Книга Объявляется посадка на рейс... - Фридрих Незнанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кемаль, который не очень-то понял смысл высказываний пожилого Нермука, прервал его монолог:
— Это все правильно, уважаемый Джамель. Согласен с каждым вашим словом. Только как вы узнали о том, что я жив?
— Мне сказали об этом полицейские. Они выяснили все про паспорт и показали мне по телевизору, как Фазиль готовился на посадку в самолет вместо тебя. Он был среди других пассажиров на регистрации.
— Кто эти полицейские? — злобно прищурившись, спросил Мустафа. — Это два европейца? Мужчина и женщина?
— Они самые. Ты про них уже слышал?
— Брат говорил мне, что эта парочка приходила в наш дом. Ты знаешь, где они остановились в Стамбуле? Как их найти?
— Знаю. Я нашел тебя, чтобы предупредить о том, что они находятся очень близко. Они идут по твоим следам и могут найти тебя. Если мы договоримся, я покажу их тебе. Тогда ты сможешь избежать опасности.
— Логично, — кивнул Мустафа. — Что же ты хочешь?
— Денег для моей семьи. Это будет справедливо. Мы потеряли кормильца.
— Но, господин Джамель, — захныкал Мустафа, — разве я виноват в смерти Фазиля? Наоборот, я хотел помочь ему, чтобы сын оказался на вашем дне рождения. У него же были сложности с паспортом. Я сильно рисковал, когда давал ему свой. Откуда мне было знать, что самолет взорвется?!
— Никто не мог этого знать, кроме того человека, кто подложил туда бомбу, — медленно и раздельно процедил Джамель.
— Вот и я про то же толкую. А вы что хотите сказать?
Некоторое время его собеседник молчал. Кемаль решил, что старик сделал пазу из-за сильных переживаний. На самом деле Джамель, сидевший за столом таким образом, что через окно видел значительную часть основного зала кофейни, заметил явившегося туда европейского сыщика. Тот уселся на диван и принялся читать английскую газету. Джамель понял, что пришедший сюда Корешков может оказаться козырем в его руках. Правда, он еще не мог сообразить, каким образом им воспользоваться, какую выгоду извлечь из этой случайности. Поэтому старый Нермук долго молчал, а затем вновь обратился к Мустафе:
— Слушай, не принимай на свой счет слова старого убитого горем человека. Понимаю, ты не мог подложить бомбу в самолет, в котором летел мой сын.
— Конечно, не мог, — подхватил тот. — Как я ее подложу, когда там так тщательно проверяют багаж. Подложи незаметно я, Фазиль бы ничего не знал о ней и сразу бы попался. Иначе и быть не могло.
Джамель молча поддакивал его словам. Сейчас он находился в таком состоянии, что плохо соображал. Иначе бы непременно поинтересовался тем, каким образом Мустафа прилетел в Турцию, если его паспорт был у Фазиля и, стало быть, при взрыве пропал. Сыщиков, ведущих расследование погибшего самолета, это обстоятельство интересовало, а Джамеля — нет. Пожилой турок сидел напротив своего молодого собеседника и слушал его, медленно кивая в такт его словам. Мустафа решил воспользоваться моментом и перехватить инициативу.
— Я дал Фазилю свой паспорт, потому что хотел помочь ему. Уж очень он рвался на ваше шестидесятилетие. Сам я потом вернулся по чужому, фальшивому. А что делать? Он переживал потому, что не мог полететь домой. Пришлось помочь ему. Но тут произошло несчастье. Я чувствую себя невольным виновником. Теперь мой долг помочь его семье. Вот, возьмите.
Мустафа протянул тонкую пачку стодолларовых бумажек. Невооруженным глазом было видно, что сумма здесь совсем незначительная. Джамель так и прореагировал на нее. Точнее сказать, не прореагировал — мельком взглянул и снова уставился немигающим взором на Мустафу. Тот понял значение его выжидающего взгляда и с излишней поспешностью сказал:
— Это — пока. Все, что при себе оказалось. Давайте обсудим, какую сумму вы хотите?
— Я подумаю, — ответил Нермук. — В этой сумме должна быть не только компенсация за гибель моего сына, но и плата за предупреждение опасности.
— Вы же еще не сказали мне ничего конкретного.
— Сейчас скажу. — Джамель встал, жестом попросил Мустафу следовать его примеру, и они подошли к окошку, через которое просматривался зал кофейни. — Посмотри на европейца, который сидит в углу. Это приезжий полицейский из России, который собирает доказательства преступной деятельности «марксменов» вообще, и твоей в частности. Не подумай, что с ним легко справиться.
— Это он приходил к нам в дом?
— Да. И еще молодая женщина, которую он выдавал за свою жену.
— Где она сейчас?
— Понятия не имею, — пожал плечами Джамель и тут заметил, что к Андрею подсел хозяин кофейни. — Может, Ахмед сейчас выяснит. Он хитрый дьявол, ему всегда все рассказывают, как на духу… Ты доволен, что я показал тебе человека, которого нужно остерегаться?
— Конечно. Спасибо вам, господин Джамель. Показав моего врага, вы помогли мне гораздо больше, чем сами предполагаете. Я никогда не забуду о такой услуге, и помимо душевной благодарности, хочу оказать вам финансовую помощь. К сожалению, сейчас у меня нет при себе наличных денег, но не сомневайтесь, скоро я возьму их в банке и уже сегодня вечером готов вам передать их.
— Аллах вознаградит тебя за щедрость, Мустафа. Давай выберем место встречи. Только сейчас советую удалиться отсюда через заднюю дверь, чтобы ненароком не попасться на глаза европейскому полицейскому. У этих неверных бывает дьявольская память.
Мустафа согласился, и они вместе вышли во внутренний дворик кофейни. В дверях молодой человек вежливо посторонился и пропустил Джамеля вперед, поэтому старик не видел, как рука Кемаля юркнула под рубашку и через секунду вынырнула оттуда с коротким и невероятно острым кинжалом…
Поскольку Корешков опасался выходить в город без оружия, он надел поверх рубашки жилет типа «сафари». Жилет был пошит в Москве по специальному заказу и имел большое количество карманов, в том числе и скрытых.
Войдя в кофейню, Андрей уселся на то самое место, которое они облюбовали с Изабеллой. Теперь, после возвращения Изабеллы, ему придется изображать мужа, скучающего в одиночестве. Не может же молодожен появиться на следующий день в кофейне с новой супругой. А делать вид, что у них есть какая-то подруга или родственница, по меньшей мере наивно. Корешкову хватало уже того, как сегодня утром на него посмотрела хозяйка дома, где он снимал комнату. Нехороший это был взгляд, и Андрей терялся в догадках, чем его объяснить. Хотя ее поведение уже не могло его напугать, все равно в эту комнату он больше не вернется. Возможно, при этом даже пропадет часть вещей. Но там остались мелочи, все нужные он отдал вчера Изабелле, которая отвезла их на загородную виллу.
Сейчас у Корешкова в руках была многостраничная английская газета, он попросил официанта принести ему кальян. То есть всячески подчеркивал, что никуда не торопится и намерен какое-то время здесь покайфовать.
— Вижу, вы сегодня в одиночестве, господин. Почему не пришла ваша очаровательная супруга? Или ей здесь не понравилось? — спросил остановившийся перед Андреем хозяин кофейни.
