Книга Чаща - Харлан Кобен

Я покачал головой. Мы уже подходили к залу заседаний.

— И вот что еще. Ты слышал об «Эс-вэ-эр»?

— «Самое важное расследование».

— Точно, крупнейшая частная детективная фирма штата. Сингл Шейкер, женщина, которая по моей просьбе занимается другими студентами, живущими в том общежитии, раньше там работала. По слухам, они получили карт-бланш. Не считаясь с расходами, копают под тебя.

Мы вошли в зал заседаний.

— Превосходно. — Я протянул Лорен старую фотографию Джила Переса.

Мьюз посмотрела на нее.

— И что?

— Фаррелл Линч по-прежнему «рисует» для нас компьютерные фотороботы?

— Да.

— Попроси его состарить этого человека на двадцать лет. И пусть на портрете он будет лысым.

Лорен Мьюз хотела задать вопрос, но что-то в моем лице остановило ее. Она пожала плечами и ушла. Я сел за свой столик. Появился судья Пирс, все встали. А потом Шамик Джонсон заняла свидетельское кресло.

Флер Хиккори поднялся, неторопливо застегнул пуговицы пиджака. Я нахмурился. Последний раз костюм такого оттенка синего я видел на выпускной фотографии 1978 года. Флер улыбнулся Шамик.

— Доброе утро, мисс Джонсон.

В глазах Шамик застыл ужас.

— Доброе утро, — выдавила она.

Флер представился, будто они случайно столкнулись на коктейль-пати. Он процитировал «послужной список» Шамик. Ее арестовывали за проституцию, так? Ее арестовывали за наркотики, так? Ее обвиняли в том, что она сворачивала косячок и украла восемьдесят четыре доллара, так?

Я не протестовал.

Моя стратегия строилась на том, чтобы не скрывать недостатки. На многие я указал сам, по ходу прямого допроса. Но и Флер знал свое дело. Он пока не просил Шамик объяснить что-либо из ее показаний, а просто разогревал присяжных, приводя факты и материалы их полицейских отчетов.

Настоящий допрос начался минут через двадцать.

— Вы курили марихуану, не так ли?

— Да, — ответила Шамик.

— Вы курили марихуану в тот вечер, когда вас, по вашим словам, изнасиловали?

— Нет.

— Нет? — Флер приложил руку к груди, словно этот ответ очень удивил его. — Гм… Вы употребляли алкоголь?

— Я упо?..

— Вы пили что-нибудь алкогольное? Пиво или, может, вино?

— Нет.

— Ничего?

— Ничего.

— Гм… А вообще что-нибудь пили? Может, минеральную воду?

Я хотел выразить протест, но все же решил следовать избранной стратегии: позволить ей, насколько возможно, выкручиваться самой.

— Я пила пунш, — ответила Шамик.

— Пунш, понимаю. И он был безалкогольный?

— Так мне говорили.

— Кто?

— Парни.

— Какие парни?

Она замялась:

— Джерри.

— Джерри Флинн?

— Да.

— А кто еще?

— Что?

— Вы сказали — парни. Во множественном числе. То есть говорил вам это не один человек. Не только Джерри Флинн. Так кто еще говорил вам, что пунш… между прочим, сколько вы выпили?

— Не помню.

— Больше одного стакана?

— Наверное.

— Давайте без «наверное», мисс Джонсон. Вы выпили больше одного стакана?

— Вероятно, да.

— Больше двух?

— Не помню.

— Но такое возможно?

— Да, вполне.

— Может, больше двух. Больше трех?

— Я так не думаю.

— Но уверенности у вас нет.

Шамик молча пожала плечами.

— Вы должны отвечать вслух.

— Не думаю, что я выпила три стакана. Вероятно, два. Может, даже меньше.

— И единственным, кто сказал вам, что пунш — безалкогольный, был Джерри Флинн. Это правильно?

— Думаю, да.

— Раньше вы сказали — парни, словно вам говорили об этом несколько человек. А теперь вы говорите, только один. Вы меняете показания?

Я встал:

— Протестую.

Флер отмахнулся.

— Он прав, сущий пустяк, пойдем дальше. — Адвокат откашлялся. — Вы принимали наркотики в тот вечер?

— Нет.

— Даже не затянулись сигаретой с марихуаной?

Шамик покачала головой, потом вспомнила, что должна отвечать вслух, наклонилась к микрофону:

— Нет.

— Гм… ладно. Когда вы в последний раз принимали наркотики, мисс Джонсон?

— Я не помню.

— Вы сказали, что в тот вечер не принимали.

— Совершенно верно.

— А как насчет предыдущего вечера?

— Нет.

— А еще днем раньше?

Шамик чуть дернулась, и когда ответила: «Нет», — я засомневался, можно ли ей верить.

— Давайте уйдем чуть глубже в прошлое. Вашему сыну пятнадцать месяцев. Это правильно?

— Да.

— Вы принимали наркотики после его рождения?

— Да, — ответила Шамик совсем тихо.

— Можете сказать нам, какие именно?

Я вновь поднялся:

— Протестую. Идея понятна. Мисс Джонсон принимала в прошлом наркотики. Никто этого не отрицает. Это не влияет на степень вины клиентов мистера Хиккори. К чему углубляться в этот вопрос?

Судья посмотрел на Флера:

— Мистер Хиккори?

— Мы уверены, что мисс Джонсон — наркоманка и постоянно принимает наркотики. Мы уверены, что на вечеринке она находилась под их действием, и присяжные, конечно же, должны это учитывать, оценивая ее показания.

— Мисс Джонсон уже заявила, что в тот вечер не принимала наркотиков и не употребляла… — я сделал ударение на этом слове, — …алкоголь.

— А я имею право сомневаться в точности ее воспоминаний, — парировал Хиккори. — В пунш добавляли спиртное. Я вызову в качестве свидетеля мистера Флинна, который даст показания, что мисс Джонсон знала об этом, когда пила пунш. Я также хочу подчеркнуть, что женщина, которая принимает наркотики, даже когда кормит своего младенца…

— Ваша честь! — прокричал я.

— Да, достаточно. — Судья стукнул молоточком. — Мы можем двигаться дальше, мистер Хиккори?

— Можем, ваша честь.

Я сел. Протестовал я напрасно. Допустил ошибку. Сделал только хуже. Дал Флеру шанс еще вылить на Шамик лишний ушат грязи. Я же собирался молчать. Потерял самоконтроль и только навредил.