хотя, с другой стороны, на пару пунктов сбив немцев с позиции сейчас, можно будет избежать многих проблем в будущем…

Поймав себя на мысли о том, что уже строит планы на случай неудачи, Плотников невесело усмехнулся про себя. Не так уж он, если честно, верил, что все у них получится. Ну а если все же получится… Что же, от него после этого уже ничего не будет зависеть. Ни от него, ни от кого другого в этом мире, потому что переселенцы явятся не с пустыми руками. Ну а противостоять танковым армиям, ударным ракетоносцам и реактивным самолетам новых хозяев мира у местных не хватит сил в любом случае.

Итак, по Европе понятно. Три сильные страны, остальные – Австро-Венгрия, Италия, Турция и прочая мелочь для России не противники. Да и то сказать, драться сейчас никто не хочет. А в остальном мире, пожалуй, сколь либо значительную угрозу представляют, после фактически разгрома Японии, только США. Но здесь они еще не в силе – поразительно, но страна, являющаяся, теоретически, мировым лидером там, откуда прибыл Плотников, в начале двадцатого века была всего лишь державой регионального уровня. Схватки с любым сильным государством Европы ей пока что было не выдержать. Набирать обороты США начнут лет через десять-пятнадцать, приподнявшись на военных поставках, а пока что они – так, одни из многих. Ну а остальных, включая нищий Китай, можно и вовсе не принимать в расчет.

Плотников усмехнулся про себя еще раз, теперь почти весело. Интересно, что сказали бы остальные, узнав о наполеоновских планах, глобальных размышлениях и "гениальных" выводах командира? Кстати, пес его знает, что бы сказали – может статься, что и одобрили бы, здесь чистоплюев не было, все были готовы воевать до смерти, желательно, до смерти врага, разумеется. А так как врагом сейчас, фактически, был весь мир, да и здешняя Россия ощущалась "своей" только потому, что в ней жили люди, говорящие на одном языке с экипажем "Мурманска", то и ожидать розовых соплей от молодежи не приходилось.

А вообще, Плотникову было уже даже интересно, как все повернется и чем закончится. Придется ему пойти на экстренные меры и неспортивно топить торговые корабли, а потом бить ядерными снарядами по мирным городам, или все будет проще. Вдруг да Британия, не побоявшись перспективы большой войны, вступится за своего боевого хомячка… Когда-то в молодости Плотников услышал это определение, и оно ему понравилось, да и истине в этот период соответствовало вполне. Итак, вступится или нет? Все же, с одной стороны, вроде бы как должны – британцы, как ни крути, отнюдь не трусы. Да и статус мирового лидера вроде как бы обязывает. А с другой – могут и не захотеть, зрелище наполовину уничтоженного японского флота впечатлит кого угодно. Красиво все же получилось – заняли позицию и обстреляли японцев издали. Можно было отработать и с ближней дистанции, но тогда не факт, что удалось бы причинить серьезные повреждения броненосцам. Все же броня у них приличная, и восьмидюймовок, которыми можно было легко выводить из строя и пускать на дно броненосные крейсера, против вполне полноценных линейных кораблей могло не хватить. Вернее, теоретически их хватало с избытком, но вот как они поведут себя на практике – вопрос интересный, особенно учитывая, что японские броненосцы были одними из самых защищенных кораблей своего времени. Зато издали летящие по навесной траектории снаряды били броненосцы в слабо защищенные палубы, и эффект был потрясающим. Он ведь потому и приказал утопить один броненосец, чтобы проверить на нем возможности своих орудий. Оказалось – вполне годны для того, чтобы уничтожить любой корабль этого мира, что радует. Правда, был огромный соблазн расстрелять "Микасу", что с большой вероятностью приводило к гибели командующего японским флотом, но у этого был все же огромный минус – непонятно было, кто придет ему на замену. Того, насколько знал Плотников, был умным человеком. Не зря же он сумел в той войне переиграть Макарова, быстро определив его слабые стороны и подловив на них с первой же попытки, а потом был воспитателем будущего императора Японии. Ну а раз не дурак, и человек адекватный, то с ним можно договориться. Умные враги между собой всегда договорятся, но вот если назначат вместо него какого-нибудь неадеквата, славного, в основном, древностью рода, то это станет проблемой. Списка возможных кандидатур Плотников в глаза не видел, об иерархии среди японских военных представление имел самое поверхностное, и рисковать не хотел. Так что на этот раз Того выпало "жизнь", и только будущее могло показать, прав ли был русский офицер, принимая такое спорное решение.